Эра Рок - Тринадцать полнолуний

Но Гарни не нуждался в сочувствии. Он, до хруста в пальцах, опёрся кулаками на стол:

— Если бы я смог другим способом обуздать Люциана, то у меня была бы возможность сделать больше хорошего. Я был халатен, хотя всё о нём знал.

— Лучший способ скрыть истину — держать её на виду, что он и делал. Но тебя не в чем упрекнуть, ты всё прекрасно знал, но знал и бессмысленность любых действий. Накопившуюся за века ярость, которая стремительным потоком рвётся наружу, остановить невозможно, — вступил в разговор Шалтир, — это чувство напоминает разгул стихии. Когда океан отступает от берегов, отдавая свою территорию под власть суши, это говорит о том, что владыка морей, собрал все свои силы в середине, чтобы нанести удар, сокрушающий всё, что сделано человеком. И пусть миллионы людей поставят заграждения — напрасный труд, своё превосходство и власть стихия покажет в другом месте, где люди даже не ожидают.

— Вы хотите убедить меня в том, что моя битва со злом никогда не закончится в мою пользу?! — опешил Гарнидупс.

— Упаси бог, я ни в чём тебя не убеждаю, это просто пример, — смутился Юлиан и умоляюще посмотрел на Шалтира.

— На этот отрезок времени всего было достаточно, ты потом это поймёшь, — Шалтир пришёл на помощь Юлиану, — всё было сделано правильно, форсирование событий в жизни — не всегда несправедливый приговор. Порой, это возможность перескочить несколько ступеней, чтобы не застрять в ненужных размышлениях. Примите всё, как есть и не сокрушайтесь понапрасну.

— Мне только и остаётся верить вам на слово, — согласно кивнул Гарнидупс, — я уже не вижу грань между своими воспоминаниями. Ведь я встретил вас, Юлиан, когда был с Альэрой. А теперь? Что всё это значит? Где и как провести черту между тем прошлым и этим настоящим? Когда я выйду из этой комнаты, куда я снова попаду? Что за этим порогом?

— Всё относительно, мой мальчик, — Юлиан загадочно улыбнулся, — о, если бы ты знал, как всё относительно.

— Но у меня будет возможность просмотреть остальные свои жизни?

— Вот это я вам гарантирую, мой мальчик, — Юлиан обнял своего ученика, и, чувствуя, что тот почти успокоился, сам вернулся в своё привычное приподнятое, стихотворное настроение: Нет большей радости, со скукой, наблюдать

— Сколько ещё впереди! Как я рад, мой мальчик, что у вас ещё столько впереди! Смелей, мой друг, смелей!

Боясь открыть глаза, Эра долго лежала в кровати, прислушиваясь к доносившимся через открытую форточку звукам. «Я это я, твёрдо знаю, вот, шевелятся мои пальцы, даже ноги замёрзли без одеяла. Дурацкая привычка— вытаскивать ноги наружу, а одеяло тащить на голову. Ещё Суворов говорил: „держи ноги в тепле, а голову в холоде“. Если я у себя дома, значит, мои кошки тоже здесь. Ну-ка, ну-ка, вот их тёплые пушистые тела. Следовательно, я действительно в своей комнате и в своей постели. Давай же, решайся, открывай глаза. В конце концов, встать всё-таки придётся».

Девушка открыла сначала один глаз, потом другой и…успокоилась. Её знакомая, любимая комната заливалась солнечным светом. Привычные предметы, всё на своих местах, абсолютная реалистичность и обычный шум машин за окном. Даже запах кофе, приятно щекотавший ноздри, хотя кроме неё сварить его было не кому. «Запах — галлюцинация. Я, как Гарнидупс, так ещё и не встретила своё счастье, свою вторую половину, но мозг подсказывает, что я дома и всё по-прежнему, кофе придётся варить самой».

— Кис-кис-кис, — позвала Эра и откинула одеяло.

Возле её колен с одной стороны лежала Дема, с другой — Гидра. Пушистые, ухоженные, большие кошки потянулись и зевнули. Белая Дема беззвучно мяукнула и снова свернулась калачиком, давая понять, что хотелось бы ещё понежиться в тепле. А вот чёрная, Гидра, всегда была легка на подъём. Она, выгнув спину, снова потянулась и, пройдя по кровати, начала тереться о плечо Эры, урча от удовольствия.

— Девочки, если бы вы знали, какой удивительный сон мне приснился, — Эра зажмурила глаза, — насыщенный, яркий, словно явь. Я будто сама была главным героем, все его чувства, все страха, все радости и печали — всё прошло через мою душу. Я прожила целых две его жизни, как свои собственные. Спасибо моей бурной фантазии, что способна собрать воедино столько всего прочитанного и нарисовать такую интересную картину. А какого Ангела создала моя фантазия! Он мне больше чем понравился. Мужчина, рядом с которым чувствуешь себя просто королевой, до которой не сможет дотянуться никто. Такой покой, когда он рядом. Жаль что это всего лишь плод моего воображения.

