Владимир Архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский - «...А друзей искать на Востоке. Православие и Ислам: противостояние или содружество?»

Все эти течения и направления, связанные с ними обряды и обычаи находятся в рамках исламской традиции. Мусульмане остро реагируют на попытки исказить основы их учения, поэтому ереси в Исламе — явление редкое. Пример такой ереси — секта Ахмадийя, последователи некоего Мирзы Гуляма Ахмада, объявившего себя мессией (махди) и на свой лад «исправлявшего» Коран. Приверженцами классического Ислама сектанты Ахмадийя были объявлены не только «хуже неверных», но даже «хуже собак».

Ваххабизм, сделавшийся столь активным в наши дни, — это тоже просто-напросто мусульманская ересь. Возникла она в ХIХ веке на Аравийском полуострове под лозунгом: «Очистить Ислам от суеверий!» Его основоположник — Мухаммед Абд аль-Ваххаб.

«Суеверием» же, по мнению этого «Мухаммеда-второго», были все труды мусульманских ученых и вообще все, что происходило в мусульманском мире после царствования «четырех праведных халифов». Абд аль-Ваххаб заявил, что все это время (на протяжении тысячелетия) мусульмане «находились в заблуждении» (то есть Ислама попросту не существовало). Но вот пришел он, «Мухаммед-второй», изобрел собственный шариат и этим «очистил» мусульманскую веру.

Ваххабизм стал государственной религией Саудовской Аравии. Шииты были подвергнуты религиозной дискриминации: перестали получать защиту в шариатских судах (а иных органов юриспруденции на полуострове просто нет), лишились права занимать административные посты и возможности получать высокооплачиваемую работу. Классический суннизм упразднен «втихую»: из учебных заведений изъяты и уничтожены пособия по изучению всех канонических суннитских махзабов, духовенство полностью переориентировано на ваххабитский шариат.

По новому, «облегченному» варианту Ислама не нужно изучать тонкости мусульманского права, труды мусульманских мыслителей былых времен. Зато в качестве дополнения к образованию при мечетях открыты школы рукопашного боя (а в некоторых странах ваххабитские наставники обучают и владению оружием, и методике совершения террористических актов, и применению пыток). Все адаты, в том числе и паломничество в Мекку, объявлены суеверием. В самой Мекке доходило до кровопролитных столкновений между ваххабитами и шиитами (после чего на Тегеранском конгрессе 1987 года шиитское духовенство объявило династию Саудитов вероотступниками и предало ваххабизм проклятию). С особой же ненавистью ваххабиты относятся к суфизму, что, кстати, ярко проявилось в их деятельности на Северном Кавказе. По сути, ваххабитский шариат представляет собою реанимацию жестокостей древнеисламского уголовного кодекса, с более чем терпимым отношением к таким злодеяниям, как терроризм, наркобизнес, торговля женщинами и похищение детей...

Можно бы сказать, что аравийские магнаты вправе насаждать в своем государстве новоизобретенный вид мусульманства, однако при экспорте ваххабизма в другие страны это движение обнаруживает все признаки преступной тоталитарной секты.

При выходе ваххабитов за пределы Аравии выяснилась их «тайна»: они считают «истинными мусульманами» только себя, а все остальные, в том числе приверженцы любых форм классического Ислама, для них — «неверные». И к лозунгу «Убей неверного!» (которого нет и не может быть ни в Коране, ни в других классических мусульманских источниках) сводятся все «религиозные убеждения» ваххабитских фанатиков-боевиков.

Если для арабов Палестины и других стран, теснимых Израилем, террор являлся актом отчаяния, то для аравийских ваххабитов терроризм представляет собой некий садистский «спорт». Саудовский миллиардер Усама Бен Ладен с экранов пакистанского телевидения хвастливо заявил: «Мне доставляет удовольствие тратить деньги на то, чтобы неверных сдохло как можно больше... Взрывы и смерть продолжатся. И они будут такими, что весь мир содрогнется, — я человек не бедный».

Боевик из банды Джумы Намангани, захваченный в плен во время вторжения в Киргизию, рассказывал о характере подготовки ваххабитских «воинов Аллаха»: «В Афганской провинции Файзабау нам преподавали основы партизанской войны: как организовывать рейды в тыл противника, устраивать взрывы объектов коммуникаций и жизнеобеспечения, планировать и проводить физическое устранение государственных лиц. При каждом боевом центре есть мулла, проповедующий «чистый Ислам» (то есть ваххабизм). Мулла говорил нам, что террор необходим для победы Ислама и что любой муфтий или имам, не принимающие «чистый Ислам», должны быть физически устранены».

