Вэй У Вэй - Открытая тайна

Итак, мы наблюдаем феноменальную вселенную, которая предстает перед нами в трех измерениях — длине, ширине и высоте, — с четвертого измерения, которое может быть тем, что мы называем длитель­ностью, но чью геометрическую характеристику мы можем воспринимать, только если разовьем способ­ность наблюдать с дальнейшего измерения, находя­щегося под прямым углом к тем, с которыми мы уже знакомы.

Феноменальное видение, таким образом, обычно заключено в трех измерениях, наблюдаемых с чет­вертого. Это восприятие видимости как объема. Вероятно, однако, что некоторые живые существа видят только в двух измерениях — длине и ширине, или плоскостях, горизонтальных или вертикаль­ных — и что третье, объем, — это предположение, которое они не осознают, хотя и смотрят именно из него.

Если приравнять феноменальность к трехмерно­му восприятию, не можем ли мы тогда допустить, что основная характеристика ноуменальности — восприятие с дальнейшего измерения? Если бы это было так, тогда — говоря языком геометрии — то,

что мы называем «Пробуждением», есть пробужде­ние к следующему полю зрения, то, что мы называем «Освобождением», есть свобода от ограничений ку­бического зрения, в которое мы заключены, и «Про­светление» есть внезапная яркость дальнейшей «все­ленной», включающей три предыдущих измерения, в ограничивающей тьме которых мы двигались на ощупь. Это три термина, описывающие перенос субъекта в центр, из которого он может восприни­мать объекты в дальнейшей, более широкой и со­вершенной перспективе.

Если это так, тогда те, кто «пробужден», то есть воспринимают следующее измерение — то, из ко­торого мы обычно наблюдаем и которое, следова­тельно, наше, — сами воспринимают из еще более дальнего измерения, пятого. Если бы в таком случае существовала какая-то сущность, воспринимающая «пробужденного», она воспринимала бы пятое из­мерение из центра шестого.

Здесь могут вмешаться метафизики, указывая на иллюзорную тщетность чисто теоретической концепции бесконечной регрессии. Не может су­ществовать никакой сущности, есть только вос­приятие в каком-то виде, и весь процесс — просто феноменальная интерпретация ноуменальности. Это, таким образом, находится в рамках иллюзор­ной науки феноменальности и может помочь нам понять только видимый механизм, посредством ко­торого феноменальный объект может познать ноуменальность.

Мы знаем — со слов учителей, если не обладаем собственным опытом, — что «Пробуждение» сопро­вождается скорым, если не одновременным, устра­нением всех феноменальных «проблем». Это подобно выбиванию дна у бочонка, так что все запутанное, «нечистое» содержимое нашего феноменального сознания (феноменальный аспект, или отражение, Сознания) исчезает. Вместо того чтобы решать проб­лемы по одной, подобно отсеканию голов гидры, ко­торые вырастают снова, здесь все проблемы исче­зают сразу и навсегда (как результат), будто гидру пронзили в самое сердце.

Но разве это не точная копия того, что мы пыта­лись определить геометрически? Мы предположи­ли, что перенос центра предполагаемой сущности (псевдоцентра) к дальнейшему, более глубокому центру откроет следующее измерение, из которого все предыдущие измерения будут восприниматься в более широкой перспективе. Предположив, что это и есть конечная перспектива, или даже если и нет, если этих перспектив бесконечное множество, разве это не точное описание механизма того, что означает термин «Пробуждение»?

                                                                         Логический анализ интуитивного знания

Объекты познаются только как результат реакции органов чувств чувствующих существ на разнооб­разие раздражителей.

Кажется, что эти раздражители исходят из источ­ников, внешних по отношению к реагирующему ме­ханизму, но этому нет другого подтверждения, кроме свидетельства самого реагирующего механизма.

Объекты, таким образом, — просто догадка, по­скольку они лишены какого-либо доказуемого су­ществования отдельно от познающего их субъекта.

Поскольку сам субъект непознаваем с помощью органов чувств как объект, он тоже лишь догадка.

