Тимонг Лайтбрингер - Записки недопросветленного. Поэзия
Помощь проекту
Записки недопросветленного. Поэзия читать книгу онлайн
Смысл
Люди смысл искали всегда и во всем,
Темной ночью в тиши и под солнца лучом,
В счастье юности дней, в смерти траурный миг -
Тот вопрос глубоко в их умы уж проник.
Тот вопрос задается который уж век :
Для чего на земле сей рожден человек ?
Для чего же он смертен, зачем, почему ?
На вопрос не ответить на ваш никому.
Сей вопрос задает себе каждый из нас,
Пусть не часто порой, но хотя бы и раз,
Но хотя бы и раз он не знает зачем
Этой жизнью когда-то был взят в ее плен,
В этой жизни когда-нибудь все же умрет,
Может быть до того как свой смысл найдет,
Может быть не ответив на странный вопрос
Для кого же он жил, для чего же он рос,
С какой целью работал, с какой отдыхал,
Сам с собою боролся, себе потакал,
Ненавидел, любил, погибал, побеждал,
Знал о смерти своей, но ее все ж не ждал…
Я не знаю зачем живет каждый из вас,
Я себе задаю тот вопрос уж не раз,
И зачем я смеюсь, и зачем я пою,
Беззаботно столь трачу зачем жизнь свою ?
Мой ответ не устроил наверное бы вас,
Свой ответ вам самим искать стоит подчас,
Средь ответов готовых его не найти -
Но к нему по дороге лишь жизни придти.
К ответу нет простого брода
Как в жизни нет простого хода,
В ней смысл создать любого рода
Лишь то - первичная свобода.
Спаситель душ
Спаситель душ, спаситель душ, должно быть, ты достойный муж,
Быть может, ты хороший чел, - но стал, увы, ты не у дел.
Ты людям стал совсем не нужен … возможно, ты и был разбужен,
Но все иные крепко спали - и их тычки твои достали.
Их не разбудишь, не надейся … пойди-ка лучше - да напейся,
И боль ту, что в тебе живет, мгновенно алкоголь зальет.
Спаситель душ, спасатель душ, ты спас бы мир - да вот не дюж,
Но как иной жаждет поссать, ты жаждешь души все спасать.
Но души те чернее ночи, они совсем как тамагоччи,
За ними глаз нужен да глаз - а ты хотел спасти за раз!
Ты, друг мой, всяко ошибался, когда в спасении зазнался,
Когда их нрав стал порицать и их святыни отрицать.
Тебе бы действовать иначе и скорой бы не ждать отдачи,
Но ты не мог терпеть, увы, и своей светлой головы
Не удалось тебе сносить - лишь только горечи испить
Сумел в своей спасенной жизни, не спасши душ в родной отчизне.
Скажи, зачем же их спасать? Не лучше ль нам на них нассать,
Не лучше ль нам на них забить, себя, родных, лишь возлюбить?
Какого хрена надо нам спасать продавших тело дам,
Спасать продавших совесть мэнов – воров, сектантов, полисменов,
Всех долбоебов, всех тупиц, и всяких прочих странных лиц,
Политиков и все их стадо... вот ты скажи - нам это надо?
Давай уже покончим с этим - и этих душ мы не заметим,
Поставим разом всех в игнор и сбросим нахрен с наших гор?
Что ты молчишь, разве то трудно? Возиться с ними страшно нудно.
Тебе скажу - так жить не дело... довольно спящих беспредела!
Молчишь, мой друг, бросить не можешь, и локти все в бессилье гложешь,
И не желаешь ты понять, что им самим себя спасать?
Да, им самим себя будить, и горечь всю самим ту пить,
И жизнь свою самим лишь жить, и по теченью ее плыть.
Спаситель душ, покойся с миром, не будешь ты моим кумиром,
Не станешь царствовать ты ввек... я не спаситель - человек.
Спаситель и Спасатель
Спаситель был, Спаситель есть, рабам всем сделает он честь,
Когда построит к стенке в ряд... им глянь в глаза - они все спят.
Спасатель был лишь человек и в свой короткий жизни век
Успел он много согрешить ... но есть, кому его любить.
Я знал подобных им людей, спасатель был чуть-чуть злодей,
Спаситель был чуть-чуть пророк ... конец обоих был жесток.
Спаситель знал, что он - звезда, и мог увлечь других всегда рассказом он о небесах, когда пред публикой в слезах он умилял всех стариков, детей, подростков, дураков, и всех подобных этим трем. Он утверждал : не здесь наш дом, ведь далеко, на край земли его давно перенесли. Он говорил : настанет час, и бог услышит его глас, и в тот же день он поведет в него поверивший народ, дабы достигнуть вскоре рая - ведь только там земля святая.
