Владимир Легойда - Мешают ли джинсы спасению. Опыт современной апологетики

Елена Павленкова, Москва

В древние времена появление или исчезновение небесных тел связывалось с рождением или смертью великого человека. Так считали греки и римляне, подобная точка зрения существовала и на Ближнем Востоке. Однако нам может показаться странным, что волхвы, увидев звезду, тут же отправились на поиски царя, да еще и в Иерусалим.

Между тем доподлинно известно, что тогда по всему Востоку было распространено убеждение, что в ближайшее время, причем именно в Иудее, должен родиться Владыка мира, которому будут поклоняться все народы.

Об этом напряженном ожидании Царя Иудейского свидетельствуют в своих произведениях римский историк Тацит («Истории», 5, 13), Светоний Транквилл («Жизнь Веспасиана», 4, 5) и иудейский историк Иосиф Флавий («Иудейская война», 6, 5.4). Подтверждением тому служат и евангельские слова пришедших в Иерусалим волхвов. Они уверенно спрашивают: «Где родившийся Царь Иудейский?»

Евангелие говорит, что волхвов в Вифлеем привела шедшая перед ними звезда. Что это была за звезда? Ведь, согласно Евангельскому тексту, волхвы увидели звезду на Востоке и пришли в Иерусалим (поскольку, как мы выяснили, именно там ожидали рождение Царя), где звезда вновь возникла и повела их в Вифлеем. Христианские писатели первых веков (Игнатий-Богоносец, Ориген и Евсевий) думали, что это была особенная, специально сотворенная для такого случая звезда. Святой Иоанн Златоуст (IV век) и блаженный Феофилакт Болгарский (XI век) считали ее разумной силой (ангелом), явившейся в образе звезды.

Интересное объяснение этого явления предложил знаменитый немецкий астроном Иоганн Кеплер. Он доказывал, что виденная волхвами звезда появилась в результате редкого совпадения в одной точке наиболее ярких планет: Юпитера и Сатурна. Свои вычисления Кеплер основывал на том, что 17 декабря 1603 года произошло подобное совпадение этих двух планет, а в следующую весну к ним присоединилась третья планета – Марс.

По астрономическим вычислениям Кеплера такое же совпадение (Юпитера и Сатурна в созвездии Рыб) должно было происходить и в 747 году от основания Рима, а в следующем, 748 году (т. е. примерно в то время, когда родился Иисус Христос) к этим двум планетам должен был присоединиться Марс. Поскольку явившаяся волхвам на родине звезда перестала быть видима, когда они отправились в путь, и вновь показалась, когда они пошли из Иерусалима в Вифлеем, то присоединение Марса в 748 году вполне согласуется с евангельским повествованием. Это небесное явление известно в астрономии под названием «парад планет». Интересно, что в Лондонской обсерватории в 60-е годы прошлого столетия посетители могли видеть воссозданную английскими астрономами картину звездного неба в год рождения Иисуса Христа с яркой звездой.

Какая бы версия ни была верной (а Церковь не отрицает возможности существования различных объяснений этого удивительного факта), не нужно забывать, что Библия – не учебник по астрономии. А Евангельская история Рождества не является попыткой описания атласа звездного неба над Вифлеемом и Иерусалимом.

Более того, Евангелие в последнюю очередь является хронологией происходивших 2000 лет назад событий. Евангелие – это прежде всего Благая Весть (именно так это слово переводится с греческого). Благая весть о Спасении мира Богом Иисусом Христом. И задачей евангелиста Матфея было передать прежде всего эту основную, величественную правду. Поэтому Матфей, как и все остальные библейские авторы, говорит не просто о прошлом или даже будущем, а прежде всего – о вечном. Евангелие – это обращение к нам, евангельские образы – это живые символы, которые помогают людям разобраться в своей жизни, в своей вере.

Звезда, приведшая волхвов, – это символ того, как к Богу-Христу приходят язычники, приходят все народы. Но в этом символе заложено и обращение к нам, живущим спустя 2000 лет, – а кто мы такие, пойдем ли мы за Вифлеемской звездой?

Литература:

1. Аверкий (Таушев), архиепископ. Четвероевангелие. СПб.: Сатисъ, 1995. С. 100–104.

2. Гладков Б.И. Толкование Евангелия. М.: Столица, 1991 (репринт издания 1907 г.). С. 69–74.

3. Каут Т. Кто были три священных царя? Откуда они пришли? Что за звезда вела их в

Вифлеем? // Альфа и Омега, 1995, № 4(7). С. 30–43.

