Альберт Пайк - Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 3

Армия северян рассеялась по стране, всюду устанавливая свою власть, назначая своих местных управителей из числа бывших военных, которые ни в коей мере не испытывали теплых чувств к бывшим врагам, а ныне пораженцам, которых зачастую рассматривали как военнопленных и оккупированное население. Помимо этого, что немаловажно для послевоенных США, эмансипация негритянского населения не только лишила землевладельцев Юга фактически бесплатной рабочей силы, но и надломила психологически, поскольку со времен первых колонистов общество США было рабовладельческим. Рабовладельцами были Б. Франклин, Дж. Вашингтон и многие, многие другие «отцы-основатели». Вне этой парадигмы южане просто не представляли себе жизни. В особенности, конечно, рабовладельцы. Равноправное существование с бывшими рабами было бы еще куда ни шло. Однако здесь вступил в силу непреложный закон человеческого общества – правило «торжествующего хама», в силу которого негритянское население южных штатов, получившее равные права с его белым населением, а зачастую – даже право преимущественного избрания в органы власти, начало непроизвольно мстить бывшим угнетателям, «попирая падших», унижая и притесняя их на бытовом уровне, создавая полутайные лоббистские группы и общества по продвижению своих кандидатов в административные органы, а затем проводя с их помощью законопроекты о новых налогах для землевладельцев, об их поражении в правах и даже о лишении избирательного права вообще. Бывшему «южанину» стало невозможно добиться правды в суде; ширились, при молчаливом одобрении новых властей, погромы и покражи собственности бывших «южан», преступления против их личности.

При этом следует отметить, что в силу ли природной климатической предрасположенности, в силу ли памяти о родине предков, негритянское население, во время войны закономерно рассеянное по всей стране, включая бывших воинов армии Севера, постепенно в огромном большинстве возвратилось в южные штаты и осело там, причем ситуация сохраняется до сих пор, свидетельством чему современное соотношение афроамериканского населения штатов севернее и южнее р. Миссури как 1 к 6 (The Gallup Organization, Princeton, NJ, April, 2000, population poll). Таким образом, возвращающиеся с войны бывшие «южане» видели свои дома разрушенными, своих родственников обнищавшими и униженными, а также всюду царящий разгром и тотальную власть бывших собственных рабов, причем иноземцев, иноверцев и «инорасцев», не стесняющихся в изъявлении своего к ним презрения.

Не возникает ли у нас ассоциаций с подобным положением вещей в других странах и в другое время? Они у нас возникают. Точно так же определенно чувствовали себя бывшие поручики и гимназисты в Петрограде 1918 г., бывшие хозяева прибалтийских хуторов в 1940 г., бывшие доктора и учителя, рабочие и крестьяне Украины и Белоруссии в 1941–1945 гг., американские индейцы на протяжении всех последних 200–250 лет…

Индейцы выбрали путь смерти или подчинения, поскольку понимали, что третьего не дано. Одни были уничтожены, другие согласились убраться в резервации, где к настоящему времени и вымирают. В других же приведенных нами случаях такой определенности не было, была вера в возможность переломить события в свою пользу. В первом случае это было Белое движение; во втором – «лесные братья»; в третьем – партизанское движение. Но первый случай видится наиболее схожим с тем, о чем мы собираемся вкратце рассказать далее.

Как и в послереволюционной России, первые очаги реакции «южан» возникли в форме «кухонных» групп возмущенной общественности, однако уже к концу 1865 г. они переросли в группировки вооруженного сопротивления, народной милиции, основная задача которой сводилась к защите личности и собственности «пораженцев» во время погромов и экспроприаций. Естественным образом во главе отрядов становились бывшие офицеры армии Конфедерации, обладавшие опытом боевых действий и необходимыми тактико-стратегическими и организационными навыками. Постепенно, в частности, в силу территориальной ограниченности южного региона, отдельные боевые отряды стали сливаться в более крупные подразделения с военной дисциплиной и четкой иерархией. Это неизбежно и закономерно привело к созданию централизованного управления повстанческими силами, и во главе этого своеобразного партизанского движения встал генерал Форрест, который и присвоил своим частям название «Ку-Клукс-Клан», образованное от греческого слова «куклос» (круг) и гэльского «клан».

