Илья Мельников - Книга Левит из Торы

Мирная жертва из мелкого скота принималась также – животные мужеского или женского пола без порока. Ритуал совершался такой же, как при принесении тельца или коровы, с той разницей, что вместе с жиром на жертвеннике сжигался весь курдюк. Наиболее распространенной породой овец в Палестине была так называемая восточная курдючная овца, у которой в хвостовой части есть несколько лишних позвонков для поддержания жира. У взрослых особей жира накапливалось до 33 кг.

Жир мирной жертвы сжигался на жертвеннике как пища огня, это не значит, что приносившие жертвы делили пищу с Господом. Когда Господь получал жир на алтаре при принесении жертвы за грех и за вину, никакого разделения пищи между членами общества не происходило.

Если мирная жертва приносилась из коз, не имело разницы мужского или женского пола животное. Следовала такая же процедура.

Высшей смысловой точкой закона являются слова: весь тук Господу. В этих словах выражено и важное правило, ставшее основой постановления вечного для всех израильтян, – никакого тука и никакой крови не ешьте. Это постановление подтверждено и в 7:23-27, с указанием на неизбежность наказания свыше, которое постигнет нарушившего его.

Отличительная особенность мирного приношения состояла в том, что его следовало употреблять в пищу перед лицом Господа, как предлагавшему его, так и членам его семьи. Мирное приношение было добровольным актом, в процессе которого поклонявшийся Богу принимал мясо от Него в знак Божьей верности заключенному завету. Кроме того, этот акт давал человеку возможность выразить Богу признательность или хвалу благодарности за Его благословения в прошлом будь то в ответ на молитву или как неожиданный дар, либо как привычные благословения, позволившие людям собрать хороший урожай.

Жертвоприношения за грех (4:1 – 5:13) и жертвоприношения за вину (5:14 – 6:7) явно отличаются друг от друга, хотя имеют между собой сходство. Лучше всего было бы определить жертвоприношения за грех и за вину как очистительные.

При совершении особых ритуалов по случаю посвящения (освящения), окончания назорейского обета и очищения, когда требовалось принести всесожжение, прежде надо было принести жертву за грех. Кроме того, в каждый из ежегодных праздников требовалось ежедневно приносить козла – в жертву за грех всего народа. Это правило не распространялось, однако, на ежедневные, еженедельные или ежемесячные всесожжения.

Когда надлежит приносить жертву за грех? Если какая душа согрешит по ошибке против каких-либо заповедей Господних и сделает что-нибудь, чего не должно делать.

В целом акт согрешения, который требовал жертвоприношения за грех, имел две определяющие характеристики: согрешение совершалось ненамеренно (по ошибке) и оно было совершено против каких-либо заповедей Господних (это могла быть оплошность, мог быть и проступок). О каких бы специфических деяниях ни шла здесь речь и какими бы примерами они ни иллюстрировались, очевидно, что за грех, совершенный намеренно, т. е. за умышленное неповиновение Богу, согрешивший лишался права приносить жертву. Таким образом, Давиду, к примеру, совершившему грех с Вирсавией, который он сам признал «беззаконием» и мятежом против Бога, не оставалось ничего иного, как отдаться на милость Божию.

Итак, приношение за грех предлагалось за такие грехи, которые совершались ненамеренно (по неведению). Хотя чаще термин этот употреблялся по отношению к грехам, явно совершенным в неведении или по оплошности, употребим он был и применительно к убийству, если оно совершилось без умысла. Границы термина «бисгагах» широко раздвинуты – до включения в них всех грехов, были ли они совершены по неведению, без умысла или сознательно, однако, не в порядке мятежа против Господа и условий Его завета. В очищение от них и предписывалось принесение жертвы за грех.

Закон о приношении за грех (основная ритуальная часть его) подразделялся соответственно статусу жертвователя (священник, член совета старейшин, вождь или обычный человек). Приемлемые жертвы перечисляются в нисходящем по их ценности порядке: телец для священника или за народ в целом, козел – для племенного вождя; обычному человеку разрешалось принести козу или овцу, а бедному члену общества – двух птиц; даже хлебное приношение допускалось для очень бедного человека. Разница в приносимых жертвах зависела не от характера греха, но от социального и материального положения согрешившего.

