Бхагаван Раджниш (Ошо) - Ближе к истине. О «Принципах трансформации ума» Атиши

Джонни засовывает руки в карманы, сосредотачивается и через несколько минут громко объявляет:

– Одиннадцать, мэм!

Мне действительно очень трудно считать. Я не могу считать на пальцах. Держать руки за спиной будет очень неудобно, а карманов у меня нет!

На сегодня достаточно.

Первый вопрос:

Ошо,

Объясни, пожалуйста, в чем разница между саньясином и тем, кто саньясином не является, но, тем не менее, живет в глубокой приверженности истине.

Ты знаешь, что есть истина? Иначе как может существовать приверженность ей? Приверженность возможна только в том случае, если ты знаешь. Саньясин – это тот, кто знает, что он не знает; саньясин – это тот, кто привержен не истине, а исследованию истины. А исследование возможно лишь рядом с тем, кто знает, кто достиг цели. Саньясин – это тот, кто привержен человеку, или не-человеку, вокруг которого он ощущает вибрацию истины, вибрацию подлинности.

Твоя приверженность истине – лишь идея. Твоя истина – лишь слово, игра ума. Если ты хочешь превратить ее в настоящее паломничество, тебе придется стать учеником, а стать учеником означает стать саньясином.

Быть учеником означает быть готовым учиться, готовым отправиться в неизвестное с тем, кто там побывал. Очень редко бывало так, что кто-то достигал истины в одиночку. Не то чтобы такого не случалось – это случалось и в одиночку, но очень редко, скорее как исключение; в остальных же случаях человеку приходилось учиться под руководством мастера.

Но и тогда это бывает непросто. Это трудное путешествие. Нелегко отбросить цепляние за известное. Это весь наш капитал, вся наша личность. Отбросить цепляние за известное означает отбросить эго, а это своего рода духовное самоубийство; в одиночку вы этого сделать не сможете. Пока вы не увидите кого-то, кто совершил это самоубийство, и кто, тем не менее, есть – на самом деле, только теперь он есть… Вы должны будете заглянуть в глаза, которые увидели истину, и через них уловить проблеск этой истины. Вы должны будете взять за руку того, кто познал, воспринять тепло и любовь… И тогда неведомое начнет перетекать в вас.

Быть с мастером, быть учеником означает именно это. Если ты действительно привержен истине, ты неизбежно станешь саньясином. Если твоя приверженность истине – это исследование, тогда тебе придется научиться тому, как учиться. И первое, чему необходимо научиться, – это сдаваться, доверять, любить.

Саньясин – это тот, кто влюбился в человека, или в не-человека, в отношении которого у него возникло внутреннее ощущение: «Да, здесь это случилось». Быть с тем, кто познал, – это заразно; а истине не обучаются, ею заражаются.

Твоя истина – это не что иное, как идея у тебя в уме; возможно, это философское исследование, однако философское исследование не поможет. Это должно стать экзистенциальным; доказательством подлинности твоей приверженности должна стать твоя жизнь. В противном случае ты можешь продолжать играть в словесные игры, прекрасные игры теорий и систем мышления – их существуют тысячи. Ты можешь также создать свою личную систему мышления и считать, что это истина.

Истина не является твоим творением, истина не имеет ничего общего с твоим умом. Истина случается, причем случается лишь тогда, когда ты становишься не-умом. Но как ты можешь стать не-умом? Предоставленный самому себе, ты будешь оставаться умом. Ты можешь думать о не-уме, можешь философствовать о не-уме, но ты будешь оставаться умом. Если ты будешь вести поиск сам, твое эго будет чувствовать себя прекрасно, – однако это является преградой. Это похоже на попытку поднять самого себя в воздух за волосы.

Если оказывается, что в каком-то месте ты можешь получить помощь, не упускай этого шанса – поскольку благоприятный случай встречается редко, поле будды встречается редко. Лишь иногда где-нибудь появляется будда, случается бодхичитта. Не упускай этой благоприятной возможности. Если ты действительно привержен истине, ты не можешь не стать саньясином. Это неизбежно, поскольку не-ум можно познать, только находясь рядом с не-умом.

Если ты будешь оставаться рядом со мной, постепенно, постепенно твой ум начнет рассеиваться подобно утреннему туману. Постепенно, постепенно тебя начнет пронизывать безмолвие – не благодаря твоим действиям, а само собой. Тебя наполнит покой.

