Элизабет Кюблер-Росс - Жизнь, смерть и жизнь после смерти. Что нам известно?

Я также убеждена в том, что каждый человек состоит из физической, эмоциональной, интеллектуальной и духовной составляющих. Я все больше убеждаюсь в том, что мы можем научиться все неестественные чувства: ненависть, страх, нерешенные заботы, океаны, полные невыплаканных слез, отпускать от себя и освобождаться от них, чтобы мы опять могли настраиваться на истинную сущность, на нас настоящих. Эта истинная сущность состоит из тех же четырех частей, которые в полном равновесии и единстве гармонируют друг с другом. Этого состояния внутреннего равновесия мы достигаем лишь тогда, когда научились принимать наше физическое тело. Мы должны стремиться к тому, чтобы беспрепятственно выражать естественные чувства, не боясь, что над нами посмеиваются, когда мы плачем, показываем естественную досаду или ревность, или неудовольствие, когда нас заставляют подражать кому-то в талантах, даровании или особенностях. Мы должны понимать, что существуют только два страха. Первый — это страх перед падением, и второй — это страх перед шумом. Все остальные страхи были навязаны нам, детям, взрослыми, постепенно они проецировали свои собственные страхи на нас и передавали их, таким образом, от поколения к поколению.

Самое важное — это то, что мы должны научиться любить безусловно. Как часто мы говорим: «Я буду любить тебя, если»… И это слово «если» разрушило и уничтожило больше жизней, чем что-то другое на планете Земля. Это слово создает у нас веру, что мы должны заслужить любовь хорошим поведением и отличными школьными оценками. Так мы никогда не сможем полюбить себя. Когда мы детьми поступали против воли взрослых, нас наказывали, и мы привыкли к этому, как к норме. Наши духовные учителя обратили внимание на то, что если бы мы росли в безусловной любви, подчиняясь разумной дисциплине, то также не испытывали бы такого страха перед жизненными бурями.

«Если бы вы захотели осмотреть Большой каньон в бурю, то никогда не смогли бы заметить красоты его формы».

Как я уже упоминала, я не искала гуру, а также не пыталась медитировать или достичь каких-либо высоких состояний сознания. Но каждый раз, когда пациент или жизненная ситуация указывали на какую-то мою отрицательную особенность, я пробовала ее из себя изгонять, чтобы достигнуть гармонии между моими физической, эмоциональной, интеллектуальной и духовной составляющими. И когда я таким образом делаю свое «домашнее задание» и пытаюсь чему-то научиться, я получаю бесценные дары. Они приходят в виде обмена мыслями с моим духовно-интуитивным, всезнающим и все понимающим «Я». Они способствуют установлению контактов с ведущими нас силами, которые находятся в невидимом мире. И которые всегда окружают нас и ждут возможности передавать не только знания и указания, но и помочь понять, для чего мы живем и каковы обстоятельства нашей индивидуальной земной судьбы. Они помогают исполнить предопределение в этой единственной земной жизни, чтобы мы не должны были возвращаться еще раз и наверстывать те уроки, которые не смогли выучить в этом существовании.

Во время моего первого опыта мне было позволено покинуть тело во время одного научного исследования. Этот опыт был проведен при помощи ятрогенных средств в лаборатории в Виргинии под одновременным наблюдением нескольких скептически настроенных ученых. Во время внетелесного опыта меня вернул назад руководитель эксперимента, так как посчитал, что я слишком преждевременно и быстро вышла из своего тела. Я твердо решила при повторном эксперименте внетелесного переживания обойти эту проблему чужого вмешательства и сама себя запрограммировала покинуть тело чуть ли не со скоростью света и удалиться как можно дальше. Так я и поступила.

Но единственное, о чем я могла вспомнить при возвращении в мое физическое тело, было слово «Шанти Нилайя». У меня не было никакой идеи по поводу происхождения или значения данного слова. Я также не знала, где побывала. Все же и я осознала это еще перед моим возвращением, я излечилась от довольно болезненной травмы спины. Я даже была в состоянии высоко поднять стофунтовый мешок сахара — без усилий и боли. Присутствующие сказали мне, что я выгляжу на двадцать лет моложе. Каждый из них расспрашивал меня о переживании. Я же не имела никакого представления, где была во время своей внетелесной «вылазки», до тех пор, пока на следующую ночь не узнала об этом больше.

Эту ночь я проводила в заброшенным пансионате посреди леса у подножия гор Голубого хребта. Постепенно, и не без ужаса, я осознала, что слишком далеко зашла во время моего внетелесного переживания и что теперь должна нести ответственность за последствия собственного решения. Я попыталась преодолеть усталость, так как у меня было смутное внутреннее предчувствие, что «это» должно произойти, не зная, что «это» могло бы быть.

