Владимир Архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский - «...А друзей искать на Востоке. Православие и Ислам: противостояние или содружество?»

Разжиганием же фанатизма занимается тот, кто рвется к власти, кто ради корысти легко способен использовать в своих темных целях слепую ярость обманутых невежд, не ведающих, что политические или своекорыстные спекуляции на религии — это страшное оскорбления Божества.

НАЦИОНАЛИЗМ был изжит Исламом еще на ранней заре его собственного существования. Движение мурджиитов преодолело претензии арабов, в среде которых возник Ислам, на особую роль в мусульманском мире. Как в христианстве нет ни эллина, ни иудея, так и в мусульманстве равноправны араб и тюрк, хазареец и пуштун.

С точки зрения вероучения недопустимо смешение религиозных и национальных понятий, ибо религия — дело Небесное, а нация и политика — дело земное.

Националисты не имеют никакого религиозного права на объявление джихада, мусульманской «священной войны». Тем более что в Коране совершенно точно указано, когда и по отношению к кому это должно происходить: джихад мусульмане могут объявлять лишь тем, кто «сражается с ними из-за религии и изгоняет их из их жилищ».

И несомненно такой политической спекуляцией было объявление джихада чеченскими сепаратистами: ни на мусульманство, ни на их жилища в Чечне никто не покушался. И солдаты албанской OAK, виновные в геноциде сербов в Косове, никакие не «воины Аллаха», а гонители и убийцы невинных. И пуштунские расисты из Талибана, проводящие этнические чистки мусульман других национальностей, тем самым свидетельствуют свою чуждость и враждебность истинному Исламу.

Так же и в Православии (отнюдь не являющемся толстовством-непротивленчеством) почитается святым делом защита веры, ближних, родины. Использовать же лозунг «священной войны» в национальных целях есть спекуляция на религии, противная Богу.

Теперь — НАРКОТИКИ. К этому злу Ислам, воспрещающий своим последователям даже алкоголь, относится совершенно непримиримо. Согласно очевидной трактовке целого ряда сур Корана и хадисов, говорящих о «веществах, помрачающих разум», наркоделец приравнивается к отравителю, а наркоман — к самоубийце. Первый, по действовавшим во времена «четырех праведных халифов» нормам шариата, должен был быть зашит в мешок с ядовитыми змеями и утоплен в стоячей воде. О втором сказано в хадисе: «Тот, кто убил себя какой-либо вещью, на Страшном Суде будет казним этой вещью», то есть наркоман обрекается на вечную «ломку» в адской бездне. Ни наркоман, ни тем более наркоделец правоверными мусульманами быть не могут.

Просвещенным, знающим свою религию мусульманам (а таких в исламском мире большинство) совсем не хочется, чтобы их представляли некими чудовищами с гранатометами в руках, взрывчаткой за пазухой и героиновым шприцем в зубах. Настоящие мусульмане сами борются с экстремистскими и преступными извращениями своей религии: этой борьбе надо помогать, а не подливать (бездумно или злонамеренно) масло в огонь межрелигиозной напряженности.

Понимание Ислама необходимо всем, кто пишет и говорит о проблемах мусульманских народов, имеющих важнейшее значение для многих регионов и стран, в том числе и для России. Вот почему всем нам желательно вспомнить первые века истории мусульманства. Нынешние экстремисты, выступающие под лозунгами «чистого Ислама» и «халифата», используют ворованные лозунги. И чистый Ислам времен Арабских халифатов, исследуемый документально, — ярчайшее обличение всех нынешних экстремистских спекуляций.

Не представляю, как можно бороться с исламским экстремизмом, не заботясь прежде того о развитии мусульманской культуры, образовании, не заботясь о признании важной позитивной роли уникальной и самобытной исламской цивилизации. Самая эффективная борьба с экстремизмом — это внедрение иных, традиционных исламских ценностей, утверждает видный правовед Л. Р. Сюкияйнен. С этим утверждением невозможно не согласиться.

Ключевым периодом в становлении мусульманской цивилизации являлась эпоха Арабских халифатов, которую именуют «золотым веком» Ислама. Какова же была мусульманская империя, подарившая миру гениев науки и искусства, дивные творения зодчества, поэзии, философской мысли?

Арабские завоевания, приведшие к созданию империи халифов, имели характер миссионерских военных походов. Как известно, Коран непримиримо относится ко всем видам язычества. И мусульмане применяли к язычникам жесткую миссионерскую практику: в жилище огнепоклонника или митраиста поселялся воин-араб и следил за тем, чтобы все обитатели дома исполняли обряды Ислама. Манихеев (зиндиков), которых мусульмане не без оснований считали сатанистами, просто убивали. Но совершенно иным было отношение мусульман к приверженцам единобожия — христианам и иудеям, которых Коран именует людьми Книги («ахл-аль-Китаб») и признает их право на свой путь к Всевышнему. Коран даже предписывает особое расположение к христианам: Ты несомненно найдешь, что самые близкие по любви к мусульманам те, которые говорят: «Мы — христиане!» Это потому, что среди них есть священники и монахи и что они не превозносятся (сура. 5 «Трапеза», аят 85/82).