И момент, когда ты станешь совершенно спокойным, таким, что внутри тебя не будет ни одной мысли, станет моментом озарения. Впервые у тебя появится проблеск истины – не идеи об истине, а самой истины.

Второй вопрос:

Ошо,

Мои чувства говорят мне, что, пока я тебя не узнаю, я не смогу тебе довериться. А ты говоришь, что, пока я тебе не доверюсь, я не смогу тебя узнать. Что делать?

Есть два вида познания. Одно – с некоторого расстояния: вы остаетесь отстраненным, остаетесь наблюдателем, зрителем. Именно таково научное познание; вы можете в него не вовлекаться, по сути, вы не должны в него вовлекаться. Вы должны быть очень объективным, вы не должны допускать, чтобы в наблюдение вмешивалась ваша субъективность. Вы должны просто присутствовать как механический наблюдатель. Вы не должны быть человеком, вы должны быть лишь компьютером.

И нет никаких сомнений, что рано или поздно наукой начнут заниматься компьютеры, роботы, поскольку они будут более научными. У них не будет субъективности, они будут просто видеть факты. В факт не будет допущено никакого вмешательства, он будет оставаться совершенно объективным.

Таков путь науки – познавать с некоторого расстояния, держаться поодаль, сохранять беспристрастие. Именно так ученый будет познавать цветок розы, именно так ученый будет познавать закат солнца, именно так ученый будет познавать красоту женщины или мужчины.

Однако проблема состоит в том, что в результате неизбежно будет потеряно нечто существенное, нечто очень важное, нечто, являющееся сутью всего этого. Ученый может познать цветок розы – он может узнать, из чего тот состоит, определить все химические вещества и так далее, однако он никогда не познает его красоту. Он останется слепым по отношению к красоте; сам его подход, его методология станут для него препятствием.

Если вы беспристрастны, вы не сможете познать красоту. Красота познается лишь тогда, когда возникает связь, когда наблюдатель становится наблюдаемым, когда между ними нет стены, когда все стены превращены в мосты. Если происходит некое растворение, если вы становитесь цветком, а цветок становится вами, возникает совершенно иной вид познания – тот, который присущ поэту. Поэт познает лишь красоту, он не познает химические вещества. Он познает не объективный цветок, а нечто значительно более глубокое. Поэт познает духовность цветка, его дух.

Что же касается мистика, то его познание – это высочайшая форма поэтического познания, предельная форма поэтического познания. Поэт присутствует лишь в течение нескольких мгновений. Временами он поэт: он встречается, сливается с цветком, погружается в него; временами же он становится отстраненным наблюдателем. В результате поэзия представляет собой некую смесь этих двух видов познания.

Научное познание полностью объективно, мистическое познание полностью субъективно, а поэтическое познание располагается между ними, представляет собой их смесь: немного науки, немного религии. Однако в своей основе познание можно разделить на два вида – научное и мистическое.

И лишь от тебя зависит, как именно ты хочешь меня узнать.

Ты пишешь: «Мои чувства говорят мне, что, пока я тебя не узнаю, я не смогу тебе довериться».

Это не чувства – здесь ты понимаешь себя неправильно. Это мысли, это не могут быть чувства; это полнейшее заблуждение. Именно так говорят мысли. Мысли всегда говорят: «Будь осторожен, внимателен, действуй логично» – а это, конечно, очень логично: как ты можешь мне довериться, если ты меня не знаешь? Это логичное утверждение. Это не может быть утверждением, которое исходит из глубины, поскольку глубинные чувства очень нелогичны. Глубинные чувства скажут тебе то же самое, что говорю я: доверься, и ты узнаешь.

Поэтому первое, что следует сказать: это не твои чувства, это твои мысли. Понаблюдай еще, войди еще раз в эти так называемые чувства, и ты обнаружишь, что они исходят не из сердца, что они идут из головы. Голова говорит: «Сначала узнай, а потом доверяй».

И это замечательная стратегия, если ты веришь голове и ее предписаниям: «Сначала узнай, а затем можешь довериться». В этом случае ты никогда не доверишься, поскольку познание не может случиться без доверия, мистическое познание не может случиться без доверия. Научное познание возможно, но научное познание здесь неприменимо.

Меня можно познать научно. Мой врач приходит, чтобы осмотреть мое тело. В каком-то смысле он меня знает. Вы не знаете меня в этом смысле, вы знаете меня совершенно по-иному. Мой врач боится приходить на мои беседы, потому что не хочет потерять пациента. Если он будет меня слушать, то врачом буду я, а он станет пациентом! Он приходит и очень торопится уйти.