Алексий Грачев - Что необходимо знать каждому мальчику

Однажды в холодный декабрьский день (дело было Рождественским постом) отец раньше времени возвращался с работы. Возле метро, где стояли киоски с разной снедью, он увидел группу школьников и среди них – знакомую вязаную шапку сына. Его Андрюша, беседуя с ребятами, преспокойно ел «хот-дог».

Всем известно это кушанье, вытесняющее из российских городов обычные пирожки; сосиска между двумя половинками пресной булочки. Блюдо отнюдь не постное.

Отец был неприятно удивлен. Андрюша с трех лет знал постные дни: среду и пятницу, а с семи, начав исповедоваться, соблюдал и длительные посты вместе со взрослыми (разумеется, с некоторыми послаблениями, как ребенок). Никогда это не было ему в тягость, никогда он не жаловался, не выражал неудовольствия. Да и лицемерие не было ему свойственно…

Андрей догнал отца; он был явно смущен:

– Пап, я тебя не заметил! Ты что, сердишься, что я пост нарушил?

– Давай пройдемся немного, если не замерз?

Мальчик кивнул, и, вместо того чтобы сесть в трамвай, они медленно пошли пешком.

– Ты только не думай, что я так часто делаю! – оправдывался мальчик. – Просто сегодня так получилось: шли, дела обсуждали, замерзли, остановились у лотков, все взяли по стакану чая с «хот-догом». Была бы простая булка – я бы купил. Но ничего другого не было. Булку без сосиски было как-то глупо просить… Я и подумал: «Не погубит же мою душу одна сосиска!» А тут ты идешь… – Андрюша говорил нарочито развязно, убеждая папу и себя, что ничего особенного не произошло, но на душе у него было скверно. Взгляд упал на папин старый портфель: набитый продуктами (хлеб, вермишель, капуста…), он не закрывался и был обтянут шпагатом. Отчего-то больно сжалось сердце. Как же тяжело папино молчание! Уж лучше отругал бы, что ли…

– Пап, ты меня осуждаешь, да?

Папа ответил прямым и удивленным взглядом. Неожиданно он перехватил портфель в левую руку, обнял сына и похлопал по плечу… Прошли еще несколько шагов – и он наконец заговорил:

– Разве я могу тебя осуждать? Ты же мой сын. Я шел сейчас и думал: трудно все-таки христианину среди нецерковных людей!.. Взять хотя бы пост. Вот, допустим, пятница; столовая в учреждении. Все кругом мясо, котлеты едят, ни о чем не думают, а ты суп без сметаны просишь, на второе – один гарнир… И даже салат овощной не можешь взять, если он майонезом полит… Смех поднимается: одни тебя в скупости упрекают, другие, кто знает, что ты верующий, берутся о посте рассуждать – какая, мол, Богу разница, со сметаной или без… Словом, искушение! Тут самое трудное – вынести эти замечания, насмешки без злобы, не смалодушничать, остаться собой, не предать свою веру. Знаешь, как мне все это знакомо! Иногда, и правда, помысл бывает: «Да ладно, лучше уж съесть эту котлету или сосиску, только бы не становиться центром общего внимания, не провоцировать осуждение Церкви!» Но тут, видно, Ангел-хранитель другую мысль подсказывает: «Вот так-то, с мелочей, с человекоугодия, и начинается отступление от Христа!..» Ну и держишься, терпишь все это… Я-то взрослый, мне проще. А тебе труднее…

Получалось, что папа не только не ругал – он оправдывал Андрюшу. Оправдывал, но как слабого человека — мальчик это отлично понимал. Действительно, он просто постеснялся перед сверстниками, не захотел оказаться «белой вороной» – предпочел быть «как все»… Он и испытывал облегчение от того, что папа понимает его, и стыдился самого себя: да, пожалуй, мужества ему недостает.

– Мне лично стало проще, – продолжал папа, – когда я сам хорошенько разобрался в том, что такое православный пост. Разобравшись, я научился коротко и ясно объяснять это другим. Ты сказал сейчас: «Не погубит же душу одна сосиска!» Естественно, не погубит. Наверное, это была шутка? Или, по-твоему, постная пища спасает душу, а скоромная губит?

– Да нет, конечно…

– Разумеется, нет: душу губит грех, а не та или иная пища. Христианский пост – это все равно что посох для путника: он помогает идти.

В человеке плотское, телесное начало все время стремится подавить начало высшее, духовное. А пост – добровольный и сознательный отказ в определенные дни от определенных видов пищи – он как раз и помогает плоть подчинять духу. Христианину, который умеет отказаться от того, что «хочется», – это называется воздержание, – легче бороться с грехом внутри и вне себя. Он становится хозяином самого себя, не зависит от своих телесных «хотений» и оказывается действительно свободным человеком. Благодаря посту укрепляется воля, а сильная воля очень пригодится при встрече с более серьезными искушениями. То есть пост – это не самоистязание и не наказание, а подспорье в борьбе с грехом.

