Тимонг Лайтбрингер - Записки недопросветленного. Поэзия
Помощь проекту
Записки недопросветленного. Поэзия читать книгу онлайн
Они и умерли вот так - Спасатель сверху, снизу враг, уставив свой стеклянный взор на неба звездного простор.
Спаситель жив, Спаситель есть, но так сомнительна та честь
Идти за ним куда-то вбок - и спящим выйти за порог.
Спасатель жив когда-то был - но умер в душах и почил,
Но, выходя однажды в путь, его мы вспомним как-нибудь...
Тело и боль
Мне больно сидеть, мне больно лежать,
Мне больно питаться и больно дышать,
И тело болит все который уж день …
Ему быть здоровым видать страшно лень,
Ему жить без боли видать неохота,
А муки души - не его ведь забота,
Оно же живет только здесь и сейчас …
Душа пусть и вечна, но тело - на раз.
Вчера было больно особенно сильно...
Здоровье - оно, брат, весьма нестабильно,
Лишиться его очень просто подчас,
Ведь тело - не вечно, здоровье - на раз.
Здоровье не купишь свое, друг, за баксы,
Не создано миром еще такой таксы,
Когда заплатил за сеанс - и готово,
Живой и здоровый всю жизнь ходишь снова.
Но годы идут, и время придет,
И колокол вдруг по тебе враз забьет,
И тело оставишь свое ты в тот миг -
Ты нового мира без боли достиг.
И тело погибнет, и тело умрет,
Сознание только лишь вечно живет,
Души не убьешь ты, ее не отнимешь,
Ножом не проткнешь и рукой не обнимешь.
Пускай и хворает она иногда,
Но с нами прибудет все время, всегда,
Ей тела недуги давно не страшны,
Они все поблекли, они не важны,
Как камни в дороге они на пути,
Нам сдвинуть придется их, дабы пройти,
Придется отбросить однажды совсем
Все тело свое, чтобы снова стать всем -
Всем тем, чем мы были давно до тех пор,
Пока не спустились в тела наши с гор,
Пока мы не стали до боли телесны,
Умами могучи, душой бессловесны,
Всем телом подвижны, но с каменным духом,
И в сто децибел, но не слышащим слухом.
Придет и мой день когда-нибудь тоже,
И тело мое также станет негоже,
Церковник возложит его на алтарь,
Укрыв простыней, как давно было встарь.
Молебен унылый закатит в тот день,
Но слушать его мне уже будет лень.
Когда он придет, смерти миг в то мгновенье,
Я с телом расстанусь уж без сожаленья.
Но этот мир боли не смею забыть,
По-прежнему буду его я любить,
Когда вновь вернусь из далекого краю...
Я сам умирал, и, поверьте, - я знаю.
Умершая звезда
Себе свой мир давно творя, я превзошел земли царя,
Но только лишь душа моя с иного плана бытия.
И я песню на флейте пою небесам,
И проста эта песня, а флейта - я сам.
Я не буду вновь прежним уже никогда,
И мне путь осветив, не погаснет звезда,
Протяну я ладони тогда к небесам
И отвечу : "Я прибыл. Один. Только сам".
И, упав мне на руки, мне молвит звезда :
"Ты сгоришь скоро прежний, но то не беда,
Коль иным существом ты возжаждал уж стать,
То придется тебе также ярко сгорать,
Как сгораю и я, опускаясь с небес,
Потеряв весь свой блеск, положенье и вес,
Лишь затем чтобы в руки твои угодить,
Научив тебя небо тем самым любить".
С тех пор звезду ту полюбя, я утверждаю из себя
Лишь только то, что познал сам - не обращаясь к праотцам
И текстам умерших времен ... так каждый для того рожден,
Чтобы, забыв, вновь вспомнить вмиг свой венценосный звездный лик
И, умерев, родиться вновь - ведь имя смерти есть любовь.
Утихни, друг мой литератор
Утихни, милый литератор, ты стал теперь лишь конфискатор стихов поэзии всей сути, убив ее в словесной смуте.
Послушай, друг мой литератор, ты как бесстрастный обфускатор cтремишься сущность всю изъять - не можешь ты еще понять, что не в словах их скрыта сила - душе лишь сила их та мила и сердцу живостью близка … они ее издалека, с высот небес достать смогли - им глас шептал : "Твори, твори, и принеси ты миру слово, и будет пусть оно не ново, но станет сказано тобой, ведь ты еще душой живой".
Но то бесстрашие их слов сплотило всяческих ослов, что взяли скальпель, взяли нож (на них ты, друг мой, страсть похож) и изничтожили слов силу, ведь словоблудию – кумиру они давным-давно сдались - с тех самых дней, что родились.