— Когда ты научишься доверять самой себе?

Этот голос заставил Эру вздрогнуть и зажмуриться. «Нет, этого не может быть?! Может, я всё ещё сплю? Да нет же, ведь всё так явно?! Но тогда что же это?!» — мысли лихорадочно рождались в голове и теснились там, не зная выхода. Она сквозь полузакрытые веки оглядела комнату и остановила взгляд на кошках. Те, навострив уши, смотрели в угол комнаты и явно прислушивались к звуку, доносившемуся оттуда, но беспокойства не высказывали.

— Кто здесь?

— Друг.

— Ответ многообещающий, — усмехнулась Эра, — а друг может показаться?

— Пока нет, давай, как в сказках о воображаемом друге, я останусь невидимым, а дальше будет видно.

— Хорошо, — быстро согласилась Эра, — ты был во сне, а теперь моё воображение так разыгралось, что я слышу тебя и наяву?

— Я — реальная сущность из тонкого мира.

— Значит, я путешествовала? А какой сейчас век, год, месяц или день?

— Если вечером ты легла спать, значит, должна проснуться утром следующего дня, разве не так?

— Так, неужели прошла всего ночь?

— Разумеется, время в параллельном мире совсем другое, я же тебя предупреждал во сне.

— Да. Я вспомнила, скажи, ангел…

— Не торопись, — он не дал ей договорить, — у тебя много вопросов, а со временем их будет ещё больше. Давай, ты после моего ухода попробуешь сама на них ответить, ведь ты многое увидела в нашим путешествии. Попытайся сама найти ответы, а в случае необходимости, я тебе подскажу. Верь в себя и всё получится.

Хотя ангела не было видно, Эра представила, как бы он сейчас улыбнулся. — А ты ещё придёшь ко мне? — для Эры это был самый злободневный вопрос сейчас.

— Конечно, ведь я твой ангел и должен держать тебя и твои действия под контролем.

— Потому что просто должен? — чуть с грустью спросила Эра, вспомнив, как она чувствовала себя рядом с ним во сне.

— Не только по долгу службы, а ещё и потому, что… но об этом потом.

Эра почувствовала, как её сердце, вдруг, трепетно забилось. Смутная догадка, которую она постеснялась озвучить, родилась гдето в самом дальнем уголке подсознания.

— Сейчас не надо отвлекаться от главного, ты должна сделать выводы и постараться, чтобы они были, как можно, правильнее.

— Ну, тогда помоги мне, — попросила Эра.

— На данном этапе всё и так хорошо, семена попали в благодатную почву, — чуть с пафосом сказал Ангел, — и не бойся сделать что-то не так, на ошибках мы все и учимся. Если будет нужно, на мой взгляд, я приду.

— Когда? Через месяц? Через год? Пообещай, что не отнимешь у меня память о себе.

Молчание ангела, казалось, продолжалось вечно. Но только по внимательным взглядам кошек, обращённых всё в тот же угол, она поняла, что её вопрос прозвучал не в пустоту.

— Обещаю.

Вздох облегчения вырвался из груди Эры и она села в кровати, обхватив колени руками.

— Мне пора, самое главное, не ленись.

«Вот теперь он точно ушёл» поняла девушка. Решение пришло само по себе. «Я должна всё это описать, не целиком, а хотя бы короткими фразами, самое важное. Пусть кто-то назовёт это очередной чепухой или фантазией неумелого писателя, но я хочу и должна это сделать. Ведь неверующих скептиков, которым удобно думать „будь, что будет, а после меня — всё равно“, гораздо больше. Я безоговорочно поверила в то, что смерть — ещё не конец! С этой мыслью и умирать не страшно! А если и люди поверят в это, скольким станет веселее? А если у меня не получится? Должно получиться, ведь со мной такой замечательный ангел! Самый лучший ангел в мире!»

Эра, чувствуя, как в груди стало тепло и радостно от принятого решения, быстро встала с кровати, заботливо укрыла кошек, посмотревших на неё с удивлением. Включив на полную мощность музыкальный центр, подпевая на ходу любимой группе, она сварила себе чашечку кофе. Но даже спокойно попить и насладиться чудным напитком в таком приподнятом настроении не было желания. Обжигаясь, сделала несколько глотков и, найдя большую, толстую тетрадь, села прямо за кухонным столиком. Думала, что придётся долго сосредотачиваться, но словно кто-то начал диктовать и, ровным, аккуратным почерком, строчки стали ложиться сами.