Луис Ривера - Змеелов

Я нашел тебя, подумал змеелов. Нашел… Правда, слишком поздно. Ничего не спасти. Но точка должна быть поставлена. Все должно быть закончено в свой срок… Для этого судьба и привела меня сюда.

— Как обидно, кобра, — сказал он вслух, словно змея могла его услышать. — Как обидно, что я не нашел тебя тогда… Но я все-таки сдержу слово. Пусть я нашел тебя совершенно случайно…

Я убью тебя. Чего бы мне это ни стоило… Ты принесла несчастье тем, кто хотя бы слышал о тебе… Пора положить этому конец. Я уже иду, кобра. Пусть это будет красивый бой.

И он не ошибся. Кобра ждала его. Ослепительно белая, она стояла в боевой стойке, раздув капюшон, и смотрела на приближавшегося человека. Она была абсолютно неподвижна, будто сама высеченная из мрамора. Лишь черный раздвоенный язык время от времени мгновенно высовывался из ее пасти и тут же исчезал. Она была крупнее, чем самая большая из всех королевских кобр, которых когда-либо видел змеелов. Теперь он понял, что старый охотник не лгал и не ошибался. Она действительно могла ударом головы переломать человеку кости.

Змеелов не замедляя шага перехватил поудобнее шест. Он был готов в любую секунду отбить ее атаку.

Бросок обычной змеи не быстрее прямого удара рукой. Бросок обычной змеи равен четверти длины ее тела. Бросок обычной змеи можно предугадать, если следить внимательно за ее головой и хвостом…

Белая кобра нарушила все законы. Она атаковала, когда змеелов был шагах в десяти от нее. Атаковала настолько стремительно, что глаз человека не смог даже уловить ее движения. Он инстинктивно сделал небольшой шажок в сторону и рубанул воздух шестом. От столкновения с чем-то твердым заныли руки. Шест встретил кобру в полете и отбросил в сторону. Змея с глухим стуком шлепнулась на мраморные плиты. Змеелов мгновенно развернулся, чтобы оказаться к ней лицом. Он ждал новой атаки… И она не заставила себя ждать. Новый бросок, шаг в сторону и удар по воздуху. Внутри у змеелова все дрожало от напряжения. Он был словно натянутая до отказа струна. Ладони вспотели, во рту стояла противная горечь. Он снова повернулся лицом к змее. Но на этот раз она не спешила снова бросаться в бой. Последний удар сильно оглушил ее, и она пыталась прийти в себя. Змеелов ждал. Он знал, что атаковать самому рано. Кобра еще полна сил. Малейшая ошибка обернется поражением… У него не было страха смерти. Он просто хотел победить в этой схватке.

Кобра бросилась в третий раз. Ее последний бросок был ничуть не хуже двух предыдущих. Статуя внезапно ожила, на долю мгновения превратившись в стелющуюся по воздуху белую ленту с разинутой розовой пастью на конце. На этот раз змеелов, отбив бросок, не замер в ожидании новой атаки, а кинулся на кобру сам, пока она не пришла в себя от удара. Но змея не собиралась отдыхать. Едва коснувшись земли, она быстро развернулась и поползла прочь от места схватки.

Змеелов погнался за ней. Он знал, что теперь нужно только догнать ее. Потом все будет просто. Одно короткое движение, и придавленная к земле рогатиной змея начнет извиваться, пытаясь освободиться. Тогда останется только достать нож и всадить лезвие ей в голову. Все просто. Он проделывал это сотни раз. И никогда рука не подводила его. Не подведет и сейчас.

Он бежал за ней по лабиринту статуй, в точности повторяя ее путь. Но кобра не становилась ближе ни на волос. Змеелов видел, что она даже не слишком торопится. Ее длинное тело плавно текло по белому мрамору, почти сливаясь с ним. Ее движение было настолько грациозным, что змеелов, несмотря на горячку погони, любовался ею.

Это была лучшая змея в его жизни. Лучшая схватка и лучшая погоня. На какое-то время змеелов забыл о своих потерях. Для него существовала только белая кобра, мрамор под ногами, усеянный обломками древних статуй, звук его шагов и дыхание, вырывавшееся из груди.

Он бежал как во сне. Легко и быстро, не чувствуя усталости. Этот бег больше был похож на полет. Свободное парение орла в бездонном небе. Он хотел, чтобы эта погоня продолжалась вечно…

Внезапно белая лента исчезла из поля зрения. Змеелов по инерции пробежал еще немного и остановился, озираясь по сторонам. Разгадка нашлась быстро — он увидел чуть в стороне темный провал в белизне мраморных плит. Он ринулся к нему. Ровные ступени уходили в темноту…

Не раздумывая, змеелов бросился вниз по лестнице. Далеко впереди мелькнуло фосфорическое тело кобры. Змеелов устремился за ним, перепрыгивая через ступени. Лестница была прямой, как стрела, и уводила все глубже и глубже под землю.