4. Рождество Христово. Под ред. проф. М. Скабаллановича. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995 (репринт издания 1916 года). С. 8–15.

5. Фаррар Ф. Жизнь Иисуса Христа. М.: Прометей, 1991. С. 16–20.

В журнале «Материнство» прочитала, что есть Евангелие, которое очень подробно рассказывает о детских годах Иисуса Христа. Стала искать его в Библии и не смогла найти. Не подскажете, в чем тут дело?

Ольга П., Москва

Церковь признает лишь четыре Евангелия: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Их вы можете найти в любом издании Библии. Упомянутое вами Евангелие относится к числу так называемых «апокрифов» (с греч. – «тайный», «сокровенный»).

Что же такое апокрифы? Те апокрифы, о которых сейчас пойдет речь, претендуют на жанр

Евангелия, но Церковь либо отвергает их апостольское происхождение, либо считает, что их содержание было существенно искажено. Поэтому апокрифы не входят в Библейский канон (попросту говоря, в Библию) и считаются не духовно-религиозным руководством к жизни, а, скорее, литературными памятниками той эпохи, когда первые поколения христиан стали вступать в контакты с языческим миром. Основные апокрифические тексты появляются значительно позже канонических новозаветных книг: со II по IV век – с этим фундаментальным фактом сегодня согласны все исследователи, независимо от религиозных убеждений.

Все новозаветные апокрифические книги можно разделить на две большие группы: первая – это некое фольклорное творчество, т. е. апокрифы, в немыслимо фантастической форме рассказывающие о «событиях» из жизни Христа, которых нет в канонических Евангелиях. И вторая – это «идеологические» апокрифы, возникшие в результате стремления различных мистических и философских групп использовать канву евангельской истории для изложения своих религиозно-философских воззрений. Прежде всего это относится к гностикам (от греческого «гносис» – знание), чье учение является попыткой язычества переосмыслить христианство на свой лад (точно так же, по мнению диакона Андрея Кураева, поступают и многие современные сектанты, пытающиеся написать свое «евангелие»).

Одной из главных причин появления апокрифических писаний первой, «фольклорной», группы является естественное человеческое любопытство. Эти апокрифы обращены к тем отрезкам из земной жизни Христа, которые в Новом Завете не описаны либо описаны мало. Так появляются «евангелия», подробно повествующие о детстве Спасителя. К этим книгам и относится упомянутое Вами «Евангелие детства Иисуса».

По форме и стилю апокрифы весьма уступают богатому, образному языку Библии. Кстати, сам факт рассказа в апокрифических писаниях о событиях, которые не освещены в Библии, еще раз подтверждает то, что апокрифы были написаны позже, чем Евангелия канонические, – авторы апокрифов домысливали то, о чем Евангелие хранит молчание. По оценкам исследователей, из дошедших до нас апокрифов ни один не был написан ранее 100 г. по Р.Х. (написание корпуса новозаветных книг к тому времени было уже закончено).

Характерной особенностью апокрифических писаний данного типа является их фантастический характер: авторы часто давали волю своему воображению, нимало не думая о том, насколько их фантазия соотносится с правдой. Чудеса, совершаемые Христом в этих книгах, поражают своей бессмысленностью (мальчик «Иисус» собирает в лужице воду, делает ее чистой и начинает управлять ею одним словом) либо жестокостью (мальчика, разбрызгавшего лозой воду из лужицы, «Иисус» обзывает «негодным, безбожным глупцом», а затем говорит ему, что тот высохнет, как дерево, что тут же и случается). Все это сильно отличается от основного мотива евангельских чудес Христа – любви.

Причиной появления апокрифических текстов второй, «идеологической», группы было стремление к перетолкованию христианства в стереотипах языческой мысли. Евангельские имена, мотивы и идеи становились лишь поводом к пересказу совершенно иных мифов: языческое содержание стало облекаться в христианские формы. При всем многообразии гностических учений почти все они исходили из одной идеи, которая утверждала греховность материального мира. Творением Божиим они считали только Дух. Естественно, такая традиция предполагала и предлагала принципиально иное прочтение евангельской истории. Например, в гностических «Евангелиях Страстей» можно прочитать, что Христос, в общем-то, и не страдал на кресте. Это только так казалось, так как страдать Он в принципе не мог, поскольку у Него и плоти-то не было, она тоже только казалась! Бог не может обладать материальной плотью.