Владимир Серкин - Шаманский Лес

Татьяна Ткачук:

Если вернуться к шаману, с которым вы общались. В прежние, в старые времена главными функциями шаманов были промыслы, обеспечение удачи в охоте, в рыболовстве, лечение больных, предсказание судьбы. Все это было для членов своего рода. Сейчас, когда их остались единицы, и этот шаман, с которым вы общались, он живет один, в чем сейчас смысл, суть его существования?

Владимир Серкин:

Я вам один конкретный случай расскажу. В эскимосском селе в начале 20 века, когда было много зверя, охотники собирались в общественную ярангу, сидели там и ничего не делали. Приходил шаман, а соплеменники его называли в полу-шутку, полувсерьез "вечно бодрствующий", и начинал на них орать: "Хватит сидеть, идите, добудьте чего-нибудь на обед". Общину никто не организовывал, выводил общину из сферы индивидуальных интересов шаман — в этом была его главная функция. Об этом нигде не написано.

Татьяна Ткачук:

Но нужно ли для этого уметь выходить на связь с духами, чтобы просто технически организовать общину так, чтобы люди ушли на охоту?

Владимир Серкин:

Иначе было невозможно. Слушали того человека, который имеет связь с прошлым, связь с будущим, связь с предками.

Татьяна Ткачук:

То есть в любом случае — это лидер и авторитет для своего племени?

Владимир Серкин:

Нет, шаман — это не вождь племени. Представьте себе, что сорок человек живут среди заснеженной тундры и обледенелого берега, где льды уходят на многие километры. В течение полугода они никого не видят. Но они не одиноки не потому, что есть радиосвязь, ничего такого нет и не было, и непредставимо, а потому что шаман, через которого они поддерживают связь со своими предками, связь со своими потомками и связь с другими людьми за пятьсот, за тысячу километров от них в таком же маленьком поселке на побережье или стойбище. Вот в чем была главная функция духовная шамана. Конечно, он и лечил, и искал пропавших, нес ритуалы и культурные традиции, но главная его была функция в том, что именно благодаря ему вот эти сорок человек 9 месяцев в году в полярной зиме были не одиноки.

Татьяна Ткачук:

В 20-30 годы прошлого столетия были довольно сильные и резкие гонения на шаманов, изымались их костюмы, ритуальные предметы. Как вы считаете, в принципе шаманизм можно запретить, отменить?

Владимир Серкин:

Это невозможно, потому что они все равно будут появляться. Есть такой термин — "шаманская болезнь". Скажем, человек взрослый, 45 лет, социально успешный, уже дети взрослые и тоже социально успешные. Его начинают преследовать духи и склонять к тому, чтобы он занялся шаманизмом, необязательно в традиционном смысле. Причем человек, живущий в современном поселке городского типа. Он с этим несколько лет борется, от этого тяжело болеет, но, в конце концов, начинает заниматься шаманизмом.

Татьяна Ткачук:

То есть они возникают до сих пор новые и новые?

Владимир Серкин:

Не до сих пор, они всегда возникали и, наверное, будут возникать.

Татьяна Ткачук:

Владимир, а правда, что женщинам в роду не передавались шаманские принадлежности и предметы, на женщин рода не переходили эти функции, потому что считалось, что женщина может выйти замуж за представителя другого рода и уйти. И есть ли сегодня женщины-шаманы?

Владимир Серкин:

Сегодня есть женщины-шаманки. Другое дело, что есть мужские линии шаманские, а есть женские, они, как правило, не пересекаются. По женской линии передается женский шаманизм, по мужской — мужской.

Татьяна Ткачук:

Вам что-нибудь известно о том, что шаманы используют техники, которыми они владеют, для того, чтобы раскрыть или попытаться раскрыть тайны так называемых аномалий, НЛО, каких-то следов древней цивилизации и так далее?

Владимир Серкин:

Я говорю об одном шамане, он использует определенную технику, как он мне говорит, для того, чтобы проникнуть, например, в мир древних людей. Техника простая, по звучанию она не простая, а по исполнению он делает то, что делали они, не подражает, а изготовляет, например, он делает лук и стрелы именно так, как это делали они. Я объяснить это не могу, хотя сейчас я понимаю. Он очень много знает о мире древних людей, гораздо больше, чем наши археологи.

