Хосе-Мария Эскрива - Путь

637

Ты не любишь бедности, если не любишь всего, что приходит с нею.

Сколько может бедность! – Помнишь? Когда апостолам было трудно, ты отдал им все до последнего гроша.

– А служитель Божий, Священник, сказал: "И я отдам тебе все, что у меня есть". – Ты упал на колени и услышал: "Да снизойдет на тебя и пребудет с тобой благословение Божие – Отца, и Сына, и Святого Духа".

– Ты и сейчас считаешь, что тебе щедро заплатили.

Путь› Сдержанность› Глава 30

В том, что промолчал, ты никогда не раскаешься. А в том, что сказал – не раз.

Ты просишь, чтобы твою тайну хранили? Ведь ты же сам ее не сохранил!

Сдержанный человек не скрытен – он естественен.

Сдержанность, это… деликатность. – Разве ты не обеспокоен, не удручен тем, что благородные и будничные дела твоей семьи уходят от домашнего тепла к площадному любопытству и равнодушию?

Не открывай слишком легко сокровенные тайны своего апостольского служения. Разве ты не видишь, что мир, погрязший в себялюбии, уже разучился понимать?

Молчи. Не забывай: твое призвание – словно затеплившийся огонек. Дунет кто-нибудь – и он погаснет в твоем сердце.

Как плодоносно молчание! – Когда ты несдержан, ты тратишь силы, отнимая их у своей работы.

– Вот и сдерживайся.

Будь ты посдержанней – ты бы не жаловался на дурной вкус во рту от лишних разговоров.

Не жди понимания. Хорошо, что тебя не понимают – это нужно Промыслу, чтобы жертва твоя прошла незамеченной.

Будешь молчать – лучше послужишь. Сила так легко уходит с речью! К тому же – избегнешь ловушек тщеславия.

Опять показуха! – Просишь у меня фотографий, цифров, статистических данных…

– А я не посылаю. Хотя ничего не имею против такой респектабельности, все-таки мне казалось бы, что я возвышаюсь в земных пределах, – а я хотел бы достичь небесных.

Многие, в том числе и святые, не понимают твоего пути. – Оставь, не объясняй! Только время истратишь и дашь повод к несдержанности.

"Нельзя стать ни корнем, ни кроной, если в тебе нет соков – духа, текущего внутри".

– Друг, который это написал, знает, что в тебе есть благородное честолюбие. – И показывает путь: сдержанность, самоотречение, жизнь внутри!

Сдержанность – редкая добродетель. – Кто оклеветал женщин, сказав, что у них ее нет?

– Скольким мужчинам, и очень мужественным, надо бы ей поучиться!

Какой пример дает нам Матерь Божия! Даже святому Иосифу не выдает Она тайны.

– Проси же у Нее сдержанности, которой тебе не хватает.

Твой язык отточила обида. Молчи!

Никогда не перестану объяснять, как важна сдержанность.

Если это – не лезвие меча, то, как минимум, рукоять.

Молчи, когда в тебе кипит возмущение, даже справедливое.

– Как бы ты ни был сдержан, а заговоришь – и скажешь больше, чем хотел бы.

Помощь

Путь› Радость› Глава 31

Истинная добродетель не печальна и не брюзглива – она приветлива и радостна.

Если все хорошо – возрадуемся, поблагодарим Господа, даровавшего нам плоды. – А если плохо? – Возрадуемся, поблагодарим Господа, даровавшего нам Свой Крест.

Радость твоя – не та, которую называют "животной". Это не радость здорового зверя. Она – иная, сверхъестественная. А причина ее в том, что ты от всего отказался и бросился к любящему тебя Отцу.

Если ты апостол – не падай духом. – Нет беды, которой бы ты не превозмог.

– Что же ты загрустил?

Кислое лицо… резкие движения… нелепые повадки… сварливый вид… И ты надеешься, что другие пойдут за тобой ко Христу?

Радости нет? – А ты подумай: "Есть какое-то препятствие между Богом и мной". – Почти никогда не ошибешься!

