Арина Евдокимова - Непродуманная жизнь

Все как-то весело подхватили идею и схватились за телефоны. Кого-то не оказалось в городе, кто-то не смог. Но трое пришли, и среди них был он.

– Привет! – с порога сказал он, не замечая других. – Такая ты красивая и уверенная в себе.

– А раньше была некрасивой и неуверенной? – улыбнулась она.

А он молчал и просто смотрел, пристально и немного дерзко. От этого можно было потерять сознание. Но таким был его коронный номер еще в юности, который магически действовал и сейчас. Он, конечно, изменился. Немного уставший. Немного неухоженный. Но такой же, как в их последнюю встречу, когда она любила его и ревновала. «Почему муж всегда такой… хороший, без изъяна, без ошибочки. Только ум, лоск, приличие? – подумала она с раздражением. – Не за что зацепиться. Можно только обосновывать выбор его как мужа, а не бросаться в омут, не любить так, словно это в последний раз».

– Эй! Ты почему побледнела? – проговорил он. – Слушайте, девчонки, поехали кататься по Москве-реке на пароходике? Помнишь, на тебе тогда был голубой сарафан… Кстати, он сохранился в твоем гардеробе? – он обращался только к ней.

– Я не могу на пароходике. У меня дочь. А у тебя трое детей. Я замужем.

– При этом у меня есть ты, а у тебя есть я. И так будет всегда.

– Давай повторим все.

Они не заметили, что в комнате кроме них, никого не осталось.

Все началось и было, как в первый и как в сотый раз – безбрежное счастье, если такое вообще бывает. В старой квартире, доставшейся ему от родителей, под окнами которой с самого утра звенели идущие трамваи. Здесь словно остановилось время, и оттого ей казалось, что все вернулось, и не было десяти лет разлуки. Ночью неловким движением он порвал цепь, на которой висел камень-оберег. Камень упал, издав тонкий печальный звук. По нему пунктиром прошла едва заметная трещина.

По какому-то странному совпадению в этот момент ее телефон издал мелодию, извещавшую о смс. Муж спрашивал, где она. Он не спал. Стало страшно, потому что самым нелепым и жестоким образом сейчас соединились два мира: ее прошлое и настоящее. А будущее висело, как ватное облако на тонкой ниточке, готовой порваться даже от порыва ветра. Она не понимала, с кем была более счастливой и с кем будет? И почему так поступила? Что делать дальше? Но душа и тело, наконец-то объединившись в одном порыве, говорили ей – то ли правду, то ли ложь: что это мгновение, завернутое в объятия ожившей любви, и есть счастье.

– Давай поженимся, – сказал он.

– Нет, лучше гражданский брак, – ответила она, чем очень его удивила.

– А ты изменилась…

Через два дня она не улетела к мужу, а сообщила ему о том, что хотела бы развестись.

– Подумай! Я прошу тебя. У нас дочь! Ну, в конце концов – погуляй! С кем не бывает. Но одумайся. У тебя нет будущего с этим мужиком. Он остался в прошлой жизни. Ты все придумала. Я даже не прошу тебя думать о моей карьере, которую ты ставишь под удар.

– Нет. Прости, – сквозь слезы говорила она.

– Я должен спросить, что случилось с камнем?

– Почему ты спрашиваешь, будто что-то знаешь? Словно управляешь мной все эти годы! А сейчас произошел сбой. Так? На камне появилась трещинка. Цепь порвалась. И он упал. Я его больше не ношу. Где ты взял этот оберег?

– Не могу сказать. Нет смысла. Через адвоката договоримся о формальностях развода. На финансовую помощь не надейся. Хватит и минимума. Учись жить по средствам! И по силам.

Она действительно начала учиться жить по силам и средствам. Отношения со старой любовью так и не наполнилась новыми смыслами. Он был таким же, как десять лет назад. Таким же, как в 9 классе, когда она заметила, что его зеленые глаза провожают ее пристальным взглядом, и попала в их плен. Он отстранялся от всех проблем, потому что решать их было не царским делом.

– Почему твой муж не помогает тебе? Мы могли бы жить припеваючи на эти деньги. У меня малооплачиваемая работа, алименты, помощь семье. Ты перебиваешься переводами. Это же жалкие деньги! Надо бы его прижать, – Любил говорить он, что выводило ее из себя.

– Потому что, в конце концов, я виновата перед ним.

– Но ты же знаешь шутку: жизнь с милым хороша и в шалаше, а с милой – в хорошей квартире.

– Я знаю, что сделала очередную ошибку. А ты действительно не создан для семьи. Так, вечный любовник. Пустота в пустоте.

