Дональд Карсон - Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)

Символичность «портрета» антихриста столь же прозрачна, как и в описаниях сатаны, города и царства в гл. 12. Используя бытовавшие в его время слухи о воскресении Нерона, Иоанн изображает пришествие антихриста как «другого Нерона». О таком подходе говорится в Мих. 4:5, где речь идет об ожидании Илии накануне Дня Господня. Иоанн, должно быть, знал, как Иисус применил это пророчество к служению Иоанна Крестителя (Мк. 9:12–13), он сам использовал его даже шире — по отношению к служению всей Церкви (гл. 11). Для него было естественным представить антихриста как действующего «в духе и силе Нерона» (ср.: Лк. 1:17), используя истории о «Нероне воскресшем» без всяких комментариев, как если бы ему пришлось использовать как само собой разумеющееся пророчество об «Илии воскресшем».

Так же и мы не должны пытаться определить дату пришествия Иисуса, полагаясь на разного рода расчеты. Лучше сосредоточивать внимание на той работе Божественного провидения, которая происходит на наших глазах. Нужно позволить Богу исполнить пророчество Иоанна по Его собственному изволению и в назначенный Им день.

Хвала справедливости Бога, разрушившего город антихриста, которая возгремела с неба, представляет собой ответ на призыв ангела в 18:20 «веселиться» о том, что совершил Бог. Хвала небес приводится в ст. 1—4, а «святых, апостолов и пророков» в ст. 6–8. В гл. 5 обратный порядок восхваления; вначале мириады ангелов возносят свое ликование, затем двадцать четыре старца и четыре живых существа добавляют свое слово: Аминь. В ответ на призыв, обращенный к слугам Божьим («малым и большим»), прославить Бога (5) раздается мощный хор голосов спасенных (6—8). Четырехкратное Аллилуйя в этом отрывке — уникальный случай для Нового Завета; это слово больше не встречается на его страницах. Мы знаем его по псалмам, особенно по так называемым Аллилуйным псалмам (Халлелам), то есть 112–117, которые воспевались израильтянами на праздниках, и особенно на празднике Пасхи.

1—2 Эта песнь продолжает славословие из 7:10 и по смыслу близка к 12:10. Спасение включает в себя избавление от противоборствующих сил, а потому соответствует суду. Ангелы прославляют суды, как это вообще характерно для Откровения (ср.: 7:9, после снятия печатей; 11:16—18, после возвещения труб; 15:3 — в ожидании излития чаш гнева). 3 Вторичное Аллилуйя возвещает окончательное и бесповоротное уничтожение Вавилона. Здесь явная перекличка с Ис. 34:9—10, где описывается День Господень как суд над Эдомом, который, в свою очередь, вызывает в памяти разрушение Содома и Гоморры. Однако описание неугасимого огня горящей смолы в Едоме сменяется изображением земли, населенной дикими птицами и животными, что делает два образа суда совершенно несовместимыми. К тому же ст. 3 должен оцениваться в соответствии с тем, как Иоанн описывает новое творение (21:1—5), а потому здесь не находится места для вавилонского огня.

5 Голос от престола принадлежал одному из четырех живых существ, а не исходил от Христа во славе, Который вряд ли мог обращаться к народу Божьему со словами хвалите Бога нашего. 6—8 Хвала Церкви относится к наступлению царства Бога и браку Агнца, а не к падению Вавилона. Фраза воцарился Господь Бог соответствует сказанному в 11:17 и означает, что Он установил Свое царство спасения, полное безграничного благословения для человечества. Следовательно, наступило время для брака Агнца, потому что Церковь уже стала невестой Христа, но еще не стала «славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего–либо подобного» (Еф. 5:25—26). Комментарий по поводу того, что дано ей облечься в виссон чистый и светлый (8), исходит от Иоанна и не составляет часть текста песни. Однако обращает на себя внимание баланс между благодатью Бога и откликом людей в утверждениях: дано ей было облечься в виссон чистый и светлый, ибо святость есть дар Божий, а невеста приготовила себя, облачившись в праведность святых. Эта двойственная природа христианской Церкви сохраняется на протяжении всей жизни христианина (ср.: Флп. 2:12–13).

