Иван Ювачев - Паломничество в Палестину

Мой собеседник еврей много жаловался на стеснения со стороны турецкого правительства. Испугавшись еврейского нашествия в Палестину, в последнее время турки ограничили число переселенцев.

Он сам прибыл сюда, обманув каким-то образом бдительность турецкой полиции.

Говорили и о мечтаниях сионистов. Заявив себя приверженцем идеи — основать еврейское царство в Палестине, мой собеседник высказал несколько соображений, не лишённых практического смысла.

— Чтобы выкупить Палестину, — говорил он, — надо считаться не с одними турками: вся христианская Европа слишком заинтересована в Святой Земле и, конечно, не позволит туркам продавать её евреям. Да и сами мусульмане ни за что не уступят нам свою святыню в Ель-Кудсе (в Иерусалиме). Но, мне кажется, нам, евреям, и незачем выкупать землю. Господами её мы сделаемся гораздо проще. Не сегодня-завтра Палестиной завладеют христиане, внесут в неё европейскую культуру, возделают голые скалы, как сад эдемский… Вот тогда придём и мы на готовенькое и возьмём себе львиную часть всех благ земли Израильской. Если теперь большая часть жителей Иерусалима евреи, то, будьте спокойны, тогда-то их будет ещё больший процент… Вы сомневаетесь?

— Нисколько! Напротив, охотно присоединяюсь к вашему мнению, — поспешил я согласиться с ним. Только я смотрю несколько шире на этот вопрос. Мне странно слышать, что евреи домогаются овладеть маленьким кусочком земли, называемой Палестиной, когда они скоро завладеют всем земным шаром, всем миром. Ваши же пророки предсказывали, что в последние дни евреи возобновят своё прежнее царство в Иерусалиме, и им подчинятся все другие народы. Только… при одном условии: когда сыны Израилевы «обратятся и взыщут Господа Бога своего и Давида, царя своего». То-есть, когда они признают «Сына Давидова» за Мессию. Разве не очевидно, что евреи, принявшие христианство, царят теперь во всех отраслях торговли, искусства и политики. Статистика насчитывает евреев иудейского вероисповедания каких-нибудь десять миллионов, но подсчитайте, какая масса евреев скрывается под видом немцев, французов, англичан и вообще всех народностей! Итак вопрос о еврейском царстве в последние времена разрешится сам собой.

Сначала мой собеседник порывался возразить мне, но потом, сделав большие глаза, вопросительно взглянул на меня искоса и, не сказав ни слова, медленно удалился.

Пароход немного запоздал, и это обстоятельство дало мне возможность ещё раз посетить место будущего русского монастыря. Рано или поздно русские добьются права (и кто же этому мешает? — Свои единоверцы, православные греки!) иметь свои монастыри в Палестине и особенно в Яффе, с которой связано призвание язычников. Здесь Господь показал в видении апостолу Петру, что Он открывает Своё Небесное царство не для одних только иудеев, но и для всех народов. Голодный Пётр говорил:

— Господи, ничего скверного или нечистого никогда не входило в уста мои.

— Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым, — был ответ ему с неба.

С тех пор нечистые язычники стали входить в Святую землю через Яффу, как бы через «уста Палестины», очищенным народом, то есть христианами. Теперь одних только русских паломников проходит через эти ворота обетованной земли до десяти тысяч человек ежегодно.

Когда я прибыл на пароход, то едва достал себе место в четырёхместной каюте. Все помещения были битком набиты паломниками. На палубах давка невообразимая. В три часа пополудни пароход снялся с якоря и направился в Александрию.

Прощай Иерусалим! Прощай, Палестина! Каждый уголок в тебе может до слёз растрогать верующего человека. И рано или поздно его снова потянет посетить колыбель христианской религии.

Четыре недели я провёл в Святой земле. За это время я посетил почти все места, куда обыкновенно заглядывает наш русский паломник. Можно бы объехать их в ещё более короткое время, но это было бы совсем противно мнению некоторых книжников, которые обязательным считают пробыть в Палестине не менее шести недель, вероятно, в память сорокадневного обозрения обетованной земли еврейскими соглядатаями. Они тоже осматривали её в летнее время, как сказано (Числа 13, 21), «дние же бяху дни весенни, предваряющии ягоды».