Дополнительная информация касается конкретных прегрешений, во искупление которых требовалось совершить приношение за грех (5:1-6), а также уступок для бедных (5:7-13).

Рассмотрим приношение за грех, полагавшееся священнику (4:3-12). Священник помазанный был фактически первосвященником, единственным, кому возливали елей на голову, чтобы помазать его. Если он, представитель народа перед Богом, совершал грех, то его грех делался виной всего народа. В таком случае ему предписывалось представить из крупного скота тельца без порока в жертву о грехе.

Следовавший затем ритуал был в целом таким же, как ритуалы при других жертвоприношениях, но в деталях его прослеживаются и явные отличительные особенности, которые касались священнодействия с кровью, а также того, как поступали с различными частями туши.

Жертвенное животное приводилось к дверям скинии собрания и после возложения на него рук подлежало закланию пред Господа.

В зависимости от теократического статуса жертвователя, с кровью при совершении ритуала жертвоприношения за грех производилась одна из трех главных процедур. Процедура, установленная для первосвященника или израильского общества в целом, была более сложной, чем вторая, упрощенная, процедура, установленная для вождя племени (начальника) или простого члена общества. Самой сложной была третья процедура, которой следовали при совершении особого ритуала в День искупления. В поразительном контрасте с ними находилась простая процедура, установленная для бедного человека, приносившего в жертву за грех птиц.

В случае принесения жертвы за грех первосвященника священник вносил кровь в скинию собрания, опускал перст в чашу с кровью и кропил ею семь раз пред Господом пред завесою святилища, т. е. завесой, отделявшей святое место от самого святого. Потом он наносил немного крови на рот жертвенника благовонных курений, а затем выходил во двор скинии, где выливал остатки крови тельца у подножия жертвенника всесожжений. Этот последний акт не имел никакого ритуального смысла и означал лишь то, что остатки крови выливались.

Сожжение внутренностей, покрытых жиром, на жертвеннике всесожжения происходило так же, как при принесении мирной жертвы.

Части туши распределялись в соответствии с одним из двух принципов, и характер ритуала зависел от того, приносилась ли жертва за грех священника (и даже всего общества, которое он представлял), или она приносилась за других. Священнику не разрешалось употреблять в пищу мясо животного, принесенного в жертву за его собственный (или общества в целом) грех, так что части туши, не сожженные на жертвеннике, должны были быть вынесены за стан, на место, почитавшееся ритуально чистым (где насыпался пепел), для сожжения их на дровах. Хотя о том, как поступали с тушей в случае принесения жертвы начальником, не упоминается, как не упоминается об этом и в случае приношения за грех рядовым членом общества. В стихе 6:26 указывается, что это мясо шло в пищу священнику, и он должен был съедать его на святом месте.

Несмотря на то, что об искуплении и прощении согрешившего священника не упоминается, нет сомнения, что он получал и то и другое – на тех же основаниях, что и все люди.

На протяжении всей истории Израиля грехи совершались как обществом и народом в целом, так и его священниками. Порой это были неумышленные грехи, которые снимались соответствующими жертвоприношениями. В таких случаях старейшины общества, представлявшие народ, приводили тельца как жертву за грех и, возложив руки ему на голову, закалывали его пред Господом. В остальной своей части этот ритуал был идентичен тому, который совершался при принесении священником жертвы за собственный грех: священнодействие с кровью, сжигание жира на жертвеннике и завершение ритуала над тушей вне стана. Результатом этого жертвоприношения за грех были искупление и прощение.

Племенной вождь (в еврейском оригинале «некто, стоящий высоко»), совершив грех по ошибке (неумышленный грех), должен был привести козла без порока. Специфика данного ритуала прослеживается лишь в священнодействии с кровью, которую в этом случае в скинию не вносили: священник просто брал немного перстом своим крови и наносил ее на рога жертвенника всесожжения, а остальную кровь выливал к подножию жертвенника. После сожжения на жертвеннике покрытых жиром внутренностей священник, совершавший служение, получал мясо жертвенного животного в пищу для себя и своей семьи. Если процедура совершалась с верой, грех начальника искупался, и он получал прощение.