Отношение к посту не должно быть суеверным. Помнишь случай с грабителем, убившим девочку ради жалких грошей? Когда его спросили на следствии, почему же он не съел яйца, которые его жертва несла на базар, он даже возмутился: «Ведь была пятница!»… А некоторые, случится, забудут, что сегодня постный день, по своему или чьему-то недосмотру съедят скоромное, а потом спохватятся и приходят в ужас, считая себя чуть ли не погибшими… Вот что такое суеверное отношение к посту: когда из него делают самоцель. А пост – только одно из средств к достижению цели христианской жизни, которая тебе хорошо известна. Церковь предлагает нам это спасительное средство, а мы его принимаем, добровольно и сознательно. Не забывай об этом, хорошо?..

А что это вы так оживленно обсуждали с ребятами?

– К нам сегодня в школу приходили сектанты.

– В школу?!

– Точнее, к школе. Группа ребят и девушек караулила у крыльца, они приглашали на свое собрание. Причем так приглашали, что не поймешь, кто они такие. Очень вежливые: «Ребята, вы верите в Бога?.. Можно вас пригласить на проповедь?» – «На какую проповедь?» – «О Христе». Я лично с первых слов почувствовал что-то не то. Православные стали бы приглашать на службу, а не на проповедь, а потом – зачем приглашать? Храмы открыты, время служб известно, когда проповедь можно услышать – тоже ясно… Так что легко было догадаться, что это не православные.

– И кем же они оказались?

– Вот, слушай. Один из наших спрашивает: «В церковь, что ли?» – «Нет, – говорят. – Мы, молодые христиане, считаем, что церкви – для старых и больных людей, а молодежи нужно другое». Словом, их собрания проходят в кинотеатрах. Два старшеклассника, которые вышли раньше нас, довольно-таки грубо попросили их отвязаться. А те, вместо ответной грубости, очень ровно и вежливо говорят: «Извините, пожалуйста. Мы только хотели предложить вам интересное общение». Это многих ребят удивило. Некоторые начали расспрашивать, что за собрание, где и когда. Те все объяснили, очень дружелюбно, пообещали концерт какой-то группы и фильм, причем все бесплатно… Одна девочка из десятого класса все-таки догадалась спросить по делу (она православная, я ее в монастыре видел): «Как ваша организация называется?» Они говорят: «Это “Церковь Христа”, молодежная христианская организация». – «Православная?» – «Что значит “православная”, “неправославная”? Христос – Один», – и так, знаешь, снисходительно, по-доброму. Стали хвастаться, как их много в России, в каждом городе: «Приходите – сами увидите». Эта девочка из нашей школы спрашивает: «А давно ваша “Церковь Христа” существует?»

– «Не так давно, с 1979 года. Это молодая организация, как и мы». И знаешь, пап, они сразу от нее отвернулись: почувствовали опасность… Потом из школы вышла еще группа ребят, и сектанты переключились на них.

– Ну и как твои друзья? Пойдет кто-нибудь на собрание?

– Да, некоторые хотят пойти. Кое-кто купился на бесплатный концерт, другим просто интересно. Я им говорю: «Это же сектанты, что вам там делать? Если веруете, ходите в настоящую церковь: там богослужение, священники, монахи, хор… Иконы, свечи… Там красиво… Но им все равно: «Какая разница! Там Христос и здесь Христос; там церковь и здесь церковь, только эта – молодежная, для нас».

– Ты бы объяснил, что Церковь не делится по возрастному признаку.

– Да я пытался что-то сказать… Но, понимаешь, один из наших как-то уже был на такой проповеди в кинотеатре; он остался неверующим, но говорит всем, что «там здорово – обычная молодежная тусовка, как на рок-концерте». Некоторым просто любопытно пойти попробовать…

– Сказал бы, что не все стоит пробовать: так однажды можно «попробовать» яд…

Андрей молчал. Ему совестно было признаться, что настроение одноклассников отчасти захватило и его. У него даже мелькнула мысль: а не пойти ли туда – просто взглянуть одним глазком, чем же это так привлекательно? Ведь приглашали на проповедь не какие-то наркоманы или подозрительные личности, а обычные ребята и девушки. Он, конечно, никогда не променял бы на эти тусовки монастырские службы, но все же… Ведь это, в конце концов, не «церковь сатаны», а «Церковь Христа»!

– Пап, но они же все-таки не сатанисты, а христиане. «Церковь Христа». Значит, они служат истине, хотя и неправильно.