Арабские воины Ислама действовали в полном соответствии с требованиями своей религии. Свидетель создания халифата, сирийский Патриарх Тимофей I, писал восторженно: «Арабы, которым Бог дал власть над миром в эти дни, как вы знаете, не только не противодействуют христианству, но хвалят священников и святых Господа нашего, помогают церквям и монастырям».

В окружении основателя Ислама Мухаммеда христиан было немало. Христианином был Варака ибн Науфал, его близкий друг и брат его первой жены Хадиджи. Мусульмане очень почитают Хадиджу, называя ее матерью верующих. Варака занимался переводом Библии на арабский язык (начал он с Ветхого Завета и, к сожалению, успел перевести только Пятикнижие Моисеево). О нем сам Мухаммед заявлял, что Варака «не нуждается в обращении в Ислам, поскольку стоит на правильном пути». Когда на Мухаммеда ополчились язычники, его укрыл от гонений христианин — император Эфиопии. Впоследствии Мухаммед держал при себе врачей-христиан. (В Арабском халифате медицина сделалась одним из основных занятий христианских ученых и создавала им почет и известность.) Личным секретарем Мухаммеда и первым переписчиком Корана был монах-несторианин Сергий. Христианских правителей основатель Ислама заверял в близости их убеждений: «Свидетельствую, что Иса (Иисус), Сын Мариам (Девы Марии), есть Дух Бога и Его Слово».

Все это хорошо знали и помнили арабские мусульмане и конечно же относились к христианам не хуже, чем основоположник их религии.

В халифате христианство заняло положение хотя и не государственной, но признанной и уважаемой религии. При дворе халифов были представлены православные, несторианские, яковитские священнослужители, которым вменялось в обязанность молиться о здравии повелителя империи и благословлять его трапезу. В особенно выгодном положении оказалось несторианство: мусульманам виделось, что эта конфессия ближе других стоит к Исламу. Несторианский католикос-патриарх утвердил свою резиденцию в Багдаде. Приветствовался успех христианских миссий среди язычников. По поводу обращения в христианство крупного монгольского народа — кераитов — мусульманский летописец восклицал: «Религия Иисуса (мир Ему!) просветила кераитов, и они приняли ее!» При дворе халифа часто проводились диспуты с участием исламских и христианских богословов — каждая из сторон неизменно оставалась при своем мнении, но такие встречи имели смысл как для взаимопонимания религий, так и в качестве демонстрации веротерпимости.

Зрелый халифат характеризуется толерантностью даже в отношении к язычеству. В 738 году наместник халифа Наср ибн-Сейяр провозгласил полную амнистию отступникам от мусульманства (речь шла об идолопоклонниках, приведенных в Ислам силой). Теперь они могли вернуться к прежним верованиям, не опасаясь смертной казни, которая прежде грозила им по исламским законам. Однако большинство новообращенных мусульман возвращаться к былым культам не пожелали, и не только из-за налоговых льгот и карьерных возможностей, которые давались принадлежностью к государственной религии. Ислам есть единобожие, неизмеримо превосходящее язычество в духовном плане, украшавшееся к тому же обаянием великолепия арабской культуры.

Что же касается христиан, то в правительственных структурах халифата они могли занимать сколь угодно высокое положение. Христианство исповедовали один из визирей левой руки (госсекретарь) и несколько казначеев (министров финансов) мусульманской империи. Особенно же славились христианские ученые. Когда халиф аль-Мамун основал «Дом мудрости» (Академию наук), то поставил во главе его христианина Абу Закария Юханна. В Гундигапуре (Хузистан) христианами была создана лучшая медицинская школа своего времени. Личными врачами самого халифа и видных вельмож обычно были христиане. Низибийская богословская (несторианская) школа преобразовалась в подобие университета, где изучалась не только религия, но и философия, история, география, естественные науки, так что и мусульманская знать посылала туда своих детей на обучение. Знамениты были ученые-христиане Мерва. Среди них: человек разносторонних дарований, знаток философии, медицины, математики, филологии — Сахл Раббаи, прозванный «учителем мудрецов»; его сын Али ибн Сахл, философ и медик; ботаник и врач Ибн-Маса, трудами которого пользовался аль-Бируни. Христиане трудились над переводами с греческого и латыни, делая сокровища античных знаний доступными Востоку. Так, труды Аристотеля переводил на арабский язык православный хорезмиец Абулхаир ибн Хуммар, а на сирийский — несторианский епископ Павел Дершехерский. Современный востоковед Айдер Куркчи даже заявляет: «В VII-VIII веках процветание Месопотамии, Ближнего Востока, Персии, Центральной Азии было в значительной мере основано на деятельности крайне многочисленных христианских общин».