Раз действительное существование как объек­та, так и субъекта не может быть доказано, значит, существование — не более чем концептуальное до­пущение, которое с метафизической точки зрения недопустимо.

Таким образом, нет обоснованного подтвержде­ния существования мира, внешнего по отношению к сознанию воспринимающих существ, чей внешний мир тогда — не что иное, как познающие его, то есть сами воспринимающие существа.

Но не может быть и обоснованного подтверж­дения существования самих воспринимающих су­ществ — ни как объектов, ни как субъектов, — кото­рые в таком случае являются лишь концептуальным допущением сознания, в котором они сознаются.

Отсюда следует, что «сознание» также может быть лишь концептуальным допущением без подтверж­денного существования.

Что тогда может обозначать это допущение созна­ния? На этот вопрос можно ответить только в мета­физических терминах, согласно которым сознание можно рассматривать как проявленный аспект не- проявленного. Это, видимо, последнее из возмож­ных приближение к выражению концепции того, что по определению непостижимо.

Почему это так? Это должно быть так, потому что источником концептуальности не может быть концептуальность, а только не-концептуальное, поскольку то, что постигает объективно, должно обя­зательно исходить из объективно несуществующего, проявленное — из непроявленного, так как концепту­альность не может постичь или объективировать саму себя — как глаз не может увидеть себя как объект.

Следовательно, сознание можно описать как чис­тую не-концептуальность, «чистую» — потому что она не замутнена ни концептуальным, ни не­концептуальным, что подразумевает полное отсутст­вие как утверждающей, так и отрицающей концеп­туальности.

Не будучи объектом, даже концептуально, ни­какое «это» не может существовать. Нет никакой «вещи», чтобы иметь название, а там, где нет объек­та, невозможен никакой субъект, из чего неминуемо следует полное отсутствие бытия.

Все, что мы можем сделать в отношении того, что мы есть, которое для нас должно быть объекти­вировано как «это», чтобы мы имели возможность говорить о нем, — рассматривать «это» как ноумен феноменов. Но поскольку ни то ни другое не сущест­вует объективно, с феноменальной точки зрения это можно понять как абсолютное отсутствие, из кото­рого возникает все присутствие.

Но сознание, или «Ум», не «проецирует» феноме­нальную вселенную: «оно» ЕСТЬ феноменальная все­ленная, проявленная как его объективное «я».

Метафизика, полагаясь на интуицию или прямое восприятие, больше ничего не добавляет и указыва­ет на то, что никакое слово, будь то Абсолют, Логос, Бог или Дао, не может быть ничем, кроме концепции, которая как таковая не имеет никакой фактической достоверности.

То-Что-Есть не может быть ни субъектом, ни объ­ектом, не может быть названо или помыслено и его реализация есть окончательное пробуждение. На него можно только указать, как в процитирован­ной выше фразе:

Меня нет, но видимая вселенная есть я.

Прошлое ушло. Но Настоящее становится Прошлым, прежде чем мы можем познать его, то есть прежде чем завершается сложный феноменальный процесс чувственного восприятия, передачи и концептуали­зации. Значит, Настоящее тоже ушло.

А Будущее? Мы не можем познать его, пока оно не станет Прошлым, поскольку познать его в Насто­ящем невозможно. Как оно вообще может существо­вать — ведь мы не можем познать Прошлое (которое ушло)? Конечно же, не можем — мы не можем по­знать ни Будущее, ни Настоящее, ни Прошлое.

Как тогда они существуют — если они вообще существуют? И если какое-то из них существует, то какое? Или они все существуют как единство, не­растянутое в пространстве-времени, — некоем про­странстве-времени, которое гипотетически обретает видимое существование одновременно с ними, что­бы сделать их познаваемыми?

Очевидно, что ни одно из них не существует как вещь в себе, как независимые объективные события, как феномены, отделенные от познающего их.

Будущее — Настоящее — Прошлое — три иллю­зорных аспекта одного субъективного феномена, из­вестного как «познание».

8. Ноет ума

Феноменальная жизнь видимой вселенной — не что иное, как объективизация: все, что мы считаем «жиз­нью», — просто процесс объективизации.