Спускался змеелов долго. За его спиной давно погас дневной свет, а он все продолжал нестись сломя голову вниз по лестнице, не сводя глаз с крошечной белой точки, в которую превратилась кобра Он бежал в кромешной темноте, не видя даже собственных ног и рук.

Внезапно кобра опять исчезла. Змеелов понял, что лестница закончилась. Он немного замедлил свой бег. Теперь следовало быть осторожнее. Неизвестно, что ждало его внизу…

Лестница привела его в длинный коридор. Он сразу узнал это место. Крутые каменные своды. Влага на шероховатых стенах. Неверный свет редких факелов. Причудливые тени на гладком каменном полу. Застоявшийся воздух, запах плесени и какой-то гнили…

Ему показалось, что он снова провалился в какой-то непонятный мир, и когда очнется, ничего этого не будет. Он просто придет в себя на желтом песке…

Но на этот раз было что-то необычное в этом коридоре. Змеелов даже остановился на мгновение, пытаясь разобраться, что не так… И вдруг понял, что слышит все звуки. Треск факелов, свое дыхание… Змеелов сделал шаг, и он гулко отозвался в каменных сводах. Это было самое настоящее подземелье. Не сон и не видение… Он действительно оказался там, где раньше бывал лишь в грезах.

Змеелов перевел дыхание. Теперь спешить было некуда. Все было ясно — кобра привела его к горбуну. Это был конец пути. Змеелов почувствовал облегчение. Он был путником, который после долгой дороги увидел наконец огонек в окне родного дома.

Он остановился перед знакомой дверью. Из-за нее доносилось невнятное бормотание. Змеелов узнал тонкий голос горбуна. Он ласково разговаривал с кем-то. Змеелов удивился. Раньше горбун всегда был один в своей комнате. Кто же с ним сейчас?

— Заходи, заходи, ага, — послышалось вдруг из-за двери.

Змеелов понял, что обращаются к нему. Он глубоко вздохнул и налег на дверь.

Посреди комнаты, в столбе молочного света, сидел горбун. Сам он ничуть не изменился. Но теперь он был не один. Рядом с ним свернула кольца белая кобра. Голова ее лежала на коленях горбуна, и он гладил ее, словно котенка, что-то приговаривая.

Змеелов напрягся, приготовившись к схватке. Но ни горбун, ни змея не обращали на него ни малейшего внимания. Казалось, они настолько поглощены друг другом, что не замечают ничего вокруг. Змеелов растерялся. Он решительно не знал, что теперь делать. Он ожидал всего, что угодно, только не этого…

— Садись, ага, — сказал вдруг горбун, не поворачивая головы.

Змеелов послушно опустился на пол. Подальше от горбуна и его кобры.

— Не бойся. Она тебя не укусит, пока ты сам этого не захочешь… Правда, змейка? — просюсюкал он кобре.

— Я не боюсь. Мне нечего бояться. Если ты привел меня сюда, чтобы убить, — делай это поскорее.

Горбун захихикал.

— Что ты смеешься?

— Очень мне надо тебя убивать, ага!

— Конечно, — зло сказал змеелов, — тебе не нужно теперь меня убивать! Ты убил все, ради чего я хотел жить…

— Ты глупость, ага, — раздраженно оборвал его горбун. — Ты сам убил. Потому что глупость.

— О чем ты?

— О девушке и старике…

— И как же я их убил?!

— Старику нужен был сын… Ты бы мог им стать. Но не сделал этого. Ушел. Совсем ушел. Далеко ушел… Он умер от тоски. Девушке сказал, что если не вернешься через тридцать дней — пусть оплакивает тебя. Отнял надежду. Она не смогла без нее жить. Ты глупость, ага. Сам убил, а на меня киваешь, ага.

Змеелов до боли в висках стиснул зубы. Горбун был прав. Он сам виноват в смерти своего друга и своей любимой. Сам сломал то, что было для него самым важным в жизни.

— Не кори себя, — неожиданно мягко сказал горбун. — Если у тебя есть своя судьба, то и у них была своя. Даже если бы ты не пошел за коброй и не встретил девушку, она все равно бы утопилась, ага. Ты бы ничего не смог изменить. Твоя беда в том, что ты ее полюбил…

— Мы могли бы быть так счастливы, — прошептал змеелов.

— Глупость, глупость, ага! Нельзя стать счастливым, завладев тем, что рано или поздно суждено потерять.

— Как ты сказал? — поднял голову змеелов.

— Нельзя стать счастливым, завладев тем, что рано или поздно суждено потерять, — старательно повторил горбун. — Настоящее счастье не должно зависеть от кого-то… Оно должно быть только твоим. Жить внутри… Внутри тебя самого, ага.

— Ты опять говоришь загадками…