И в момент, когда «это» происходило, я получила, по всей вероятности, самый болезненный и самый одинокий опыт, который может испытать человек. В буквальном смысле слова я прожила тысячу смертей, тех, через которые прошли умирающие, окруженные моей заботой. Я находилась в агонии физически, эмоционально, интеллектуально и духовно. Было невозможно дышать. Во время этих чудовищных мучений я целиком и полностью осознавала, что поблизости нет никого, кто смог бы прийти ко мне на помощь. Я должна была перенести все в полном одиночестве.

В эти ужасные часы мне были позволены только три кратких перерыва для отдыха. Мои боли, скорее всего, можно сравнить с родовыми схватками, они следовали беспрерывно одна за другой. Во время одного из трех кратких перерывов, в который мне удалось пару раз глубоко вздохнуть, произошло несколько символических событий, смысл которых я поняла, однако, гораздо позже.

Во время первой передышки я попросила о плече, к которому смогла бы прислониться. И я думала действительно о том, чтобы появилось левое плечо какого-то мужчины, на которое я могла бы положить голову, чтобы легче переносить страдания. Как только я высказала эту просьбу, услышала глубокий и серьезный, но вместе с тем заботливый и участливый голос, который сказал только: «Она не может быть исполнена».

Через некоторое время мне была позволена еще одна передышка. В этот раз я просила о руке, за которую могла бы взяться. И вновь я надеялась, что в этот раз на правой стороне моей кровати окажется рука и я смогу взяться за нее, чтобы чуть легче переносить боль. И тот же самый голос опять повторил: «Просьба не может быть исполнена».

Во время моей третьей и последней передышки я решила, что буду просить лишь о кончике пальца. Все же я немедленно добавила, как это соответствует моему характеру: «Нет, если мне не дают руки, я отказываюсь также от кончика пальца». Под кончиком пальца я подразумевала хотя бы знание о том, что кто-то присутствует рядом.

Теперь я начала понимать в первый раз в жизни, что даже при такой агонии нужно обращаться к вере, которая находится внутри меня. И эта вера происходила от глубоко внутри покоящегося знания, что я располагаю силой и мужеством, чтобы в одиночестве перенести эти смертельные муки. Мне внезапно стало ясно, что для того, чтобы окончить борьбу, я должна сопротивление превратить в мирное, спокойное подчинение, для чего нужно было просто сказать «да».

И в тот самый момент, когда я в мыслях сказала «да», муки прекратились. Мое дыхание стало спокойнее, физическая боль исчезла. И вместо тех тысяч смертей, которые я пережила, мне досталось переживание нового рождения, которое невозможно описать словами.

Оно началось с быстрых вибраций или пульсаций в области живота, откуда они стали распространяться по всему телу. Но они не остались только внутри меня. Так я приводила в движение все, на что бы ни бросала свой взгляд, будь то потолок, стена, пол, мебель, кровать, окно, да и само небо, которое я видела в окно. Деревья были охвачены этим колебанием и, наконец, вся планета Земля. Да, мне поистине казалось, что как будто бы вибрировала вся Земля, как будто бы вибрировала каждая молекула. И потом я увидела нечто, что выглядело как бутон цветка лотоса, который открывался передо мной, поражая невероятной красотой. И позади этого цветка лотоса вдруг засиял свет, про который часто говорили мои пациенты. И когда я приближалась через открытый быстро вибрирующий цветок лотоса к Свету, я притягивалась все больше и больше этим Светом, непредставимой безусловной Любовью, пока окончательно с ним не слилась. Но в тот самый момент, когда я стала единой с источником Света, прекратились все вибрации. Глубокий покой охватил меня, и я впала в сон больше похожий на транс. Очнувшись, я знала, что должна одеться и спуститься с холма, чтобы «это» произошло на восходе солнца.

И «это» произошло. Пожалуй, мне достался наибольший восторг, который люди могут испытать в этом физическом мире. Я чувствовала себя погруженной в состояние тотальной любви и удивлялась всему, окружающему меня. Я находилась в любовном взаимодействии с каждым листочком, каждым облаком, каждой соломинкой и каждым живым существом. Я чувствовала даже пульсацию отдельного камушка на дороге, так как я в истинном смысле этого слова шла «над» ними и обращалась к ним в мыслях: «Я не могу не наступать на вас, но я не хочу причинять вам боль». И когда я спустилась с холма, то действительно чувствовала, что ни одним шагом не побеспокоила землю. Я не сомневалась в подлинности этого переживания. Это было просто восприятие, источником которого было Космическое Сознание. Я смогла познать жизнь всей живой природы вместе с той любовью, которую невозможно выразить словами.