Мне внемли, глупый литератор, - ты словно душ рефриджератор их заморозить вмиг готов своей плеядой громких слов. Уразумей, не в рифме дело - слов сочетаньям нет предела, не в стихотворном дело слоге - растут и розы на дороге, и не в метафорах подавно - их люди пользуют исправно, но в силе внутренней творений, когда один, без сожалений ты заступаешь за черту, чтобы далекую мечту свою, быть может, воплотить и наносное все убить, - чтобы однажды стать тем прежним - лишь бесконечным, лишь безбрежным пустынным странником времен … ведь для того ты был рожден.
Но не увидеть красоты той разделяющей черты тебе, глупец - ты в страхе вечно, ты, словом не играв беспечно, вокруг себя собрал глупцов ради бессмысленных словцов о рифмах, стопах и сравненьях, литературы достиженьях в делах распятья всех красот и разровнения высот.
Утихни, враг мой литератор ! Ты как безудержный оратор кричать пытаешься о том, с чем не был никогда знаком, но чем пытался поживиться, твой дух к чему не устремится, и твое сердце что не знает (ума под гнетом погибает).
Не знаешь ту ты благодать (и на нее тебе насрать), что нам даруется тогда, когда души часть навсегда свою в словах мы оставляем. Благословенно, что не знаем, кто ее сможет раскопать... Но станешь ли ты рисковать, чтоб преступить свою черту и чтоб блаженства красоту своей душой испить тогда, ведь она станет как вода...
Но чтоб ту благодать испить, отбрось свой ум - начни творить.
Число Пути
Духовной жаждою томим,
В пустыне жизни я влачился,
В своей душе с тоской един,
Я в скорби саван облачился.
Меня спасал он до сих пор :
Когда я вел с пустыней спор,
Он укрывал меня от зноя,
Часы даруя мне покоя.
Но солнце это до сих пор
Меня пекло во весь опор,
И пот лился с меня ручьем...
И каждый вечер день за днем,
Укрывшись в саван темный свой,
Я шел к душе своей домой.
И я просил лишь об одном -
Пустыня чтоб осталась сном,
И влаги чтоб мне подарил
Кто до сих пор меня палил.
Пройти пустыню под дождем,
Пройти с пылающим огнем
Внутри себя, но не вовне -
Вот то, что было в моем сне.
И так же мы водой с огнем
Клинок судьбы себе куем.
Он сплавлен в пламени небес
И воплощенье он есть грез,
Он режет путы прошлых лет -
Сильней оружия ведь нет.
Дождя божественный поток ...
Коль под песком живет цветок,
Взойти ему поможешь ты -
И так оазис красоты
В пустыне будет сотворен ...
То знак объявленных времен.
Пустыня каждого длинна,
Но цель у всех у вас одна -
Найти оазис в жизни свой,
Вернувшись к духу вновь домой,
Потоком новых вечных сил
Чтоб вас господь благословил.
На Путь вступивших личный знак
Развеет прошлого весь мрак,
Для них настанет новый день ...
Число пути же - семь, семь, семь.
Что в имени тебе моем?
Что в имени тебе моем? Оно тускнеет день за днем,
И знаю я - через года оно погаснет навсегда.
А потому я на листке, как будто мелом на доске,
Его сумею начертать - ведь все равно меня достать,
Когда уйду я в мир иной, не сможет никакой герой.
И вопросить не сможет он, какого хрена был рожден,
Какого хрена делал я, и нафига день ото дня
Все вирши странные писал и тем людей простых достал,
И тем философам невнятным предстался дико непонятным,
И мастерам всех дел сапожным предстался червем я дорожным,
Ну а борцам церковных дел означил совести предел,
Ну а потомкам старины стили письма были странны,
Да и писателей союзу добавил текстами я грузу,
А потому стал не у дел - числу поэтов есть предел.
К чему вам имя, для чего? Вам хорошо и без него,
Приятно вам читать стихи, писать же - это не с руки.
Умрет оно - я знаю точно, сие понял еще заочно,
Пока я в школе жизни жил и словоблудьем не грешил.
И вместе с ним подохнет, право, моя мирская праздна слава,
Моя мирская глупа спесь в тот миг, когда умру я весь.
И лишь великий Интернет последний примет мой сонет
И усыпит в своей сети… О Интернет, меня прости
Излиту душу за мою … Мой Интернет, тебя люблю
Я право больше всех изданий, ведь избежать всех назиданий,
Советов странных неподчас издателей могу всех враз.
Они уж точно не получат моих виршей сильномогучих,
Моей души, моих стихов ... пихнул все в сеть - и будь таков!
Я отдал все куда-то в мир - ведь так мой бог благоволил.
Не говорю я вам "пока" и верю, смерть что далека,
Намерен жить еще подчас, чтоб не расстраивать всех вас.
И имя пусть еще живет, и лира пусть еще поет,
И сердце пусть еще болит - ведь так мой путь лишь мне велит.
Я вас убил...
