Луис Ривера - Легионер. Книга 3

Изначально им не владел никто, но потом друиды — варварские жрецы и маги, научились управлять его силой, сдерживать ее, не прося ничего взамен. Они знали, что если камень попадет в людские руки, бедствия обрушатся на этот мир. Поэтому держали его в самом сердце непроходимых лесов.

Вот и все, что мне удалось узнать. Немного, что и говорить. А главное, ничего такого, что могло бы мне помочь. Сказки и домыслы неважные помощники в поисках. Рассказ самого Вара о том, как камень попал в руки римлян и то был полезнее. Наши с ним отцы — вот кто начал эту историю. Не попадись тогда их когорта в засаду галлов, мы с Оппием Варом никогда бы и не встретились. Быть может, и мой отец был бы сейчас жив. Надо же было такому случиться! Теперь мне приходится расхлебывать заваренную много лет назад кашу. Да и ладно бы только мне. Сколько людей погибло из-за этого камня и алчности Вара… Этот человек не остановится ни перед чем, лишь бы завладеть амулетом. Что будет, если он получит в свое распоряжение такую силу? Не знаю. Да и не хочу знать. Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Должен сделать. Любой ценой мне нужно найти амулет и встретиться с Варом. Только тогда я смогу вздохнуть спокойно. Только тогда успокоиться и дух моего отца. И странный старик в белых одежда перестанет наконец преследовать меня.

От этих мыслей меня отвлек купец, окликнувший меня. Ему не терпелось убраться отсюда как можно быстрее. Я здорово напугал его, сказав о возможности новой засады.

Германец сидел, безвольно уронив голову на грудь. Он сказал все, что знал и теперь равнодушно ожидал своей участи.

— Возьмем его с собой, — сказал я.

— Может, лучше прикончить? — возразил седой наемник.

— Мы возьмем его с собой. Бросьте его на телегу.

Недовольно ворча наемники с трудом подняли связанного варвара и взвалили его на повозку.

Уже когда мы выезжали из леса мне вдруг пришло в голову, что варвары были уж очень самонадеянны или глупы. Пытаться такой горсткой захватить обоз… Для этого нужно здорово верить в свои силы и недооценивать врага. Если первое для германцев дело обычное, то второе случается куда реже. Обычно они рискуют нападать только когда втрое превосходят врага числом. А тут мы дрались едва ли не один на один. Что же заставило варваров так рисковать? Этот колдун-друид? И из-за чего? Из-за какого-то обоза, где самое ценное — мулы, которые тащат телеги?

Конечно, было и еще одно объяснение. Но оно мне совсем не нравилось.

Служба, служба, служба. Это только кажется, что всего-то и забот у центуриона — вести свою сотню или манипул в бой. На самом деле, даже находясь в лагере присесть некогда. Маневры, тренировки, работы, распределение отпусков и увольнений, караулы — пока со всем управишься… Да еще проследи за кто как одет, у кого оружие плохо вычищено, у всех ли есть достаточно провизии. Один напьется где-нибудь, другой сбежит в канаб к какой-нибудь девице, третий проиграется в кости, а потом за весь контуберниум работает, пока не угодит в госпиталь. За всеми нужно уследить. Кого-то самому наказать, дать пару раз витисом по хребтине, а кого-то и к легату на суд отправить. Помощников, конечно, хватает, да за ними самими глаз да глаз. Вот и крутишься каждый день как белка в колесе. Так что первые дни в легионе, пока в службу вникал, пока то да се, подумать ни о чем другом времени не было.

Одна радость — встретил старого приятеля Кочергу. С ним вместе мы плечо к плечу стояли насмерть в Дэрском ущелье. Все эти годы он так и служил на границе с германскими племенами. Дослужился до знаменосца. Теперь надеялся, что очередной поход вглубь германских земель сделает его опционом.

Первый раз, когда случайно встретились, отправились в кабак и там накачались пивом так, что нас обоих разносил по палаткам мой раб. Благо был здоровый малый. Здесь, как выяснилось, легионеры предпочитают пить пиво — варварское пойло. Но забористое. Куда крепче вина. Правда, и башка от него наутро здорово трещит. Ну да это ничего, это можно и потерпеть.

