Алексей Менялов - Смотрите, смотрите внимательно, о волки!

Цивилизаторы боятся всякой истины — древних исконных топонимов в том числе. Вернее так: из всех топонимов цивилизаторы особенно боятся исконных — тех, которые «проговаривают» тот или иной волос. Поэтому они исконные топонимы и переименовывают. В разные Богородицки, Борисоглебски, Свердловски и Питеры.

Боятся, потому что исконные топонимы даны тем, кто был сведущ в культе земли, и верное название облегчает путь к благословению от данного места планеты — примерами полон «Культ Девы».

«Валдай» тоже исконен. Я проверил и на себе, и по легендам, и по особенностям жизни населения в пределах вести ВЛД.

Если подходить упрощённо-формально, то такие слова как «Виланд» (древнейший английский бог кузнецов), Вёлунд (кузнец-волхв в древнеисландской «Старшей Эдде») и «кувалда» объединены одним корнем — ВЛД. Виланд (ВЛД-Н) — по Гребню Девы «старший над ВЛД», в простонародье «бог». То есть из одного этого имени бога следует, что Валда — это «кузнец». Вёлунд богом не назван, но, так скажем, следующим после него, финном (волхвом) — то есть в точности Н-ВЛД. «Кувалда» подтверждает.

Мне формальные способы не нужны — я исконное место читаю непосредственно. И это чтение формальный подход подтверждает.

Что означает имя легендарного кузнеца «Валда», точно не знают даже в местном краеведческом музее. Полагают, что это «просто» имя первого кузнеца, поселившегося на берегу озера. Согласно современному варианту легенды он приехал, Дева-озеро в него влюбилась, а он уехал. А у озера, Прекрасная Дева, тоскуя, из года в год зовёт его: «Валда… Валда…» Эти слова отчётливо угадывались в шорохе волн.

Проезжие купцы тоже услышали и подумали, что озеро нашёптывает своё собственное имя — и его запомнили. Так и обрело озеро имя Валдай.

Это останки некой истинной легенды (образное изложение волоса). Вернее, это та часть легенды, которая понятна экскурсоводам, не ведающим.

Во-первых, даже искажённый вариант даёт нам подтверждение: «валда» — это «кузнец-финн». (Здесь «финн» = «пинн». Загадочным образом в ряде языков П было подменено на Ф. На Украине — Иосип, а в Грузии — Иосиф; по-английски — wolf, но поменяйте Ф на П и получится ЛП — в точности lupus латинского языка от которого, как утверждают, и произошёл английский. Примеров множество.)

Что «во-вторых» — много интересней.

То место, которое мы привыкли называть «кузница» меняет свою суть в зависимости от масштаба личности того, кто движется в свете пламени горна. В одном случае кузница не более чем производственная площадь, в которой посвящение молотобойца может произойти спонтанно, без поддерживающей воли валды.

Но навес с наковальней (кузница) преображается в храм Девы — если у наковальни не кузнец, а валда.

Какое слово от чего? Слово «кузнец» содержит букву З — «плоть, грех». Ничего удивительного, что от того же корня КЗН мы обнаруживаем такие слова как «казнь», «закон», «князь». Закон нужен только для того, чтобы ограничить желающих прокатиться на чужом горбу. «Казнь» и «князь» — сами додумывайте.

А вот «валда» слово удивительное — в него вписываются сразу три имени Девы, причём самых известных — ДВ, ЛД, ВЛ. ДВЛ — «дьявол», соответственно, на Ворге «валда» это «чистая истина». Или «[6] истину». Или «[7] истину». Из одного этого кузница-валдай храм именно Девы, а вовсе не огня, как написано даже в лучших справочниках деградантов.

Косвенным подтверждением является и то, что «кузнец» в языке отступников от веры предков присутствует, а «валда» забыто. Точно так же, как «жизнь» присутствует, а «карна» забыта, хотя и обнаруживается как часть таких слов, как «реинкарнация» или в противоположном прочтении «некро».

Подытожим «во-вторых».

Ясна ось: кузнец-волхв (валда) и Дева.

Дева не просто деваха — ибо она озеро. Да и веет от легенды глубинами мудрости.

Что валда отнюдь не самец, а именно волхв, тоже ясно: не может же Деву-озеро заинтересовать смерд. Только волхв!

Ясно, что история эта протяжённостью не в одно поколение. За приходом и уходом Валды угадывается глубина тысячелетий.

Раз Дева зовёт, то, следовательно, Валды сейчас нет. Настолько нет, что до этих строк никто не смог вычислить истинное значение этого слова.

Но Валда когда-то у озера был — и сюда же вернётся.