9 Четвертая заповедь блаженства, прозвучавшая в Откровении, отражает кульминацию во взаимоотношениях Христа и Его народа. Званные на брачную вечерю Агнца — это верующие, и здесь двойной символизм: невеста и гости — одно и то же (ср. 21:9–10, где невеста одновременно и святой город). Cuu суть истинные слова Божий; они включают также и тех, кто говорит о суде над Вавилоном и о благословении участия в браке Агнца, то есть «истинные слова Божий» — это видения в 17:1 и до данного места. 10 Ангел отвергает поклонение Иоанна, поскольку он сослужитель ему и братьям его, сохраняющим свидетельство Иисуса. Поклонения достоин только Бог, поскольку свидетельство Иисуса есть дух пророчества. Это могло бы означать, что Иисусово свидетельство есть дыхание, или сердцевина, пророчества. Однако это звучит слишком безлично. Смысл данного заявления проясняется, если мы вспомним, что у иудеев любимым именем для Духа Божьего было «Дух пророчества»; следовательно, «свидетельство, которое несет Иисус, есть бремя Духа, Который вдохновляет пророчество», и Он прославляет Господа! Это в совершенстве объясняет учение о Святом Духе в изречениях в Ин. 14—16 (см. особо: Ин. 14:26; 16:12–15).

Суд над Вавилоном был основной темой в 17:1 — 19:10, которая, помимо того, раскрывалась в рассказе о семи чашах гнева (16:17—21). Но нам еще ничего не было сказано о судьбе антихриста и его приспешников, упоминавшихся в связи с шестой чашей гнева (16:12–14). Рассказ об этом предваряют последние видения победы Христа и Его царства, где описывается пришествие Христа и повержение в прах сил зла (19:11 — 20:3); царство Христа в этом мире (20:4—10); последний суд (20:11—15) и новое творение и город Бога (21:1–22:5).

11—15 Пришествие Христа изображается серией символических картин, которые проливают свет на отдельные аспекты этого события, поскольку оно слишком грандиозно и непостижимо, чтобы охватить его полностью. Когда небеса раскрываются, первое, что видит Иоанн, это конь белый, и сидящий на нем… Верный и Истинный. Мы обычно не ожидаем буквального исполнения того, что Иисус вернется на белом коне в сопровождении мириад ангелов на конях, да и вряд ли это надо. Речь идет о представлении Иисуса как всемогущего Воителя, «Полевого Маршала» небесных воинств, грядущего, чтобы подавить восставших против Бога на земле, тех, кого ведут силы зла. Его очи как пламень огненный вызывают ассоциацию с судом, а много диадим соответствуют Его статусу «Царя царей и Господа господствующих». Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого, хотя оно приводится в ст. 11,13,16; правда, это лишь свидетельство о том, Кто Он, но только один Бог может владеть тайной Его личности (ср.: Мф. 11:27). Его обагренная кровью одежда — это облачение Бога (см.: Ис. 63:1—6), которое, по словам раввинов, Бог наденет в день отмщения Риму. Воинства небесные, которые сопровождают Христа, — это окружающие Его ангелы (ср.: 3 Цар. 22:19; Пс. 102:20; Дан. 7:9–10,13; Мк. 8:38; 13:26–27; 2 Фес. 2:5–6). Господь поразит народы острым мечом уст Своих; топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя — это две дополнительные картины, где Иисус вначале изображается как воин, а затем как фермер–виноградарь.

16—18 Ангел призывает птиц–стервятников собираться на великую вечерю Божию; этот образ взят из видения Иезекииля о разгроме Гога и Магога (Иез. 39:17–20), хотя последнее сражение Гога и Магога описывается Иоанном в конце существования земного царства (20:7—9) в соответствии с видением Иезекииля (Иез. 38:7—9). Великая вечеря Божия для птиц–стервятников — отвратительный аналог пира, который начинается в царстве Бога (Ис. 25:6) и описывается здесь как брачная вечеря Агнца.

19—21 Зверь и его приспешники собрались, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его. Собранные соответствуют понятию Армагеддон (16:16). Но никакой битвы на самом деле нет! Небесные воинства наблюдают, как были захвачены зверь и лжепророк; Христос мечом, исходящим из Его уст, поражает всех их союзников, а дьявол сброшен в преисподнюю. Это сцена суда, который производится силой слова Божьего. Все описание — образная картина, изображающая Христа на коне с мечом, исходящим из Его уст, и стервятников, пожирающих трупы. Детали картины вырисовываются не столь отчетливо, но доминирует главное событие — победа Христа над теми, кто противостоял Ему, полная и окончательная. Антихрист и лжепророк брошены в озеро огненное, горящее серою. Это озеро огненное — общепринятый образ ада, по–гречески геенна, что, в свою очередь, является транслитерацией еврейского слова Gehinnom, «долина Енномова», где евреи во времена Иеремии сжигали приносившиеся человеческие жертвы (см.: Иер. 7:31). В апокалиптической литературе оба этих выражения — иносказательные, первое представляет развитие концепции преисподней, и оба указывают на неизбежность суда Божьего над теми, кто упорствует в своем мятеже против Бога.