Для верующих мусульман ужасна сама мысль о покушениях на духовенство своей религии, они к нему относятся с глубочайшим почтением. Для ваххабитов же наставники классического Ислама становятся первыми в ряду объектов террористической «охоты». Совершенно очевидно, чьих рук дело убийства муфтиев Дагестана и Таджикистана, ряд покушений на жизнь муфтия Чечни Ахмата-Ходжи Кадырова, ныне Главы временной администрации Республики. Недавно ставший игрушкой в руках ваххабитов чеченский лидер Аслан Масхадов открыто призвал к уничтожению духовного главы своего народа А.-Х. Кадырова — откровеннее уже некуда.

Мусульмане Северного Кавказа первыми на горьком опыте поняли, какую опасность для исламской религии несет с собой ваххабизм. Когда ваххабиты пытались уничтожить одно из главных мест суфийских паломничеств в Чечне, зиярат Хеди, мусульмане вынуждены были противостать им с оружием в руках.

Также выяснилось, что преступный бизнес: похищение людей и работорговля — был санкционирован опять же ваххабитами; «фетву» (так сказать, «благословение») на преступления этого рода выдал эмир ваххабитов в Чечне Абдурахман, саудовский араб по происхождению.

В 1996 году по инициативе муфтия Чечни А.-Х. Кадырова в Грозном был созван Конгресс мусульман Северного Кавказа, призвавший «объявить ваххабизм вне закона и немедленно расформировать вооруженные группировки проваххабитского характера». Однако за «братьев-ваххабитов» вступились не только их местные ставленники типа Ш. Басаева, М. Удугова, С. Радуева и им подобных, но и юристы из федерального центра, заявившие, что запретом тоталитарной секты ваххабитов якобы нарушается принцип свободы совести. Московские «законники» самоуверенно решили, что разбираются в мусульманских делах лучше, чем сами мусульмане. Результат этой федеральной» толерантности известен: ваххабиты сумели создать плацдармы на дагестанской земле, печально известные укрепрайоны Чабанмахи и Карамахи, и мирный Дагестан, братский России, подвергся агрессии ваххабитских банд. Так терпимость к религиозному экстремизму, вызванная самодовольным религиозным невежеством, привела к разгулу бандитизма, войне, пролитию крови и мирных граждан, и русских солдат, превращению чеченского народа в заложника преступного режима, к страданиям сотен тысяч людей. Проникновение ваххабизма на постсоветское пространство — это одно из множества плачевных следствий засилья тотально-атеистической идеологии в СССР. Наибольшие разрушения иго безбожной власти принесло Православной Церкви. Поскольку большинство православного духовенства богоборцы уничтожили физически, славянские народы остались без духовных наставников, оказались в положении «овец без пастырей». Значительная часть славян утратила навык молитвы, поста, посещения храма и приобщения Таинств, многие были просто обезбожены атеистической пропагандой. При возрождении Православия остро стоят задачи не только воспитания нового поколения духовенства и восстановления храмов, но и возвращения значительной части славян к родной вере.

Мусульманство во времена атеистических гонений понесло значительно меньшие утраты. Стойкость Ислама обусловлена особенностями его внутреннего устроения. В мусульманстве любой сведущий в вероучении человек может возглавить религиозную общину: нет Таинства посвящений духовенства, нет иерархических степеней, без которых не может сущестовать Православная Церковь, нет и иных христианских Таинств, для совершения которых необходимы священник и храм. От атеистических гонений Ислам укрылся в потаенных общинах, скрылся в семьях, где роль вероучителей выполняло старшее поколение. На атеизм в мусульманских регионах смотрели как на навязанную извне официальную идеологию, проводили показные «атеистические мероприятия», но, например, даже секретари ЦК среднеазиатских компартий и местные министры в быту выполняли требования Ислама, и хоронили их по мусульманским обычаям. Поэтому после обретения свободы совести не было необходимости возрождать Ислам: он просто вышел на поверхность. Так, в Центральной Азии стремительно (за два-три года), повсюду были восстановлены мечети, не только при действенной государственной поддержке, но главное — благодаря единодушному национальному порыву.

Однако велик был и ущерб, нанесенный Исламу атеистическим режимом. Мусульманские верующие — в массе — утратили глубину знаний не только о тонкостях, но и об основах Ислама. Пришла в упадок мусульманская ученость. И когда в новых условиях возникла нужда в повышении образованности мусульманского духовенства, религиозные знания поначалу можно было получить только за границей. В заполнении этого «духовного вакуума» саудовский ваххабизм проявил особую активность.