Сьюзи Хазел Манди - И падут подле тебя тысячи

Когда Франц вернулся в казарму, он спросил солдат, могли бы они поменяться воскресным дежурством с ним. Его новый друг, Карл Хофман, тотчас же согласился, и остальные тоже. Развлечения и танцы были по воскресеньям, и с тех пор как местные девушки восторгались мужчинами в униформе, кто знал, во что могли вылиться подобные романы?

Ободрившись, Франц отправился на кухню. Там он объяснил свои принципы питания главному повару и спросил, может ли он рассчитывать на замену всех продуктов, в которых присутствует свинина.

Повар, подбоченившись, пристально посмотрел на Франца сверху вниз.

— Рядовой Хазел, — сказал он напряженно, начиная краснеть, подобно лейтенанту Гутшальку, — давайте я расскажу вам о нашем рационе. На завтрак мы подаем хлеб, джем и кофе. На обед готовим тушеное мясо или рыбу. На ужин мы даем хлеб, сосиски или мясо, а иногда сыр. Также четыре раза в неделю вы будете получать две унции масла вечером и три раза в неделю две унции свиного сала.

Во время разговора повар все больше и больше выходил из себя.

— Знаете, Хазел, вы действительно наглец! Это армия, а не ресторан для гурманов, и никто не собирается тут угождать вашим желаниям.

Он стукнул костяшками пальцев по огромному котлу:

— Видишь это? У меня есть один котел. Вся еда варится в нем. Ты будешь есть то, что едят остальные, или я позабочусь о том, чтобы ты остался голодным! Надо же, свинина!

Он пристально смотрел в лицо Франца:

— Я уверен, что ты на самом деле еврей, только скрываешь это. Подожди немного, и ты попадешься!

Позже во время ужина, когда Франц шел по раздаточной линии, повар пренебрежительно положил огромную порцию сосисок в его тарелку.

Франц посмотрел на мясо. Должен ли он есть то, что Господь запрещает, или он должен есть только хлеб и оставаться голодным? Вернувшись в казарму, он открыл Книгу пророка Даниила и перечитал историю о трех верных юношах, которые не прикасались к царской еде. Тогда он вновь утвердился в своей вере и решил быть верным Божьему повелению относительно пищи.

Но он нуждался в пище, надо было что–то делать.

В это время Франц вместе с тридцатью другими солдатами были расквартированы в доме, расположенном напротив улицы с молочным магазином. В понедельник утром он встретился с хозяйкой магазинчика.

— Я собираюсь остановиться здесь на некоторое время и хотел бы приносить вам на обмен некоторые продукты. — сказал он. — Интересует ли вас обмен молочных продуктов на свинину?

— Конечно, — ответила женщина, благодарная за то, что может получить некоторые деликатесы, выдаваемые солдатам передовой роты. Он обменял один кусок, и на прощание она сказала:

— Я буду давать вам литр молока ежедневно и сто грамм масла каждый третий день, в обмен на порцию свинины, сала и сосисок.

После этого Франц каждое утро крошил свою порцию грубого армейского хлеба в чашку, заливал его свежим молоком из молочного магазина и ел. Остальные солдаты стали завидовать ему.

— Эй, Морковоед, — говорили они. — Ты живешь совсем неплохо, не так ли?

Франц добродушно улыбался.

— Слушайте, вы можете есть свою свинину. А я предпочитаю это!

— Это все чистое и хорошее, — отвечали они, — но что ты собираешься делать, когда мы отправимся на фронт и ты не сможешь больше обменивать продукты?

— Я не переживаю об этом. Бог позаботится обо мне.

Полк был занят упорными тренировками в ведении боя на линии фронта. В дополнение к основным занятиям отдельная инженерно–строительная рота навела несколько мостов через Рейн. Это была тяжелая, изнурительная работа. В полдень полевая кухня доставляла еду на место стройки. Тогда Франц заглядывал в котел и, видя свинину, вообще не брал пищу. Вместо этого он всегда брал добавку хлеба и сыра.

Однажды солдат из другого полка заметил это.

— Скажи, — сказал он, — я заметил, ты не ешь мяса. В чем причина?

Франц объяснил свои принципы.

— Что же, в нашей роте тоже есть парень, который не ест свинину.

— Правда? Где он? Как его зовут?

— Михаэль. Я не помню его фамилию.

— Это не Михаэль Шредель?

— Это он! — уверено ответил солдат. — Он работает на этой стройке, там.

Франц бегом обогнул здание и вбежал по ступенькам внутрь. Там он нашел своего старого друга Михаэля Шределя, который работал печатником в адвентистской семинарии в Мариенхохе. Они знали друг друга уже пятнадцать лет. В течение следующих четырех недель их роты объединили, и Франц вместе с Михаэлем прославляли Бога каждую субботу, ободряя друг друга.