Настал тот день, господь сошел, средь толп Спасителя нашел, и убедил его, что он для стад спасенья был рожден, и святость подарил ему средь толп всех только одному. Спаситель понял, он - пророк, он поднял спящих лежебок и указал рукой им путь, хоть видел сам он лишь чуть-чуть.
И он их звал - "Вперед, вперед ! Пока нас смерть не заберет, мы к раю будем лишь брести, нам суждено его найти.”
Он вышел в путь - и вместе с ним как плотно серый, грязный дым шагали по пыли тела - ведь их мечта к себе звала. Они шли день, они шли два, они все верили сперва, что их Спаситель доведет ... Но дни все шли, и вот народ шептать уж начал, что до рая им не дойти, вовне блуждая.
И он настал, тот Судный День, когда им верить стало лень, что кто-то может их спасти, в врата небесны завести. Им всем Спаситель опостыл, он стал врагом, он стал немил; пусть он словами возражал - внутри себя он весь дрожал. Он не ответил на вопрос, какого фига он занес их всех почти на край земли ... Они, проснувшись, поняли его всю ложь, его обман, ведь не найти средь тысяч стран подобной раю никогда ... надо в себе искать всегда. Они ему, кольцом обняв, и камни все с земли подняв, достигнуть рая помогли ... И труп кровавый разнесли по небу птицы все тогда ... своих кумиров так всегда толпа однажды наградит - кумир толпы будет убит.
Они вернулись все домой, Спасителю дав смертный бой, и в их глазах с тех пор он стал подлец, обманщик и шакал.
Спасатель был простой чудак, любил он девок и коньяк, да в карты шулерил за так - и был он страшный в том мастак. И жил как мог он, без забот, текла так жизнь из года в год, всяк благочинный идиот о нем б сказал - "Что за урод !". Снискал он славу простака, льстеца, глупца, да дурака, ведь его дерзкая рука не раз врагам мяла бока. И так бы умер он в тиши, как умирают алкаши, но этот мир слегка жесток - и от Спасателей есть прок.
Он шел один к себе домой - ему так было не впервой, и звезды в небе выжгли путь, и впереди себя чуть-чуть сумел людей он разглядеть, картину горькую узреть. Их было трое, и один высоких гор был гражданин, второй был лысый, точно шар - и горько-кислый перегар от них послушно вяло тек ... Джигит стоял, взведя курок, приставив к женской голове, и на ее белом челе заметен был стекавший пот ... тут лысого пришел черед - и он, заткнув ей рот рукой, своей свободную ногой
в живот ударил раза два - и хриплый стон ее едва был слышен в тот полночный миг ... но тут джигита вдруг настиг Спасатель резко со спины - пусть лишь секунды дадены, но выбил он тот пистолет, и, сняв жестокости запрет, он бил его что было сил - и тот от боли голосил.
Тогда, свою бросив добычу, второй преступник рожу бычью вмиг повернул на друга крика - и в тот же самый грешный миг рванул за брошенным курком ... Спасенна женщина бегом успела скрыться с места драки, пока те двое как собаки, Спасателя избрав как цель, его в кровавую купель пытались мигом окунуть ... Вот лысый свой проделал путь и поднял выбитый вновь ствол - как будто гром в тот миг пришел в ночной и тихий этот мир, дабы устроить кровный пир.
И пуля врезалась в тела - она тот миг давно ждала, пройдя Спасателя сквозь грудь, она джигиту по чуть-чуть вошла в еще стучаще сердце … закрыта жизни была дверца его мгновенно в тот же миг, вместе с Спасателем он сник и распластался на земле со струйкой крови на челе... Второй преступник, бросив ствол, прыжками в тьму в тот день ушел.
Они и умерли вот так - Спасатель сверху, снизу враг, уставив свой стеклянный взор на неба звездного простор.
Спаситель жив, Спаситель есть, но так сомнительна та честь
Идти за ним куда-то вбок - и спящим выйти за порог.
Спасатель жив когда-то был - но умер в душах и почил,
Но, выходя однажды в путь, его мы вспомним как-нибудь...
Тело и боль
Мне больно сидеть, мне больно лежать,
Мне больно питаться и больно дышать,
И тело болит все который уж день …
Ему быть здоровым видать страшно лень,
Ему жить без боли видать неохота,
А муки души - не его ведь забота,
Оно же живет только здесь и сейчас …
Душа пусть и вечна, но тело - на раз.
Вчера было больно особенно сильно...
Здоровье - оно, брат, весьма нестабильно,
Лишиться его очень просто подчас,
