Сьюзи Хазел Манди - И падут подле тебя тысячи

699–я отдельная инженерно–строительная рота отпраздновала свое первое Рождество в армии при свечах на службе в величественном старинном Оппенхаймском кафедральном соборе рядом с Рейном. Солдаты были разочарованы, что война еще не закончилась, но воодушевляющее обращение Гитлера по радио в канун Рождества восстановило их доверие. Снова гипнотическая сила его личности влияла на массы.

— Все идет отлично! Третий Рейх вскоре будет учрежден! Германия будет править тысячи лет!

На вечер была запланирована большая вечеринка. Франц спросил, мог бы он остаться в казарме. Нет, присутствие было обязательным. Когда он пришел в зал, лейтенант Гутшальк стоял в дверях.

— Хазел, что у тебя с собой?

— Как вы знаете, лейтенант, я не употребляю алкоголь. У меня с собой бутылка виноградного сока, так и у меня будет, что выпить.

— Тогда желаю удачи, — хмыкнул лейтенант, давая Францу пройти.

В холле стояли длинные столы, украшенные свечами. Аромат вечнозеленых елей смешался с пикантным запахом коричневых рождественских кексов, разложенных на столах.

Веселье началось с пения некоторых знаменитых старых немецких рождественских гимнов: «Es ist ein Ros'Entsprungen», «О Tannenbaum» и, конечно, «Stille Nacht».

Но вскоре пиво и бренди сделали свое дело, и настроение улучшилось. Один солдат написал стихи об особенностях мужчин в полку. Франц с любопытством ожидал, что же скажут о нем. Наконец очередь дошла и до него:

«Хазел радостно, со стараньем читает Библию, вновь и вновь,

Ест свежую зелень, картошку вареную, огурцы и сырую морковь.

И людям он всем проповедует хорошее слово о воздержании:

Не ешьте мяса, не курите, и не пейте — и будете в христианском состоянии».

Он знал тогда, что, несмотря на их поддразнивания, его приняли.

Через два часа Франц был единственным трезвым человеком во всей роте. Так как вечеринка стала буйной и шутки грубыми, он оставил холл и провел остаток вечера в казарме, читая Библию.

На следующий день, пока наводили порядок, он столкнулся с майором и капитаном. Отдав честь, он попытался пройти, но они остановили его.

— Хазел, — сказал майор, — мы заметили, что вы остались трезвым вчера вечером. Мы хотим, чтобы вы знали, мы очень довольны этим.

Несколько дней спустя Франц был выдвинут в ефрейторы. К его удивлению, он также получил медаль «Крест военных заслуг второй степени с мечами». С любопытством он вглядывался в обтянутую атласом коробочку. В слабом свете он разглядел Мальтийский крест со свастикой в центре и два меча, пересеченные по диагонали. Все это было подвешено на ленточной панели с красно–бело–черными полосками и другой парой скрещенных мечей.

Он не представлял, за что его удостоили такой чести. В непросыхающей от алкоголя армии за одну только трезвость нельзя получить награду.

Вместе с его продвижением по службе пришли и новые неожиданные преимущества. Франц был освобожден от всей внекабинетной работы и был назначен ночным сторожем в офисе роты. Однажды вечером ему снова стало любопытно, за что он получил медаль, и он решил проверить свои документы.

Он нашел их в картотеке, открыл запись о медалях и обнаружил, что он получил благодарность «за хорошее моральное влияние на военнослужащих в роте». Он вспомнил, как много раз повторял: «Товарищи, прекратите ваши аморальные разговоры и грязные шутки. Не относитесь к сексу легковесно, секс это нечто священное. Вспомните ваших жен и дочерей дома. Как бы они себя чувствовали, если бы слышали вашу распутную речь»? Франц думал, что его предостережения были сказаны на ветер. Теперь он понял, что был услышан и высоко оценен.

Вплоть до этого времени солдаты и офицеры 699–й отдельной инженерно–строительной роты жили в условиях порядка, комфорта и уюта. Но этому не суждено было продолжаться долго.

Вернемся во Франкфурт. Материальное положение Хелен и детей резко ухудшилось. Продукты и вещи, необходимые им, были строго ограничены и выдавались по специальным карточкам. В день каждый получал по одной картофелине и два ломтика хлеба, а дети получали по пол–литра молока. На Рождество выдавался один апельсин, а на Пасху каждый мог получить по одному яйцу. Каждые шесть месяцев выдавалась банка ветчины, весной каждый ребенок получал пару обуви.

Но моральный дух граждан не угасал. Гитлеровские войска начали вторгаться в соседние страны без особого сопротивления, и немцы с оптимизмом ожидали, что вскоре войне придет конец.