Итак, за прошедшее время две проблемы были решены — соблюдение субботы и питание. Но нерешенным оставался еще один вопрос.

Франц стал адвентистом в двадцать лет и с тех пор взял за правило прочитывать Библию за год. Хотя он знал, это будет непросто, но с решительностью в сердце продолжал эту практику в армии. Каждое утро и вечер он сидел на своей койке, читая Библию и молясь.

Солдаты старались разными путями отучить его от этой привычки, подшучивая над ним, они бросали обувь и подушки в него, заливаясь смехом. Прозвище Чтец Библии он получил так же быстро, как и Морковоед.

Но лейтенант Гутшальк из всех солдат и офицеров был наиболее беспощадным в своих насмешках. Он не упускал ни единой возможности, чтобы унизить Франца перед его товарищами. Франц понимал, что он заслужит уважение солдат, если поднимется выше этих насмешек и издевательств. И он стал продумывать план. Однажды утром, пока они собирались для переклички, лейтенант спросил:

— Хазел, ты все еще читаешь Библию и до сих пор молишься?

Франц энергично отдал честь:

— Да, господин офицер!

— Как ты можешь верить в подобные сказки в наше прогрессивное время? Ты, должно быть, ненормальный!

— Интересно, лейтенант, но я только что прочитал о таких людях, как вы, во Втором послании Петра, третьей главе, третьем стихе.

Франц вытащил свою карманную Библию, открыл и прочитал: «Прежде всего знайте, что в последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям».

— Этот стих, — сказал Франц, — был написан более 1900 лет назад. Спасибо, господин офицер, за подтверждение правдивости Библии и за укрепление моей веры.

Несколько дней спустя, во время ужина, лейтенант Гутшальк стоял недалеко от Франца.

— Хорошо, святоша, — крикнул он через головы солдат, — прочитал ли ты что–нибудь полезное в твоей Библии сегодня?

— Да, господин офицер, — крикнул в ответ Франц, — кстати, я прочитал о вас.

— Обо мне?

Франц раскрыл свою маленькую Библию.

— Послушайте Екклесиаста двенадцатую главу, стих тринадцать: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом всё для человека, даже для лейтенанта Гутшалька».

Солдаты свистели и аплодировали, пока Гутшальк в поспешности уходил. Больше он никогда не спрашивал Франца о его убеждениях. Но он остался врагом Франца и продолжал изыскивать возможности, чтобы создать ему проблемы.

В конце сентября инженерно–строительная рота получила назначение наводить понтонный мост через Рейн в Оппенхайме. Это была их первая возможность применить на деле то, чему они научились. Они конфисковали для нужд армии речные баржи, компенсируя стоимость владельцам. Баржи стояли на якорях, и мост строили на них. Строительство прошло успешно. Мост был назван в честь их капитана «Брандтов мост».

Когда все было закончено, они устроили большой праздник. Флаги развевались на ветру, играл военный оркестр, и капитан Брандт произнес пламенную речь о высоких немецких идеалах, которые вскоре будут установлены нормой для всего мира.

Берег Рейна эхом отражал крики: «Один народ, один рейх, один фюрер! Да здравствует победа! Да здравствует победа!»

Затем солдаты и горожане пересекли Рейн по новому деревянному мосту, доски которого пахли сосной и все еще источали смолу. Над каждым краем вздымался немецкий орел, держащий свастику. Этот мост пережил почти всю войну и использовался до разрушения в 1944 году во время американского вторжения в Германию.

Во время военной подготовки и тренировок стало видно, что Франц особенно отличался в стрельбе и почти всегда попадал в яблочко. Вскоре он добился восхищения остальных и стал знаменит как самый меткий стрелок роты.

В один из дней его друг Карл Хофман спросил:

— Франц, в чем секрет твоей меткости? Франц пожал плечами:

— Не знаю, я не делаю ничего особенного. Я просто смотрю сквозь прицел, затем точку прицела опускаю чуть ниже и нажимаю на курок.

— Попробую делать так же. Возможно, это когда–нибудь спасет мою жизнь.

В каком–то смысле то, что сказал Карл, было правдой. Но разговор не давал Францу покоя. Когда он оставался один, он часто представлял, что бы он сделал, если бы враг атаковал его. Инстинктивно вытащил пистолет и убил бы нападавшего, защищая себя? Он вспомнил свое обещание перед Богом не забирать ничьей человеческой жизни, но тут он понял, что не знает, как бы он прошел это испытание, случись оно сейчас.