Андрей Шамин - Танец на лезвии бритвы

Взял я свои корочки и пошли мы на дело. На что только не пойдёшь ради дружбы. При выходе из подъезда нам важно перешёл дорогу мордатый чёрный кот. Василий хотел было приложить свою подошву к его заднице, да я отговорил. Суеверие — вера в суету. Но через плечо мы всё-таки сплюнули.

Возле дома, где когда-то жил лидер Нового света, нас встретили местные — разных мастей и изрядно потрёпанные жизнью.

Кошаки оказались на редкость добрыми — проводили до самых опечатанных дверей. И ещё долго отирались, пока не поняли, что колбаса им не светит.

Вася сунул мне ключ — когда-то, то ли по пьяни, то ли просто от широты души, Юрис хлопнул его по плечу и сказал — На, баламут, — снимешь девочку, будет где её драть.

Эту «легенду» мы и поведали мужику с измятым лицом, высунувшимся из квартиры напротив. Сосед понятливо захихикал. Вася заговорщицки подмигнул, и что-то зашептал в обросшее волосом ухо. Когда дверь напротив съела звуки шагов, я сунул ключ в карман, вставил отмычку в скважину и, помедлив немного, дёрнул.

Отлично смазанный замок поддался с еле слышным щелчком. Петли не скрипнули. Комната была пуста, пол устилали разорванные в клочья обои. На них виднелись рисунки и надписи на русском и английском языках.

Я поднял один и прочитал — "Моё великолепие простирается дальше этих границ"; рядом щерился наискось разорванной улыбкой Кинг Даймонд. Потом я походил по комнате, носком поддевая полосы — ничего, кроме пыли.

И тут моё внимание привлёк полу сгоревший клочок бумаги у закрытой наглухо печки. Я присел и осторожно поднёс его к глазам: "… безумие, снаружи помноженное на безумие внутри — безумие в квадрате, а в квадрате четыре угла — пока их обойдешь, время само себя забудет…"

— Забавно, — подумал я, — Печку топили давным давно — на листке след подошвы, явно гости, а вот что они искали, интересно. И самое главное — нашли ли.

Я сдвинул щеколду с места — шла довольно туго, но поддалась. Дверца распахнулась, острый запах ударил в нос. Ну что рассопливились, Александр Батькович — хоть и не царское это дело, а ковыряться придется. Я засучил рукава и осторожно залез в топку. Никто не укусил за палец и костей человечьих не было там, а только общая тетрадь. Вернее, то, что от неё осталось. Я осторожно положил её в пакет и пошарил ещё. Я так далеко засунул руку что она, наверное, через дымоход вылезла. Шарил, шарил — больше ничего. Все мало мальски уцелевшие клочки я подобрал и отправил следом за тетрадкой. Восстановил прежний вид — попылил немного и покинул помещение. Технологию снятия печатей опущу — кто знает, тому не надо, а кто не знает — нефиг знать. Зашёл за напарником. В целях конспирации они приговорили по литру — за мои деньги. Василий еле сидел. Сосед вообще дрых без задних ног — отстегнутые протезы валялись рядом с кроватью. Я тихо прикрыл дверь и повлёк, пытающегося запеть: "Шу-умел камыш!!!", доктора В. на свежий воздух. Пришлось раскошелиться на такси — не будешь же составлять ему пару на нарах.

Таким образом, добыча улик уже обошлась мне в семь лат, без учёта будущего Васиного похмелья. Ещё бедолага облевал мне брюки, опять придется стирать. Ну да ладно. Утро вечера мудренее. Я аккуратно сложил обгорелые листочки и кусочки в папочку и спокойно лёг спать. Как ни странно, но Вася, обычно выводящий носом немыслимые рулады, вёл себя тише мыши. Я чуть не прослезился от умиления. С тем и заснул.

Утром, пока не ожил этот неутомимый борец с зелёным змием, я выложил находки на газету и стал неторопливо просматривать. Начал с отдельных, пожелтевших клочков.

Каждый поэт творит свою собственную судьбу. Души в мешке не утаишь…

Крюгер ушёл спать и так сладко спал, что пришлось отрывать лестницу, ведущую на крышу и по ней спускаться на балкон. Прикольный вид — пара обросших, в рваных джинсах металлюг на крыше пятиэтажки!

Янки, гоу хоум — сказал я друзьям — Я вас на горбу не попру!

Совесть ещё зудит, ворчит что-то… Заткнись, старуха — мне надо выжить. Выжить любой ценой.

"Человек засыпает много раз, а умирает только один". Брат Мапутра.

Столько идти к истине, и получить очередные миражи непрекращающегося сна.

Просто я хочу жить так и эдак, а живу эдак и так. Глотку готов перегрызть за сохранение статус кво.

рассказ

Оттянул резинку и извлёк пульсирующий член. Отодвинул краешек трусов и покрутил головку клитора. Лютик застонала. Головка проскользнула в тугое влажное горячее. Я сжал ягодицы. Щёлкнуло.

Я с удивлением взглянул вниз — прямо под моими ногами стояла милующаяся пара. Тела мерно покачивались.

— Ни фига себе! — только успел я подумать, как сразу ощутил раскалённое лоно, охватившее мой хуй, словно питон и лениво его переваривающее. Я спустил ещё раз — из головки вырвался огненный поток. Сперматозоиды с гиком устремились по скользкому коридору, спотыкаясь и падая. Наверное, я поступил подло — вынул обмякший поршень и вытер его об трусы Лютика. Лишившиеся точки опоры головастики упрямо продолжали карабкаться вверх по скользким склонам, но там их ожидал полный облом в виде спирали.

— Слава павшим героям! — сказал я, возвращая молнию в исходное положение.

— А поцеловать? — Лютик томно раскинула руки, неловко поправляя снятую бретельку.

— Хуй, с тобой, любимая, — я чмокнул подругу в щёчку и выглянул из лифта. Вслух сказал:

— Чисто.

Она уже стояла у двери.

— Чао. Спок ночи.

И сразу — нажать на кнопку и вниз. В улицы, залитые фиолетовыми чернилами, хотя почему фиолето, если чернила?

Лезет всякая шлаебень в голову. Фигня — завтра на «Коррозии» вытряхну башку от всякого мусора. Геморрой.

Лучшее средство от геморроя — церковная свеча в заднице или ещё можно икону приложить — тоже неплохо помогает.

…менты поганые — отмудохали пару ребят. Ну, остальные и завелись. Под рёв: "Faken milicij, faken!!!" стали их гасить…

Забросали сцену камнями и бутылками. Депутат попросил разойтись. Банан, направленный моей рукой, попал ему прямо по зубам. Ну и…

Инцидент завершился прибытием крепких ребят в бронежилетах, с пластиковыми щитами. Робокопы приняли вправо- влево. Вперёд вышел один, рявкнул — Концерт окончен! Просим разойтись, пока по хорошему.

В ночи разносились вопли, грохот и звон стёкол. Завыла сирена. Ей откликнулась другая — стягивалось подкрепление. Начиналась самая веселуха. Наша компашка двинула на конечную.

…Гопники пока разминались. Так по мелочи — у «пионеров» сигареты стрельнули, кого-то зацепили.

— Ну что, ребята — будем получать? — сказал Крыса. Не в кайф, когда тебе настучат по сусалам, но отдавать какому то оковалку косуху, пошитую с потом и кровью?! На хую я их вертел! Какому то сраному гопнику, которому, что Айрон Мэйден, что Содом — один хер…зазвенела цепь, они охуели. И хотя у них были палки и биты зассали первыми махаться. Так мы и стояли в напряжённой тишине, пока…

Хорошо жить по приколу. Хотя, если я не был обкуренный, то вряд ли попёрся на гей-фильм.

На экране телика накачанный блондин, пиздя по английски, бил хуем по усам брюнета в цветастой рубашке, потом стал натягивать того в анал. Брюнет рычал и грыз стойку бара. И тут я ощутил горячие пальцы на своих левисах.

Мужчина в годах долго сжимал коленку, потом расстегнул молнию. Залупил головку и жадно сомкнул губы. Благородные седины ходили вверх-вниз: мало кайфа — щетина и шершавый язык тёрли хуже наждачки, но кончил я так, что у него щёки надулись и порозовели. Он мычал и сглатывал. Потом встал, поправил белоснежный плащ и чинно вышел….

…брёл по ночной Риге. Светились витрины. У одной, погасшей, я задержался. Хайратый тип радостно осклабился — мол, привет!

Странная злость охватила меня — я кивнул и врезал ему между ног. А через пару секунд…

Господа менты ловко завернули мне руки и потащили к джипу.

— А, Стекольщик кунгс! — ухмыльнулись с переднего сиденья — Что, опять хулиганим?

Я угрюмо молчал — в принципе никто не просил меня пинать эту долбанную витрину. Стекло оказалось крепкое и патруль неподалёку.

— Отвечай, когда тебя спрашивают! — мент слева потряс меня за плечо.

Я стоял, молчал и глупо улыбался — максимум сутки, минимум…

Хук справа. Сильный — спецы, мать их. Крови нет, а башка загудела.

— Чего с этим пидаром цацкаться — в камеру, там протрезвеет.