Родни Коллин - Теория вечной жизни

Нас изгоняют из святой атмосферы и места, близкого к куполу небес, и из блаженной жизни, которой мы жили там, и обрекают на заключение в жилищах столь низких и презренных, как эти… Какие ненавистные вещи мы должны будем делать, чтобы удовлетворять нужды этого тела, которое так скоро должно погибнуть! В наших глазах будет очень мало места, чтобы воспринимать вещи, мы будем видеть все только посредством жидкости, содержащейся в этих шарах, и когда мы будем видеть Небо, нашего праотца, то, сжатые в такие тесные пределы, мы никогда не перестанем стонать. И даже если мы что-то увидим, мы не увидим этого полностью, ибо, увы, мы осуждены на темноту. И когда мы услышим звуки ветров, наших родичей, дующих в воздухе, мы глубоко загорюем о том, что не дышим в унисон с ними. Нашим местом обитания, вместо этого мира вверху, будет человеческое сердце, вещь очень малой величины. О, мы несчастные! Чем заслужили мы такое наказание?“»[15]

Помимо огромной эмоциональной силы написанного, нас поражает множество упоминаний о состоянии, в котором живут души, как газообразном или молекулярном. «Вы, эфир и воздух, и священное дыхание жизни Того, кто один лишь правит… Нас изгоняют из святой атмосферы, из места близкого к куполу небес… и когда мы услышим звуки ветров, наших родичей, дующих в воздухе… мы глубоко загорюем о том, что не дышим в унисон с ними…» Воздух, атмосфера, дыхание – это материя в молекулярном состоянии, и весь отрывок, кажется, старается передать мучение сознания, переносимого из молекулярного тела в ограничения клеточного тела. Особенно поражает идея сужения восприятия, которое на молекулярном уровне обнимало предметы, но на клеточном они видны только с одной точки зрения, уменьшенные перспективой, но и тогда только «посредством жидкости, содержащейся в этих шарах», а не прямым контактом и проникновением.

Этот отрывок с большой силой подчеркивает ту идею, что переживания души принадлежат истинному миру, миру, который есть всегда, но из которого люди изгнаны до тех пор, пока они остаются в физическом теле. Каким бы поэтическим оно ни казалось, не может быть более точного описания отношения между материями этих двух тел. Наука говорит, что молекулярный мир пронизывает клеточный, а электронный мир пронизывает молекулярный. Эти три мира всегда со-существуют. Но если более тонкие миры способны проникать в более грубые, как свет может проникать через стекло, или запахи могут проникать в масло или молоко, то предметы более грубой природы не имеют возможности вхождения в более тонкие. Они исключаются так же явно, как для верблюда исключено пройти через игольное ушко.

И все же, если эти миры все время существуют и в каждый момент пронизывают каждое живое существо, и если жизнь в них настолько свободнее, чудеснее, великолепнее, божественнее и просветленнее, чем все известное нам в этом мире, то нам не остается ничего другого, как только томиться по невозможному и вопрошать, не существует ли и в самом деле пути, ведущего из нашего физического мира в те миры, – пути, по которому можно пройти туда даже до смерти?

Только такое томление может привести нас к правильному пониманию жестокого афоризма, что обычный человек во время физической жизни не имеет сознательной души, и того, почему создание такой души в этой жизни является величайшей задачей, которую он только может предпринять. Ибо душа – это тело человека в невидимом, или молекулярном, мире. Из всего сказанного становится несомненным, что человек обычно не живет в этом мире и не способен даже вообразить, на что это похоже – жить в нем. Либо его душа еще не рождена, как утверждают тексты, либо, если она существует где-то, человек еще не знает, как в ней жить.

Представьте себе запертую теплицу. Через щелку двери в нее попадает зерно и засевается в землю. Оно прорастает, развивается и вырастает в цветок. В данной форме он заключен в эту запертую комнату и не может выйти во внешний мир. Когда цветок превращается в плод, производит новые семена и сам умирает, такое семя может вновь выйти вовне через щель в двери. Это естественный цикл. В своей развернутой форме цветок имеет только одну возможность связи с миром за дверью: его запах (если он у него есть) способен свободно выйти сквозь щель наружу, даже если клеточное растение остается запертым до конца своего существования.

