Зоя Крахмальникова - Слушай, тюрьма !

Вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге, - говорит святой Апостол Павел (Кол. 3, 3).

Двадцать веков существует христианство. И двадцать веков человек стремится его изменить.

Человек хочет в угоду себе исправить Закон, данный Богом. Он хочет исправить его в тот же миг, когда получает его. Он хочет приспособить его к себе. Потому что со времен едемской катастрофы он знает, что такое добро и зло.

В Едеме человек сказал сатане "да", теперь он должен говорить только "нет". Для этого первый Закон, данный Богом человеку, учит его обращаться с веществом этого мира, чтобы не быть плененным миродержцем и отвечать ему только "нет", а Новый Завет учит побеждать вещество этого мира.

Но побеждать вещество можно только на кресте, добровольной смертью, добровольно погубив душу, по слову Господа, т. е. отдав жизнь за Истину в этом мире ради вечной жизни с этой Истиной.

Это - безумие. Мы не хотим умирать. Мы не хотим христианства как безумия и потому говорим сатане и "да", и "нет".

Вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Здесь невозможен компромисс, но человек ищет компромисса. Он хочет невозможного: чтобы жизнь его была сокрыта со Христом в Боге и в то же время чтоб она безбедно протекала в этом мире.

Мы пришли в христианство, не зная его. Мы не знали, что такое Церковь. Мы пришли туда за Вечностью, считая, что уже наш приход туда "обеспечивает" нам Вечность. Господь ждет вас, - сказали нам.

Господь как нищий с протянутой рукой стоит у дверей ваших душ, прочли мы у одного современного богослова. Значит, все в порядке, нас звали - мы пришли. Мы сделали одолжение Богу и, значит, спасены.

У князя мира есть целый арсенал подмен. Самое простое и распространенное: достаточно быть крещеным и почитать себя христианином. Все остальное сделает за нас Бог.

Это слишком глубокий пласт жизни - начало нового бытия, начало бытия в Церкви. Это сокрыто в тех тайниках души, которых мы сами не знаем в себе, и потому писать об этом невозможно. Это - мука и ожидание блага, это падение и ужас оставленности, обморок души, погруженной во тьму, и редкие мгновения тишины, озаренные незнакомым светом.

Мы пришли в Церковь, которая давно ушла из пустыни, где она сохранялась от мира и где созревала ее непобедимая сила. Мы пришли в Церковь, которая избрала для себя жительство в мире.

Первая ложь, которая была принесена в первохристианскую Церковь, обернулась смертью для тех, кто позволил себе солгать Духу Святому, живущему в Церкви.

Мы узнаем это из откровения о Церкви, засвидетельствованного в Деяниях Апостолов (Деян. 5, 11-1).

Ложь в Церкви ведет к смерти, таков Суд Господень. Семя тли, семя лжи было посеяно сатаной уже в раннехристианской Церкви. Бог позволил это для того, чтобы все натиски ада на Церковь не одолели ее врат, как бы ни атаковались эти врата.

Наша Церковь давно ушла из пустыни, начав новый путь своего странствования в мире. Начав новое, историческое христианство, т. е. христианство, приспособленное к условиям, которые предлагает мир.

Мир, в котором удержалась Русская Православная Церковь, стал для нее убежищем, и чтобы сохраниться, ей надо было принять условия мира. Так решил митрополит Сергий (Страгородский), ставший по разрешению Сталина первым советским патриархом. Вместе с ним декларацию 1927 года о "симфонии" со сталинизмом подписали несколько епископов. В средние века Церковь спасалась от мира в пустыне. Теперь было решено остаться в мире, приняв его условия.

Господь сказал: И на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16, 18). Следовательно, если врата ада одолели Церковь, то это уже не Церковь, а вид ее, ибо и сатана принимает вид Ангела света (II Кор. 11, 14).

Эта тема слишком горька, в ней не может прозвучать ни единой осуждающей ноты.

Это наша вина, наша беда, это наша вторая смерть, если мы не откажемся от лжи, ибо Суд начинается с Дома Божия, с Церкви (I Пет. 4, 17).

Мы призваны стать царственным священством, народом, взятым в удел Божий, но мы покидаем добровольно удел, и жизнь наша уже не сокрыта со Христом в Боге, потому что мы ищем своего, а не того, что угодно Богу (Фил. 2, 21).

Начался ли новый этап нашей жизни с назначением митрополита Сергия патриархом? Как случилось, что обновленчество (это обновленческое, реформированное православие принято называть "сергианством" по имени митр. Сергия) все же победило? Было ли это результатом предшествующей истории русской Церкви, раскола, грехом братоубийства, ослабившего духовную силу у традиционного русского священства? Было ли это результатом ухода Церкви из пустыни? И наконец, было ли это реакцией на гонения 20-60-х годов?