Она собрала вещи и вернулась к родителям, с которыми жила дочь. В один из поздних февральских вечеров она сидела в сумерках и думала, что если бы волшебным образом соединить лучшие качества этих двух мужчин, то получился бы почти идеальный вариант. Наивность собственных мыслей рассмешила. Ведь так придумывают своих героев девочки-подростки. Она достала альбом, собрала все его фотографии, письма и записочки, порвала и сложила в пакет. Вытащила из шкатулки оберег. Оделась и вышла на улицу.

В окнах квартир загорался свет. Ей всегда нравилась эта разноцветная мозаика, и всегда по-детски верилось – за окнами каждой квартиры – счастье. Она высыпала на подтаявший снег то, что осталось от писем, и подожгла. Пламя было сильным, но быстро погасло. И от строк любви осталась маленькая горстка пепла, которую подхватила слабеющая уже весенняя метель. Она подержала на ладони камень-оберег и резким движением бросила его в темноту…

Остатки зимы пробежали незаметно, весна и вновь наступило лето.

И вот сейчас, сидя на ступеньках набережной со своим мудрым бывшим классным руководителем, она рассуждала на тему выбора мужчин. Она вспоминала всю свою жизнь и рассказывала о том, что ее одноклассник вновь женится, иначе посадят родители молоденькой любовницы. А муж ушел из ООН и женится на американке.

А она? Она неправильно сделала выбор или правильно?

– Или все-таки лучше быть свободной, чем всю жизнь подстраиваться? – повернула она заплаканное лицо к учителю.

– Ты все правильно сделала. Чем сильнее горят мосты за спиной, тем ярче впереди путь.

Сжигая старые письма, как правило, человек изменяет свои мысли. «Усталая память», так долго хранившая былые чувства, освобождает внутреннюю психофизическую энергию. Все события как будто стираются огнём костра, и у человека появляется вдохновение и желание творить новое счастье. Вот почему так часто, сжигая старые бумаги, уже не имеющие смысла, человек как бы неосознанно даёт себе разрешение жить по-другому.

Снег шел всю ночь и весь следующий день. Город становился наряднее и чище. Светлело на душе, словно жизнь являлась тем белым листом бумаги, на котором еще можно написать все самое лучшее. Но она не любила зиму и боялась приближения новогодних праздников. На это были свои причины. Друзья давно не звали ее кататься на лыжах, понимали ее грустный взгляд на людей, вместе с детьми весело несущих зеленые елки, никто не решался иронизировать по поводу ее частого посещения магазина игрушек.

В этот день она опять остановилась около витрины магазина и, чуть помедлив, вошла. Ей понравился смешной медвежонок, одетый в костюм Деда Мороза. Но покупать игрушку ей было некому, а себе – глупо. К ней подбежала молодая продавец и затараторила быстро и жизнерадостно:

– Сыночку подарочек подбираете? Правильно. Это то, что нужно, потому что, посмотрите, медведя можно потом раздеть, снять с него шубу Деда Мороза! Правда, здорово?! Мальчику 4 года?

– Почему вы так решили? У меня нет детей, – ответила она, и в ее голосе задрожали слезы.

– Женщина, да берите, найдете, кому подарить. Или вам денег жалко? – продавец продолжала тараторить, не оставляя времени подумать.

– Хорошо, я покупаю эту игрушку.

Медвежонок был упакован в красивый пакет. Взгляд слишком активной продавщицы стал добрее, но в нем появилось что-то непонятное, что настораживало. Из-за праздничной суеты анализировать было некогда. Надо было успеть добежать до клиники и принять очередного пациента. Вот уже много лет она работала в клинике неврозов психотерапевтом. Около ее кабинета уже сидел мужчина и, судя по тому, как он резко листал журнал, был взвинчен. Она пригласила его войти. Он пристально посмотрел на нее и, выдержав паузу, сказал:

– Я не очень верю, что обыкновенный психотерапевт может изменить чью-то жизнь.

– Конечно, жизнь вряд ли можно изменить за один визит, но мысли поменять можно.

– Да-да, философия – залог успеха. – Это ваш девиз? Вы ведь сама «сапожник без сапог». Не так ли?

Она вздрогнула, но, взяв себя в руки, вежливо предложила войти.

Мужчина же, по-видимому, «спустил пар» и разговаривать не захотел:

– Извините, вряд ли вы поменяете мои мысли, а уж тем более мою жизнь. Всего вам доброго. С наступающим Новым годом! Я передумал что-либо менять.

Его взгляд был колким, даже насмешливым. Но что-то до грусти отчаянное читалось в его глазах.

Она отвела взгляд и сухо попрощалась. Войдя в кабинет, устало опустилась в кресло, распаковала пакет и посмотрела на медвежонка: