Дмитрий Невский - Таро Эльфов. Роман в картинках

— Что случилось? — взволнованно спросила Эллин, останавливая рукой старшину стражи, который попытался встать между ними и священником.

— Это был Темный эльф, — сказал Велорл, поклонившись Эллин. — Он приходил за Скрижалями.

— И? — с тревогой в голосе спросила Эллин.

— Он забрал их, ударив меня Кубком.

— Значит, Оберон и Альва не единственные, кто входил в его план, — задумчиво сказала жрица, стараясь понять, что делать дальше.

Священник посмотрел на Эллин. Он явно не понимал, о чем она говорит.

— Альва убита, Оберон превратился в живой камень, — коротко ввела в курс дела Эллин. — Мы думали, что серебряный Меч сознания поможет нам восстановить Оберона, разрушить чары. А Чаша удовольствий, возможно, смогла бы воскресить Альву.

— Я видела его на дороге сегодня утром, — вмешалась в разговор Панепаэль. — Он нес в сумке четыре вещи, две из которых походят на те, о которых вы только что говорили.

— Где именно ты видела его? — обратился к ней священник.

— На дороге, у озера. Он сказал, что направляется к Волундуру.

Священник побледнел и сел на ступеньки дома.

— Если так, то они потеряны для нас. И, — добавил он, обращаясь к принцу и принцессе, — это только начало его замысла. Как и тысячу лет назад, Волундур мечтает уничтожить Старый город.

— Он что-то говорил про Руку бога? — спросил Священник, обращаясь к Панепаэль.

Та кивнула в ответ.

— Тогда это был не Темный эльф, — произнес он и упал на колени.

Велорл проводил гостей в дом, где царила разруха — видно, что схватка с Темным эльфом, или кем-то иным, была не на жизнь, а на смерть.

Священник пояснил то, что никто из присутствующих не знал до настоящего времени. По его словам, Волундур, используя Скрижали, подчинит себе некое Спящее божество, которое использует для захвата власти и получения полного контроля над Вселенной.

Велорл указал на рисунок, на котором были запечатлены 12 планет, которые каждую тысячу лет выстраиваются в одну линию, образуя так называемый парад планет. Это время, когда Спящий бог наиболее уязвим, и именно в это время его можно подчинить себе.

Но Скрижали могут не только подчинить бога, но и убить его.

Сегодняшняя атака, по мнению священника, была направлена на то, чтобы обезвредить две Руки бога — короля и королеву, Хранителей Скрижалей. И хотя Скрижали хранились у священника, слабость или смерть короля и королевы позволили Волундуру беспрепятственно захватить их, поскольку никто не смог ему противостоять.

— А из меня, как видите, боец никудышный, — произнес священник, разводя руками. — Да, — добавил он как что-то малозначительное, но на самом деле имеющее не меньшее значение, чем то, что он поведал до этого, — по преданию, Рука бога, которой стал Волундур, может быть остановлена королем-Хранителем и королевой-Жрицей.

— Я слышала, — вмешалась в разговор Панепаэль, — что посвятить в короли или жрицы можно только при помощи украденных Скрижалей.

Священник рассмеялся и погладил девочку по голове.

— Это не совсем так. Либо ты король, либо нет. Либо ты жрица, либо нет. И тогда неважно, что у тебя в руках — священный кубок или простая чаша.

— А у вас осталась чаша? — поинтересовалась Панепаэль, указывая на царящий хаос.

— Да, она всегда где-то рядом, — сказал священник, доставая из-под стола медную чашу. — Вот.

Все было точь-в-точь как на карте. священник и принц стояли в воде озера, и священник лил принцу на голову воду из чаши.

— Как священник священных Скрижалей и нарекаю тебя новым правителем. Теперь Альберих, сын Оберона, ты король Старого города и хранитель священных Скрижалей.

После сказанного священник склонил голову перед Альберихом и произнес:

— Приветствую вас, мой король!

Панепаэль переполняли эмоции — она видела в реальности то, что было когда-то и кем-то нарисовано на карте. И, скорее всего, художник, который, вероятно, уже умер, никогда не видел ни Альебриха, ни Эллин, ни священника. Он не мог знать, как и почему будет коронован принц, но в то же самое время он безошибочно запечатлел все это.

Когда эмоции начали понемногу утихать, Панепаэль посетила еще одна мысль, которую она попыталась прогнать, но которая назойливо возвращалась, как муха, почуявшая сладкое.

В колоде карт девочка видела карту Смерть. Она не помнила, кто был изображен на этой карте, но твердо знала, что художник не ошибся, как не ошибся он в этот раз. Она посмотрела на своих спутников и подумала: «Кого из них может жать пророчество этой страшной карты?»

Альберих и Эллин проводят первую ночь вместе как король и королева.

Сочувствие, сексуальность, страсть. Союз на основании симпатии, объединение общих усилий, эмоционально сплоченный коллектив.

Когда все вернулись в замок, то не узнали его из-за произошедших перемен. Белоснежный и величественный до отъезда, он почернел и постарел в одночасье. Конечно, черные флаги, черная драпировка дверей и окон сыграли свою роль. Но было еще что-то, что витало в воздухе, и буквально давило на всех. Наверное, так ощущается смерть…

Пошел снег, и давящее ощущение начало пропадать, а вместе с ним, а возможно, и вместе с королем и королевой, вошедшими в замок, возникло ощущение чего-то нового, чистого.

Панепаэль почувствовала, что замерзает. В суете и волнении прошедшего дня некогда было оценить свое состояние. Но сейчас казалось, что все позади, поэтому и усталость, и голод, и холод, — все человеческие слабости напомнили о себе. Девочка чуть не расплакалась от нахлынувших на нее чувств.

— Ну, ну, только не надо сырости, — строго и одновременно по-доброму сказала бабушка. — Ты сегодня оказала неоценимую услугу королю и королеве, и, вполне возможно, твое имя будет вписано в историю Старого города.

— А что теперь? — спросила Панепаэль, не понимая, что еще можно ожидать от этого суматошного дня.

— А теперь мы отдохнем и позволим Судьбе навести порядок. Тем более, от нас отдохнувших проку больше, чем от уставших.

С этим словами бабушка взяла внучку под руку, и они направились в дом Таймерл, где их ждали ужин и теплая постель.

Панепаэль, умытая и завернутая в теплый плед, сидела в гостиной у камина и пила крепкий чай, пока бабушка продолжала заниматься делами.

Девочка никак не могла понять, какую роль при дворе играет Таймерл, но судя по тому, какие распоряжения она отдавала, и главное кому, роль ее была весьма значительной.

За то время, пока Панепаэль пила чай, Таймерл отдала с дюжину распоряжений, обсудила план ремонта замка и отправила с десяток вестников и посыльных по делам Короны. И все это после такого трудного дня.

Помимо этого, Панепаэль видела, как бабушка продиктовала под запись краткий рассказ о прошедшем дне.

— Память недолговечна, — сказала она внучке, — а то, что произошло сегодня, важно сохранить в мельчайших деталях.

— Я и не думала, что за один день можно столько сделать, — сказала Панепаэль, когда бабушка закончила диктовать хроники прошедшего дня.

— Да, выдался денек, — с улыбкой сказала Таймерл, — но бывало и похлеще. Впрочем, — она задумалась и посмотрела куда-то вверх, словно оттуда ей сообщили какую-то новость, — я думаю, что это только начало, и королю с королевой, и нам с тобой предстоит многое испытать. А вот и суп готов!

Девочка посмотрела в окно. Крупные хлопья белого снега падали на город. Казалось, природа не согласна с трауром, объявленным в замке, или с его цветом, и как могла, исправляла ошибку людей.

Панепаэль находилась в бабушкином доме, и вдруг частью сознания очутилась в Королевском саду. В свете заходящего солнца и взошедшей луны, укутанные снегом, деревья казались какими-то сказочными, неземными. Они, невесомые и воздушные, придавали всему окружению нежный и чувственный образ.

Девочка обратила внимание, что среди деревьев виднеются две обнаженные фигуры. Женщина, прекрасная своей грациозностью и еще более прекрасная своей беременностью, обнимала мужчину. Это были Альберих и Эллин. Панепаэль смутилась увиденному, и тотчас образ пропал.

— Мужчина и женщина в объятиях друг друга? — переспросила бабушка после рассказа внучки, — в этом нет ничего предосудительного, даже если это король и королева.

— Но что они делали голые в саду, в столь позднее время?

— Девочка моя, — сказала бабушка, гладя внучку по голове, — человеческая интуиция — странная штука и никогда не знаешь — то, что ты видела, реально или всего лишь игра воображения.

Панепаэль опять поймала образ влюбленных. На этот раз они, взявшись за руки, входили в двери, ведущие в королевские покои.