Этот процесс представляет точную аналогию вхождению человека в физический мир, его росту там и отбытию в мир иной. Семена людей появляются, как кажется, из молекулярного мира. Но клеточное тело, которое из них вырастает, полностью заперто здесь, и если человек не представляет из себя ничего, кроме физического тела, он не будет связан с невидимым миром, откуда он изначально происходит, пока смерть снова не сведет его к сущностной форме, достаточно конденсированной, чтобы туда попасть.

Только если он сумеет развить в себе в этом мире нечто подобное аромату цветка, то есть душу или принцип сознания, он может начать двигаться в другой мир, при этом все еще живя в мире этом.

Как это возможно? Душа, или тело молекулярного мира, может быть создана только искусственно, долгим накоплением тончайшей энергии, которую производит физический организм, и ее кристаллизации путем постоянных попыток стать сознательным о себе самом. Но обычный человек не имеет другого выхода, кроме как тратить эту энергию сразу же, как только она произведена, – на страх, гнев, зависть, желания и на свое обычное состояние очарованности самим собой и окружающим миром. Чтобы остановить эту безумную трату, он должен создать в себе волю. Чтобы создать волю, он должен иметь одну цель. Чтобы иметь одну цель, он должен изучить все стороны самого себя и заставить их принять управление своей совести. Но для этого он должен сперва пробудить совесть ото сна. И ни одну из этих стадий он не может осуществить сам по себе.

Но тем не менее эта возможность существует – и исполнена огромного смысла, не только для положения человека теперь, но и для будущего его положения. Только эта возможность и оправдывает наши исследования.

Несмотря на все чудеса существования, которое мы только что предположили, есть еще очень многое, что по-прежнему необъяснимо. В конце второго круга остается еще 40 минут. Оглядываясь назад, еще дальше рождения души, на точку, где опыт всей жизни сжимается в этот краткий час, мы найдем явления, превосходящие даже молекулярный мир, как только они выходят из клеточного мира за пределы зачатия. Третий круг, в котором индивидуальная душа, по-видимому, проживает полную жизнь за 40 минут, должен существовать в еще более быстром и тонком мире, чем молекулярный. Это электронный мир.

По аналогии, то тело, в котором обитала бы первоначальная сущность в этом круге и этом мире, состояло бы из материи в электронном состоянии. Наш основной пример материи в этом состоянии – это свет. И если молекулярная энергия, такая как запах или звук, распространяется в 100 раз быстрее, чем движутся клеточные тела, то свет излучается в миллион раз быстрее[16].

Свет движется мгновенно в трех измерениях, то есть не только по линии, как клеточное тело, и не по определенной области, как запах, но занимает некий объем пространства. В принципе, будучи независимым от атмосферы, он может двигаться бесконечно вверх за пределы влияния земли, и за 7 минут достичь источника нашего света, то есть самого Солнца.

Далее, свет, или материя в таком электронном состоянии, сам по себе освещает все, на что он падает, а высшие уровни электронной материи, такие как рентгеновские лучи, даже имеют свойство освещать внутренние части твердых объектов. Поэтому тело из такой материи являлось бы собственным осветителем и в своих восприятиях было бы независимым от освещения солнца, луны или иных обычных источников света. Оно могло бы воспринимать везде, где оно есть, своей собственной силой распространения и проникновения, и это восприятие обнимало бы и большие, и малые объекты, так же как один и тот же свет способен освещать одновременно большую комнату и клетку на предметном стекле микроскопа в этой комнате.

Попытайтесь представить человеческое сознание, привязанное к свету яркой электрической лампы в комнате и переносимое всюду, куда проникает ее излучение. Электронное тело, в котором обитало бы такое сознание, имело бы свой центр, или, можно сказать, сердце, в раскаленной спирали лампы, но включало бы в себя весь свет, излученный этим источником. Если лампа будет распылять свой свет равномерно, то такое сознание обнимет внутри самого себя все предметы в комнате, будь это столы, стулья, цветы или мужчины и женщины. Таким образом, оно осветит или будет осведомлено о каждом предмете со всех сторон одновременно. Все эти предметы станут как бы внутренними органами этого электронного тела и будут осознаны так же, как мы осознаем своими обычными чувствами органы и ощущения внутри физического тела. В этом последнем случае мы знаем, что боль или радость сердца – это наша боль или радость, движения, возникающие в мозгу, – это наши мысли, ощущения хорошего самочувствия или дискомфорта, произведенные процессами пищеварения в желудке, – это наши ощущения. То есть для сознания, привязанного к свету этой электрической лампы, все происходящее в комнате будет происходить внутри нее и станет ощущаться как его собственная жизнь.