Уппалури Кришнамурти - Биология просветления

Хислоп: Та часть, что над бровями?

У. Г.: Над бровями головы не было. Иногда я ощущал, что она там, а иногда ее не было, и тогда боль исчезала. А затем через несколько дней боль вновь возвращалась. При всем этом во время бесед Дж. Кришнамурти на протяжении десяти дискуссий я продолжал принимать участие в этой карусели, разговаривая с людьми. Несмотря на тяжесть в голове, я шел на беседы, приходил сюда и затем обсуждал Дж. Кришнамурти с посетителями. Люди думали, что у меня было глубокое понимание того, что этот человек говорит. Я помогал им понимать слова, абстракции собственным интересным образом. Но они также хотели, чтобы я обсуждал Дж. Кришнамурти, чего я делать не хотел. Я сказал, что нет смысла его обсуждать, так как учения Дж. Кришнамурти объяснить невозможно.

Некоторые друзья сказали: «Возможно, это и так, но ты, похоже, действуешь с какого-то другого уровня сознания». Один из молодых людей, посещавших беседы Дж. Кришнамурти, гонялся за мной дней десять. Каждый день он приходил сюда и спрашивал: «Как так получается, что ваше поведение так сильно отличается от моего; почему ваши реакции так отличаются? У вас вроде как нет тревог и забот. В чем дело?» Я сказал: «Не знаю. Я так живу. Я ни за чем не гоняюсь, у меня нет никаких амбиций, ничего такого, но не думай, что у меня есть то же самое, что и у него (Дж. Кришнамурти).

Он чем-то обладает, но это – не оно, в этом я уверен. Я такой же, как ты или любой другой, и ничем не отличаюсь». Но он не отставал. Он был полон решимости что-то от меня получить и сказал, что тот человек его больше не интересовал. Мне пришлось сказать ему, что здесь ничего нет; ничего, что можно было бы дать или как-то это втолковывать; здесь нет никакой заботы. Это для меня естественно. Но он настаивал на том, что это был другой уровень сознания. И вся эта карусель продолжалась.

А затем в следующем году, в августе 1967-го, начались образовательные беседы, и все эти боли исчезли – все, кроме физической слабости. Каждый день после беседы я ощущал жуткую усталость. Первые две были посвящены образовательным проектам для детей, которые не были мне интересны. Я спросил себя: «В чем смысл открывать школы в духе учения Дж. Кришнамурти? Это не будет успешным». Видите ли, если у вас что-то есть и если все эти мальчики, девочки и учителя, которые сидели вокруг Дж. Кришнамурти, поняли значимость всего этого, то будет работать не одна школа, а сотни по всему миру. Однако нельзя открывать школу от имени Дж. Кришнамурти. Когда я это сказал, многие подумали, что я циничен, а я ответил: «Представьте, что к вам пришел ученик с какой-то проблемой. Вы обратитесь к беседам Дж. Кришнамурти или к стенографическим записям, чтобы найти решение? Вы не сможете решить проблему, так как не поняли суть того, что этот человек говорил, и вы создадите еще больше проблем и для учеников, и для себя».

В общем, после двух обсуждений образовательных проектов Дж. Кришнамурти перешел к совершенно другой теме, которой я очень заинтересовался. Он сказал: «Вы не будете использовать Дж. Кришнамурти в качестве зеркала; в качестве зеркала у вас будет ученик школы. Он будет вашим зеркалом, а не Дж. Кришнамурти. Это станет для вас важнейшим для понимания себя». Эта идея меня заинтересовала, и я сказал, что, возможно, присоединюсь к школе – правда, не в качестве преподавателя. Так как я хорошо готовил, и не только индийские блюда, но также других стран, и так как они собирались готовить для мальчишек вегетарианские блюда, я подумал, что смогу пойти туда работать поваром (смеется). Друзья, конечно, посмеялись над тем, что я могу стать поваром в школе.

Так вот, затем Дж. Кришнамурти развил идею сравнивающего ума, и она меня зацепила. Дж. Кришнамурти всегда развивает идею медленно и изучает проблемы с разных сторон, а затем интегрирует все проблемы в одну фундаментальную, и когда наступает момент «старта», он начинает упорно втолковывать эту идею, спрашивая: «Почему, почему вы не ощущаете безотлагательность этого?»

Но я уже находился в этом состоянии осознавания, а затем в так называемом безмолвии, не зная, что дальше скажет он и другие. Я не знаю, почему не ощущаю этой безотлагательности, срочности – нет никакой срочности, – но он все продолжает это говорить, развивая эту идею.

На следующий день он сказал, что в этой энергии есть безмолвие. Здесь была и энергия, и безмолвие, поэтому я вышел на улицу и какое-то время там посидел, а затем пошел домой, и вновь началась вся эта карусель, и все закончилось.