Курт и Лотти посещали школу имени Людвига Рихтера. Курт любил школу в основном потому, что там он слышал ежедневные захватывающие новости о гитлеровском продвижении. Его учитель говорил о немецком военно–морском флоте, самолетах, бомбах, танках и замечательном новом «секретном оружии», которое было разработано Гитлером.

Хелен, однако, вскоре столкнулась с испытанием своей веры, которая было гораздо серьезнее той обработки Лотти и Курта, которую они получали в школе.

Национал–социалистическая немецкая рабочая партия стала самой влиятельной политической партией в Германии. Люди вдруг поняли, что нацист (так называли членов этой партии) — «это звучит гордо». Члены партии получали много привилегий, включая хорошее питание и работу, если они хотели этого. Но Хелен знала, что она никогда не сможет принять нацистские идеи.

Однако оставаться на противоположной стороне было непросто. В магазинах и в общественных местах знали, кому вы отдаете предпочтение, обращая внимание на то, какое приветствие вы используете: новое «Хайль Гитлер» с поднятием руки или традиционное «Доброе утро» или «Добрый день». Если второе, то люди думали о вашей неверности стране.

Хелен отказалась вступить в партию, несмотря на давление.

Однажды вечером кто–то постучался к ним. Хелен открыла дверь. Там стоял герр Деринг, сосед, который стал одним из официальных лиц партии.

— Хайль Гитлер, — поприветствовал он ее, протянув вперед руку.

—Добрый вечер, — осторожно ответила Хелен.

— Могу я зайти на минутку?

Не говоря ни слова, Хелен впустила его и провела в комнату.

— Фрау Хазел, — начал он, — мы обратили внимание, что вы еще не член нашей партии. На протяжении многих лет я видел, что вы и ваш муж являетесь образцовыми гражданами. Вы из числа тех людей, которых мы хотим видеть в рядах нашей партии. Я отправил вам очень подробное приглашение, чтобы вы могли присоединиться к партии.

Хелен смотрела на него ясными голубыми глазами, пока он объяснял преимущества, которые принесет ей членство в партии.

— Продуктовый паек удвоится, — сказал он. — Ваши дети будут получать не одну, а две пары обуви в год, два комплекта одежды и теплые куртки для зимы. Вы и ваши дети получат шестинедельный отдых на летнем курорте в горах или на море с ненормированным питанием. Вы сможете есть все, что захотите.

«Господь, — молча молилась она, — что мне делать? Если я откажусь вступить в партию, я сделаюсь врагом этого человека и подвергну опасности жизни моих маленьких детей и свою собственную Возможно, это время, когда я могла бы, как царица Есфирь, жить по закону партии, соблюдая его внешне, и в то же время оставаться верной своей вере и себе. Дай мне, пожалуйста, мудрости».

Герр Деринг завершил беседу, вложил заявление на вступление в партию и перо в ее руку и посмотрел на нее ожидающе.

Хелен вернула все обратно.

— Герр Деринг, — сказала она, — мой муж находится на фронте с первого дня войны. Я заметила, что мужчины, которые являются членами партии, до сих пор здесь. Я не хочу вступать в такую партию. Кроме того, я уже принадлежу к партии.

— Что же это за партия? — спросил он с презрением.

— Это партия Иисуса Христа, и мне не нужна никакая другая! — ответила Хелен.

Казалось, что Герр Деринг был ошеломлен ее отвагой. Его щеки от такого унижения стали розовыми.

— Это мы еще посмотрим! — прошипел он сквозь зубы. Резкими шагами он вышел из комнаты, громко хлопнув входной дверью.

С этого дня он стал врагом Хелен. Хотя он знал, что она была христианкой адвентисткой седьмого дня, он начал распространять слух о том, что она еврейка. Этот слух мог быть причиной больших неприятностей для Хелен, так как война продолжалась.

Часто он звонил в их квартиру в полночь и, пока она шла открывать, бил кулаками в дверь. Со страхом в сердце Хелен открывала, думая, что это ночной рейд гестапо, пришедший арестовать ее.

Но там стоял герр Деринг.

— Завтра вечером, — рычал он, — ваших детей заберут у вас и не отдадут до тех пор, пока вы не вступите в партию.

Иногда Хелен и дети прятались в соседском доме, пока не становилось ясно, что дома безопасно. Иногда она не отвечала на полуночный стук, а перепуганные дети прятались под своими кроватями.

Шли месяцы. Утратив иллюзии, немцы были вынуждены признать, что война продлится дольше, чем они ожидали. Но, несмотря ни на что, они продолжали верить, что победа непременно наступит.