Я не пишу историю Церкви и не анализирую особенностей ее пути в истории, мне это не под силу, история напишется, когда ей придет пора. Я хочу коснуться только одного очевидного для всех явления, оно может помочь нам понять особенности духовной жизни в современной русской патриаршей Церкви.

Церковь - Тело Христово, мистическое единство еще странствующих в этом мире и уже почивших в Царстве Бога. Так вкратце мы, православные, мыслим нашу связь во Христе со святыми Его, их участие в нашей жизни, нашу общую жизнь, сокрытую во Христе с Богом, по слову Апостола Павла.

Преподобный Симеон Новый Богослов говорит: "Кто не изволяет со всей любовью и желанием в смиренномудрии соединиться с самым последним (по времени) из всех святых, имея к нему некое неверие, тот никогда не соединится и с прежними и не будет вчинен в ряд предшествующих святых, хотя бы ему и казалось, что он имеет всю веру и всю любовь к Богу и ко всем святым. Он будет извержен из среды их, как не изволивший в смирении стать на место, прежде век определенное ему Богом, и соединиться с тем последним (по времени) святым, как предопределено сие ему Богом" ("Деятельные и богословские главы", с. 560).

Это суждение, бесспорное в его истинном православном смысле, проливает свет на многие наши недоумения. Тело Христово не может быть разорвано, мы не можем существовать как Церковь вне связи со святыми мучениками, исповедниками. Тело Христово не может быть разделено на тех, кого мир разрешает считать святыми, и на тех, кого мир запрещает почитать святыми.

Мы не только утаили своих мучеников, исповедников, своих святых, близких нам по времени, мы не только не признали их, мы солгали Богу и себе, что их не было. На протяжении нескольких десятилетий наши иерархи, в том числе и патриархи, лжесвидетельствовали о том, что мучеников и исповедников, убиенных в России за веру в XX веке, не было и нет.

Это не подлежит человеческому суду, потому что это подлежит Суду Бога.

Тело Христово не может быть разорвано, оно распинается вместе с его Главой, если же оно уходит от креста, значит, это уже не Церковь Христова. Тот, кто лжет на святых, тот "будет извержен из среды их", и тот, кто не признает последних по времени святых, тот никогда не соединится с прежними, он извергает себя из православия и, значит, лишается его духовной силы.

Церковь - не учреждение и не просто собрание верующих для участия в общем богослуже-нии. Это - духовный организм. Бог почивает во Своих святых, и любая измена Ему и Его святым поражает духовный организм духовным бессилием. Где Дух Господень - там свобода. Там, где Церковь уступает миру, там она утрачивает свою свободу, ибо она есть столп и утверждение Истины и призвана утверждать в сем мире Истину.

"Сергианство", или "неохристианство", со всем, что несет оно в своей духовной сути и во внешних проявлениях, отражающих эту суть, свидетельствует о гневе Божием, поразившем нас за измену Слову Божию, за желание исправить Евангелие в угоду миру.

Господь попускал ереси, чтобы в борьбе с ними и победе над ними, которую он каждый раз дарует взыскующим ее в Истине, очищалось православие. Преподобный Максим Исповедник, как ни ломали его иерархи, патриарх, вся Церковь, выстоял во всех мучениях. Когда ему сказали, что он, простой монах, восстает против мнения всех иерархов, преподобный Максим отвечал, что, если бы даже Ангел с небес проповедовал ересь, он все равно отстаивал бы Истину.

Он победил. Это было безумием.

"Плетью обуха не перешибешь!" - сказал патриарх Пимен одному молодому человеку, который осмелился спросить патриарха: почему Церковь добровольно отказалась от той миссии, которая была завещана ей Христом. "Плетью обуха не перешибешь!" - ответил патриарх Московский и всея Руси.

Надо думать, что решение митрополита Сергия было следствием его любви к Церкви и ближним, которые, как он предполагал, не будут спасены, если Церковь будет в постоянных гонениях. Надо думать, что патриарх Сергий не мог предполагать, что он лично, а не Господь, спасает Свою Церковь, которую не могут одолеть врата ада, если она будет стоять на камне бескомпромиссного исповедания Христа. По-видимому, митрополит Сергий, ставший патриархом, был уверен, что исполняет волю Бога. Мы не знаем, прав ли он был. Это не подлежит человеческому суду. Мы можем только искать ответ в Евангелии, нам не известны никакие другие откровения о Церкви, кроме тех, что записаны в Евангелии.