В каком смысле волхв от Девы ушёл? Что за бред?

Тут же вспоминается уход волхвов в «пустыню» и их предречённое возвращение. Предречённое тысячи лет назад. Ясно, что они «ушли», а Дева их «зовёт». Зовёт, потому что есть смысл звать — они хотят вернуться. Вернуться им надо помочь. Помочь самим себе вызволиться.

Может, валдайская легенда, на самом деле, одно из пророчеств о возвращении волхвов?

Но почему Дева говорит нам, народу как целому, чреватому валдой, шорохом волн именно этого озера? Я сюжета подобного «Дева зовёт Валду» в привязке иной, чем пространное «страны Гиперборейские» что-то не упомню, чтобы где встречал. Даже в «Старшей Эдде» хоть и всё то же самое, но более расплывчато.

Не знаю, так уж ли с берега Валдая ушли в «пустыню» волхвы, очень может быть — анализ «Старшей Эдды» это подтверждает — но то, что кузнец-валда из «пустыни» выйдет именно на берег Валдая, очень похоже на правду.

«Выйти» — это означает, что после тысячелетия кузниц какая-то превратится в валдай.

Валда из валдая понимать будет много больше, чем привычный кузнец. Что такое «валда» понимать, во всяком случае, он будет. А ради такого случая и до Прародины, думается, прежде доберётся. К волку прийти можно только через огонь, а дверь валдая открывается только с Прародины.

Но что бы ни значило то послание предков, которое цивилизаторы приучили население называть легендой, сдаётся мне, что озеро и/или окрестности особенным образом способствуют обретению слова (инициации в культе предков).

Скажем так: энергии культа земли будут «поддерживать руки» того, кто собрался пойти через огонь к общению с волком на равных.

Вот и получается, не на берегу ли Валдая мне поставить кузницу?

Я уж давно говорю, что мечтаю организовать кузницу, в смысле, храм инициации для детей. Да вот только места подходящего никак не мог найти. А сюда, на Валдай, добрался и в первые же сутки, ещё ничего не зная не то что о значении слова «Валдай», но даже и о штабе Победы, голос Земли услышал отчётливо и понял: здесь. В первый же день. Ещё ничего не зная.

А ведь, правда, давно эта мечта к сердцу подбирается: завершить, наконец, книгу о смысле жизни — все предыдущие мои книги только к этой книге ступени — и приступить, наконец, к делу — построить передвижную кузницу. Детям — бесплатно, с взрослых — мзда. Чтобы принять, надо быть готовым отдать. А мне не на пустяк — фильм сниму. До молодых людей без книги не достучаться. Внук Сталина внутри будущей кузницы расскажет об устройстве валдая, объяснит в нём символы — лисья шкурка, оленьи рога, резные столбы и т. п. — то есть в запоминающейся форме расскажет о ступенях возвращения к Прапредку. А я расскажу потом о Сталине, о том, как он этот путь прошёл. Откуём что-нибудь на пару. Из медного самородка, который привезу с Таймыра. Воды, пролитой через «каменный топор» (из коллекции Владимира Константиновича), выпьем. Есть и ещё интересные мысли. Как сюжетец?

Но кроме сердечного желания есть ещё и обязанность.

Должок есть за мной.

Цыганскому баро.

Уж дважды я публиковал о баро «отчёт», думал всё, а получается опять надо. Это посвящение к третьему тому «Катарсиса»:

«Посвящается цыганскому барону города Болграда, все смысловые уровни предсмертного поступка которого я был бы счастлив понять ещё при жизни

«На миру и смерть красна» — так народная мудрость подмечает то, что нет ничего труднее, чем решиться на высокий, продиктованный талантом поступок, зная, однако, наперёд, что никто, ни единый человек тебя не то что не поймёт, не то что не поддержит, но все осудят — приговорят к смерти, и притом немедленной! — в том числе и твоя жена с детьми, казалось бы, самые близкие тебе люди…

Несколько тысяч лет назад нечто подобное произошло с Ильёй — Лаокооном, жрецом бога Солнца из Илиона. Это сейчас он человек знаменитый (среди мыслящих), а в то время его самопожертвенный, вплоть до мучительной смерти, поступок могла понять одна только пророчица Кассандра, толпой, кстати, тоже совершенно не понятая.

Так произошло и с современным жрецом цыган — которому и посвящается заключительный, главный том «КАТАРСИСа» — но ему было, похоже, много тяжелее, чем Лаокоону: за тысячи лет люди ещё больше деградировали, надежда на то, что толпа сможет ощутить тепло Истины от столетия к столетию становится всё более призрачной, и, главное, не было рядом особенного взгляда Кассандры…