Татьяна Ткачук:

Как ваши коллеги-психологи, ваши друзья, может быть, люди других профессий отнеслись к тому, что вы вошли в такую тесную связь с шаманом, еще и книгу об этом написали?

Владимир Серкин:

Магадан — город маленький, есть какая-то у меня репутация, поэтому в основном все отнеслись хорошо. А как в Москве отнесутся — я не знаю. Возможно, многие сочтут, что это совершенно ненаучно. Хотя я описывал то, что видел, какие разговоры вел.

Татьяна Ткачук:

Владимир, вас сейчас называют русским Кастанедой, я знаю, что вы спорите с этим. Кастанеда написал 12 книг, в которых он описывает свое общение с шаманами индийского племени Яки. Говорят, что для того, чтобы изучить шаманизм, нужно на это положить всю жизнь. Ваш интерес с написанием этой книги иссяк?

Владимир Серкин:

Все-таки я с Кастанедой бы поспорил, если вы позволите. И там, и там идет диалог, но родоначальником стиля является не Кастанеда, а Платон, он первым описал свои диалоги с Сократом. Если читать Кастанеду, то сходство с Платоном разительное. И мои тексты ближе с Платоном, чем к текстам Кастенеды. По концепции Дон Хуан у Кастанеды считает, что мы воспринимающие существа, а шаман считает, что мы творящие существа. По многим практикам Кастанеды человек, находящийся в одном состоянии сознания, в принципе не может вспомнить того, что с ним было в другом состоянии сознания. По практикам шамана это прекрасно возможно, потому что хотя человек не помнит того состояния и тех действий, он имеет всегда результаты своих действий, он что-то делает.

Я с нетерпением жду, когда шаман вернется, и что я много нового и интересного для себя и для других услышу. Что такое одна книжка, когда у меня 12 ящиков записей? Я их сейчас не могу опубликовать, потому что идеи, на мой взгляд, есть не принадлежащие человеку. Шаман связан с многими существами не нашего мира.

Татьяна Ткачук:

С вашей точки зрения, шаманизм — это философия, это религия, это что-то третье?

Владимир Серкин:

Это, скорее, образ жизни. В нем есть то, что мы сегодня называем философией. Что касается религии, то шаман употребляет термины "дух местности", "связь со своим духом", но ни к одной религиозной концепции я его мировоззрение, его образ мыслей отнести не могу.

Татьяна Ткачук:

Вы как ученый, в данном случае, действительно верите, что он общается с духами?

Владимир Серкин:

Я видел необычные вещи, которые он делал, и своим глазам я верю. Например, он может поставить ловушку, над водой пошептать, и полная ловушка рыбы набьется. Он может посвистеть, и все комары улетят из землянки. Он может пошептать, и мыши, которые завелись, тоже уйдут. Потом он может двигаться быстрее, чем обычный человек, и он даже мне показал некоторые практики, правда, это практики ритмичности. В частности, он обучил меня тому, что умели древние чукчи — он убивал оленя без стрел. Он просто долго за ним бежал, потом олень падал, он подходил и убивал, с соответствующими извинениями, ритуалами. Вовсе не потому, что древний чукча был выносливее или быстрей оленя, а он был просто более ритмичным, в то время, как олень бежал рывками, выдыхался через несколько часов. То есть он знает много практик, которые нам недоступны, которые, наверное, мы могли бы освоить, но мы их никогда не осваиваем и даже не знаем о них. Естественно, человек, который может что-то, что мы не можем, он нам кажется шаманом. Лучшей концепции, чем концепция духа шамана для объяснения того, что он делает и что делается в его мире, чем дух, нет, поэтому я принимаю пока как лучшую теорию.

Татьяна Ткачук:

Владимир, а вам никто никогда не говорил, что этот человек, которого называют все шаманом, на самом деле просто шарлатан?

Владимир Серкин:

Шарлатан — это человек, который обманывает окружающих для того, чтобы извлечь какую-то пользу для себя. Какую пользу шаман извлекает из всего этого?

Татьяна Ткачук:

Мифологизирует самого себя, привлекает к себе внимание, интерес.

Владимир Серкин:

Как же он привлекает к себе внимание, когда сейчас никто не знает, где он, как его зовут, и я тоже не знаю этого, пока он сам не появится. Все это ему не нужно. Первое, что меня в нем заинтересовало, что он способен жить один годами и, наверное, десятилетиями. Он не ищет общения с другими, другие ищут общения с ним.