На следующий день ситуация была такой же и затем он начал обсуждать сравнивающий ум. Я занял место в последнем ряду. В тот момент, когда он начал говорить [о безмолвии], я уже был в этом состоянии, совершенно не замечая того, что происходит вокруг, даже микрофон и человека, который за ним сидел…

Я только смутно все это ощущал. Это было состояние осознавания. Я осознавал то, что происходит внутри, и то, что происходит вовне, еще даже до того, как он указал на пролетающий мимо самолет – знаете, как он любил упомянуть такие вещи – самолет, автомобиль, дерево, – и там был кто-то, кто слушал, все это осознавал, слушал, смотрел на это безмолвие, на это так называемое осознавание, на все эти звуки.

К концу беседы он заговорил о том, что есть, – о сравнивающем состоянии ума. Если бы вы были в этом состоянии, то вы бы сразу поняли – если бы у вас раньше было переживание этого великого безмолвия. Итак, ты ощущаешь это безмолвие, которое на самом деле является тем безмолвием, которое ты испытывал раньше, иначе ты бы не осознавал это безмолвие внутри себя. Внутри нет никаких реакций, никаких вопросов. Я понял, что это безмолвие, и то, что я опознал как «безмолвие», – это сравнивающее состояние ума, так как оно сравнивало это безмолвие с предыдущим. «О боже! Что я с собой сделал?» – подумал я. Он вернул меня в состояние, в котором я был четырнадцать лет назад! Это дошло до меня с невероятной силой: то, что есть, является сравнивающим умом. Все эти годы я грезил, думая, что постиг то, о чем этот человек говорит. Где я нахожусь? Он ввел меня в состояние, в котором я был в 1953 году. Это стало для меня колоссальным шоком.

На следующий день он говорил о том же самом. Он сказал, что в этом безмолвии есть энергия. Я слушал это, как слушал бы любого человека. Я знал, что это состояние было нереальным, что оно было искусственно вызванным. Я будто смотрел, что происходит на экране, – просто сидел и смотрел. Это и был сравнивающий ум – это я понял. Это было то же самое – то безмолвие, в которое я вступил, происходила та же самая хитрая драма. Я сказал себе, что это будет продолжаться еще лет десять – что же я наделал! – это было как диалог, хотя конкретно этих слов я не произносил.

Следующая беседа; вновь было безмолвие, великое осознавание. Я сказал себе: вчера у меня было переживание сравнивающего ума, и вот сегодня я опять здесь, и это помешает мне постичь, что это за энергия. Этот диалог происходил внутри меня – это я помню; через пять лет я, возможно, не буду все помнить столь отчетливо.

На следующий день была шестая беседа: он сказал, что в этом безмолвии есть действие.

В один день он говорил, что в этом безмолвии есть энергия, на следующий – что в нем есть движение, а затем в предпоследний день он сказал, что в безмолвии есть действие.

Как только он произнес, что там присутствует действие, я тут же себе сказал: если бы в безмолвии было действие, то я бы его не осознал; здесь нет сравнивающего ума, который бы это понимал. В тот момент, когда я делаю какое-либо усилие, чтобы посмотреть на это безмолвие, сравнивающий ум предотвращает любое действие.

Не знаю, ясно ли я выражаюсь.

В тот момент, когда я распознаю безмолвие как «безмолвие», а также как сравнивающее состояние ума, это «безмолвие» создано этим образом сравнивающего ума. Этот диалог – не что иное, как один из них, который смотрит на другого. Здесь присутствуют два образа. Так что каждый раз, когда возникает это «безмолвие», возникает также и то, другое (смеется).

Но почему ты делаешь эту глупость – каждый раз называешь это безмолвие сравнивающим состоянием ума? Брось играть в эту игру, сказал я сам себе. Не то

чтобы я использовал эти слова. Я посмотрел на оба этих явления: одно пыталось назвать другое сравнивающим умом. Это неправильный путь; это не поможет. Если и существует какое-либо действие, то это именно то, что мешает этому действию произойти. И таким образом конфликт все продолжается и продолжается.

Если действие должно произойти, то это безмолвие есть действие и того действия я бы не знал. Я осознал это за долю секунды. Два образа, действующие одновременно, – это не две разные вещи, они – одно и то же, препятствующее чему-либо происходить. Это дошло до меня буквально за секунду, и все это прекратилось.

Можно провести такую аналогию: представьте, что вы стоите на краю пропасти и думаете, что существует нечто, через что можно перепрыгнуть. Через долину перепрыгнуть невозможно – вы это знаете; невозможно также прыгнуть и на вершину вон того холма и некому вас подтолкнуть, так как сзади нет никого, кто мог бы это сделать. И я бы не прыгнул, так как прыгнуть невозможно. Когда это происходит, вы каким-то образом прыгнули, но на самом деле вы не прыгали, и холм с вершиной исчезли; нет там никакой вершины. Это миф.