Ты хочешь исцелиться от печали? И просишь у меня совета? Что ж, укажу тебе средство – и от хорошего врача, от апостола Иакова:

Tristatur aliquis vestrum? – "Ты ведь грустишь, сынок?" – Oret! – "молись!" – Вот и попробуй; увидишь.

Не грусти. – Смотри на все по-нашему, по-христиански.

Я хочу, чтобы ты всегда был доволен – ведь радость неотъемлема от нашего пути.

– Проси для всех такой же, сверхъестественной радости.

Laetatur cor quaerentium Dominum – "Да веселится сердце ищущих Господа".

Вот он, свет – чтобы ты разглядел, откуда твоя печаль.

Путь› Другие Добродетели› Глава 32

Проявляя Веру, Надежду, Любовь, ты открываешь клапан – и вырывается пламя, которое горит в душах, живущих жизнью Божией.

Все делай бескорыстно, только из Любви, словно нет ни наград, ни наказаний. – Но все же питай в сердце своем благородную надежду на вечную радость.

Хорошо, что ты служишь Богу как сын, щедро и не за плату… А если подумаешь иной раз о награде – не огорчайся.

Иисус говорил: "Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную".

– Пойди поищи тут, на земле, такой щедрой платы!

Iesus autem tacebat – "Иисус молчал". Зачем же ты говоришь – чтобы утешиться, чтобы оправдаться?

Молчи. Ищи радости в поношении – его всегда меньше, чем тебе причитается.

Можешь ли спросить: Quid enim mali feci? – "А что я плохого сделал?"

Если ты в радости и молчании сносишь несправедливость – знай и не сомневайся: ты – человек Божий.

Прекрасно ответил один почтенный человек юноше, который жаловался на несправедливое к себе отношение. – "Неприятно тебе? – сказал он. – А ты не старайся быть добреньким!…"

Никогда не высказывай мнения, когда не спрашивают, даже если тебе и кажется, что оно – самое верное.

Да, он грешил, но не суди его так сурово. – Пожалей его и подумай: может быть, он – Августин, а ты – так, посредственность.

Все в этом мире – земля, прах. Но сгреби его себе под ноги – и будешь ближе к небу.

Золото, серебро, камни – просто кучи навоза. Наслаждения, чувственные удовольствия, удовлетворение похоти… как у скотины, как у мула, свиньи, быка, петуха…

Почести, отличия, звания… Да это – пузыри, волдыри гордыни, ложь, пустота!

Не люби того, что здесь, внизу, – это эгоистичная любовь… Те, кого ты любишь, уйдут в отвращении и страхе, как только Господь позовет тебя к Себе. – Не такова любовь нетленная.

Обжорство – уродливый порок. Разве тебе не смешно, разве не противно, когда эти важные господа кладут в пищевод что-то жирное, да еще так торжественно, словно совершают обряд, словно это цель их жизни?

Не говори за столом о еде – это пошло и недостойно. Говори о чем-нибудь возвышенном – о душе, о разуме, – и ты облагородишь простую необходимость.

Если ты встаешь из-за стола, не совершив хотя бы маленького умерщвления плоти – знай, что ты ел, как язычник.

Обычно ты ешь больше, чем нужно. – А потом тебе плохо, тяжело, тебе трудно думать, и ты не ощущаешь вкуса небесных благ.

Как хороша умеренность – даже тут, на земле!

Ты говоришь, что ты – христианский рыцарь. Да, вижу, ты целуешь икону, бормочешь молитву, обличаешь врагов Церкви, мало того – часто прибегаешь к Таинствам.

Но я не вижу, чтобы ты чем-то жертвовал, отказывался от разговоров… ну, назовем их мирскими (хотя я нашел бы и другое слово), что-то давал тем, кто бедней тебя, даже Церкви Христовой, сносил слабость брата, поступался гордыней, сбрасывал шкуру эгоизма… много чего я не вижу!

Вижу… не вижу… И ты говоришь, что ты – христианский рыцарь? – Какое жалкое представление у тебя о Христе!