Осознавая невозможность полномасштабного восстания и новой войны, Клан приступил к осуществлению тактики партизанской войны на оккупированной территории, действуя отдельными – мелкими или крупными – отрядами, внезапно, по ночам, по всей территории южных штатов в совершенно непредсказуемых местах, силами тех же людей, которые днем выглядели совершенно лояльными к новым властям гражданами, а поэтому были практически неуловимы. Ничего удивительного нет в том, что со временем слухи о Клане распространились по всей стране и его стали почтительно именовать «Незримой империей» (the Invisible Empire), – ведь ни общая численность членов Клана, ни расположение его координационного центра, ни его руководители не были известны никому. Деятельность Клана сводилась, в основном, к терактам и саботажу: убийствам представителей местных администраций, чернокожих, католиков и их общественных защитников, уничтожению и похищению стратегических запасов продовольствия и боеприпасов, ограблениям почтовых дилижансов, поездов и банков, уничтожению сельскохозяйственной и обрабатывающей техники и угону скота, препятствованию чернокожим в участии в выборах.

Слава Клана распространилась далеко за пределы Теннесси и привлекала в его ряды все новых членов. К концу 1867 г. их число возросло до 600 000 и продолжало расти. Приблизительно в это же время члены Клана стали носить свои белые балахоны и колпаки с прорезями для глаз, закрывавшие лицо.

Клан стал в глазах вашингтонской администрации явным врагом, что привело к вооруженной конфронтации, испугавшись которой генерал Форрест в 1869 г. объявил о формальном роспуске организации, а в 1870 г. Конгресс принял так называемый «Билль о силе» (the Force Bill), который наделял президента правом использовать против группировок Клана федеральные войска; за ним последовал «Билль о Ку-Клуксе» (the Ku Klux Bill) 1871 г. Вскоре после принятия этого исторического решения власти применили его на деле, и не прошло и пары лет, как Клан остался лишь в памяти напуганных обывателей. В 1882 г. Верховный Суд США объявил Клан вне закона, но это уже было чистой формальностью. Клана уже давно не существовало. Генерал Форрест оставил попытки восстановления прежних порядков, занялся организацией треста для проведения в южных штатах железных дорог, для чего отправился в Нью-Йорк, прогорел и весь остаток жизни, схоронив жену, расплачивался с долгами и штрафами и оправдывался в судах, пока не заболел дизентерией (по другим данным, диабетом), сведшей его в могилу 29 октября 1877 г. Преследованиям со стороны правительства за организацию движения сопротивления он не подвергался, отчасти в силу его огромной популярности в войсках (на него молилась вся кавалерия), отчасти в силу недоказанности его вины (структура Клана так и осталась не известной агентам федерального правительства), отчасти в силу его заявления от 1869 г., отчасти в силу стремления правительства поскорее замять данный вопрос и никогда более к нему не возвращаться – у страны в то время были гораздо более важные заботы: индустриализация, освоение дикого Запада, выход на международный рынок, восстановление дипломатических связей, да и Мексиканская война уже маячила на горизонте.

Далее обратимся к вопросу о «масонском» характере Ку-Клукс-Клана. Здесь не место и не время рассуждать о роли ритуала вообще в жизни человека и человечества. Достаточно будет сказать, что всякое человеческое сообщество, да и человечество в целом, не существуют и не могут существовать вне ритуала, коренящегося в самом людском сознании и являющегося неизменным средством упорядочения жизни, ибо стремление к порядку и противление хаосу также заложены в природе человека. Ритуалами являются приветствие при встрече, прощание при расставании, прием пищи, в частности совместный, деление суток на утро, день вечер и ночь, методы знакомства на улице с противоположным полом, ругань и т. п. Следуя мысли М. Евзлина («Космогония и ритуал») можно сказать, что вообще любое действие и любой диалог суть ритуалы.

Поэтому закономерно, что любое сообщество – религиозное, военное или светское, открытое или закрытое, явное или тайное, – обладает своими собственными ритуалами, более узко специализированными, чем общечеловеческие. Так сложилось исторически, что к середине xix в. масонство было наиболее ритуализированным сообществом, не считая церкви. Имитация же церковных таинств и иных ритуалов в тогдашнем европейском и американском весьма набожных обществах была немыслима, кощунственна. Поэтому практически все возникавшие в то время общества несли на себе в той или иной степени значительный налет масонской обрядовости. Масонство было широчайше распространено среди европейцев и, следовательно, североамериканцев, ритуалы его – знакомы всем действующим и бывшим членам Ордена. Вот и получилось, что практически все общественные организации, начиная с околомасонских эзотерических орденов, вроде «Золотой Зари» и «Рыцарей Труда», до совершенно светских клубов, вроде «Ротари» и «Лайонс», и до юношеских организаций, вроде скаутов, а следовательно, и советских пионеров, позаимствовали у Вольных Каменщиков те или иные обрядовые элементы.