Для меня лично предварительное знакомство с Палестиной по книгам и фотографиям несколько ослабляло первое впечатление. Если бы не духовное значение известных мест и предметов, я на всё смотрел бы совершенно спокойными глазами. Некоторые из интеллигентных лиц, не потрудившиеся предварительно прочесть о современной Палестине, возвращались несколько разочарованными. Библейские картины, вычитанные с детства, рисуются нам в обстановке прекрасной природы, среди патриархальной жизни пастухов и земледельцев. Но… с приездом в Палестину, вся священная поэзия застилается металлом, деревом, камнем и пылью городов. Вся святыня заключается теперь в гробах, гробницах, могилах и пещерах. Сама иерусалимская почва, по которой ходили Христос и апостолы, местами погребена, говорят, на несколько сажень глубины. И когда вместо патриархальных сынов израилевых всюду встречаешь хитроумного грека или вспыльчивого араба, то окончательно вся иллюзия детских лет пропадает. Благо теперь простецам, которые пришли сюда с детской верой и впервые знакомятся с обстановкой Святой Земли и её историей. Вон они сейчас в пароходном трюме восторженно поют кем-то немудрёно сложенный прощальный гимн Иерусалиму, унося в сердце своём сладкую память о святых местах на всю жизнь:

«Сердцу милый, вожделенный,

О Сион, святейший град!

Ты прощай, мой незабвенный,

Мой поклон тебе у врат»…

С Азией расстались.

По ярко синему Средиземному морю, чуть покачиваясь, пароход теперь шёл на запад, вдоль материка Африки. Все с любопытством устремили свои глаза на юг, ища низменного берега Египта. Часто попадаются суда. Вахтенный помощник командира с левой стороны мостика тщательно обозревает в бинокль горизонт. Вот он спешно подошёл к компасу, поглядел ещё раз в бинокль и быстро скрылся в рубке. Не прошло пяти минут, как он вышел вместе с командиром и приказал рулевому поворачивать. Вскоре и мы, пассажиры, увидели знаменитый маяк на острове Фаросе. Вот он, прародитель всех морских маяков, когда-то считавшийся одним из семи чудес света, сейчас высится над горизонтом как-то странно одиноко. Мелькнула узенькая жёлтая полоска песку. Берег Африки!

Но что поделывают паломники в трюме?

Их теперь не тревожить сознание, что они едут к неведомым для них странам, к новой части света. Миссия большинства паломников кончается в Палестине. Немногие из них после Пасхи поедут на Афон или в Царьград, к святителю Николаю. Теперь все помыслы их направлены домой, в Россию. Скорей бы вернуться к прежней жизни! Пора пообчиститься, отдохнуть от непрерывной сутолоки и войти в колею обычных занятий.

Но религиозное настроение у них ещё довольно сильно: мы любуемся морскою далью, рассматриваем открывшийся город, а они с неослабевающей энергией продолжают петь длинные акафисты.

Обогнув мол, пароход гордо вошёл в обширную гавань Александрии и чуть не столкнулся с выходящим судном. Волей-неволей наш пароход должен был остановить машину и даже дать задний ход. Тревожные и в то же время угрожающие свистки с обоих пароходов оглашали всю гавань.

В Александрии нам предстояло пробыть три дня. Пароход подошёл к пристани и ошвартовался. Спустили несколько сходней. Пассажиры сейчас же поспешили на берег.

За двое суток можно бы было съездить в Каир и поспеть к отходу парохода, но из паломников никто, кажется, не рискнул полюбоваться городом восточных чудес. Я тоже решил ограничиться осмотром только Александрии.

В первый день вечером в небольшой компании мы проходили главные улицы и побывали у конной статуи страшного реформатора Мегмета-Али, в своём роде Петра Великого Египта. В моих воспоминаниях вероломное избиение арабских шейхов заслоняет все благие деяния этого сурового паши.

Прошлись ещё по большим улицам Ибрагима и Шерифа паши. Всюду смешанная публика. И кто преобладает здесь, трудно сказать. На окраинах города чаще попадаются туземцы: египто-арабы, копты и феллахи. Иногда встречались английские солдаты в своих характерных маленьких шапочках, со спущенными ремешками к губам. Но на площади памятника Мегмета-Али толпы европейских костюмов. Поражает среди них обилие разодетых барынь. Подобно всем большим приморским городам, вечером Александрия живёт праздно, весело, богато… Под открытым небом густо расставленные столы ресторана наперебой брались публикою. Поздно было, а потому сегодня мы ограничились только внешним осмотром города.