Кочерга рассказал мне, что в прошлом году Германик возобновил походы вглубь германских земель, снова покоряя взбунтовавшиеся племена. Шесть лет назад те решили, что навсегда избавились от римской власти, разбив армию Квинтилия Вара. Но они не знали, что римляне проигрывают сражения, но не воины. Настало время дорого платить за свое вероломство. С предателями Германик был жесток. В общем-то и правильно — нечего бить в спину. В этом году все ждали нового похода. Как только начнется летняя кампания, мы двинемся дальше на восток. Чтобы встретиться с самим Арминием, который все никак не мог забыть своей победы в Тевтобургском лесу и смущал племена, готовые покориться. Кочерга сказал, что Германик считает делом чести не только схватить Арминия и разбить непокорных германцев, но и вернуть потерянных шесть лет назад легионных орлов. А это значит, что нам нужно вернуться в те места, где мы уже побывали. Нам предстоит снова пройти тот страшный путь от берегов Везера к Ализо, через Тевтобургский лес и Дэрское ущелье.

Нам обоим это было по душе. Но если Кочерга просто мечтал поквитаться за своих друзей, погибших в том бою, то у меня были и другие цели. Там в последний раз я видел Оппия Вара. И он был в свите Арминия. А значит, встретившись с предводителем германцев, я встречусь и с Варом. Не об этом ли я мечтал шесть лет?

За такие новости я поставил Кочерге лишний кувшин пива.

Оставалось только дождаться летней кампании. И если мне хоть немного повезет, я прикончу вара этим летом. А если нет — что ж, пойду дальше по его следу. Ничего другого мне не остается. Я так долго жил мыслью о мести, что другой жизни уже не представляю. Иногда мне страшно подумать о том, что будет со мной, когда Вар умрет. Эти мысли я гоню прочь, но последнее время они все чаще лезут в голову. Наверное, это предчувствие скорой развязки.

Тогда же Кочерга сказал мне одну вещь, которая здорово насторожила меня.

— Я вот только не понимаю, — проворчал он, теребя бороду, — мы воююем с германцами, так зачем принимать на службу всяких проходимцев из варваров? Один раз уже обожглись, неужели мало? Опять будет как в прошлый раз — в один прекрасный момент они просто повернут мечи против нас, и нам придется драться на два фронта.

— Каких проходимцев?

— В лагере полным полно этого германского сброда. Причем, некоторые из тех племен, которые были в Дэрском ущелье. Дня три назад еще десяток этих мерзавцев попросились на службу. Ходят, вынюхивают, высматривают… Причем, видно, что не простая шушера, а из богатеньких родов. Не совсем уж знать, но и не беднота крестьянская. Отборные головорезы. Ни за что не поверю, что польстились на солдатскую похлебку. Будь моя воля, давно бы уже забил палками как шпионов. А легат ничего, и в ус не дует. Вот всадят ему стрелу в спину, поймет, что к чему. Да поздно будет.

Я хорошо понимал Кочергу. Действительно, верить варвару — все равно, что доверять кобре один раз угостив ее молоком. Но мне не понравилось другое — та подозрительно глупая засада в лесу, теперь, стоило мне появиться в лагере тут же приходят отборные германские бойцы… Было ли это простым совпадением? Не знаю. Но я решил на всякий случай держать ухо востро.

Только сейчас, после слов Кочерги, мне вдруг вспомнилось, что несколько раз я чувствовал на себе внимательные взгляды варваров. Они частенько ошивались рядом с казармами моей когорты… Я-то особого внимания на них не обращал. Голова не тем была занята. Да и привык, что лагерь — для солдата все равно что дом родной, ничего плохого, пока он за валом сидит, с ним не случится. К тому же, откуда мне знать, когда эти ребята здесь появились? Может, с прошлого года службу тянут… Оказывается, не с прошлого года. А сразу после меня в лагерь приехали.

— Слушай, а с ними часом стариков нет? — спросил я. — Жрецов там каких-нибудь, гадателей?..

— Да вроде нет. Все молодые, здоровые как на подбор. Может, какой-нибудь жрец среди них и затесался, да только никто ничего не говорил на этот счет. Кажется, простые бойцы.

На этом разговор о германцах закончился. Дальше пошли обычные для солдат воспоминания — кто, где, как воевал, пил или развлекался с девочками.

После этого разговора прошло несколько дней. Все время я присматривался к вновьприбывшим германцам. Но те вели себя как обычные наемники, желающие не слишком напрягаясь заработать денег. Пили пиво, играли в кости, соревновались друг с другом, кто вернее метнет дротик, время от времени дрались, а остальное время либо спали, либо без дела слонялись по лагерю. Вряд ли это было шпионажем, по-моему, они просто высматривали, где что плохо лежит, дабы прибрать это к своим грязным ручищам. Грубые, волосатые, воняющие застарелым потом и кислым пивом — даже легионные рабы обходили их стороной. Варвары они и есть варвары, что с них взять?