Дарья Лав - Сколько стоит мечта?

Я: — Возможно. Что за работа?

Ч: — Я — доверенное лицо одного весьма уважаемого человека, шейха по имени… (не удосужилась запомнить). И он был бы крайне счастлив, если бы вы своим обществом скрасили его досуг.

Я: — Спасибо за предложение, но передайте ему, пожалуйста, что я не работаю организатором досуга, пусть даже и весьма уважаемых шейхов.

Ч: — Но вы даже не представляете, от чего отказываетесь.

Я: — Я вас прекрасно поняла и ответ тот же.

Ч: — Как вам будет угодно.

Моя поездка подходила к концу, но я могла продлить ее, отодвинув дату вылета еще на 10 дней. Но меня одолевали сомнения. Кроме того, какое-то тревожное чувство никак не отпускало. Я даже просыпалась от него по ночам. Урок о том, что таким вещам все же нужно доверять, для меня не прошел бесследно, и я решила обратиться за советом.

Я: — Как ты считаешь, пап, остаться еще на 10 дней или не стоит оно того?

П: — Однозначно не стоит. Цель не оправдывает средства в данном случае.

Я: — Можно просто немного заработать.

П: — Любую сумму, которую ты планируешь там заработать за эти 10 дней, я удваиваю и гарантирую, что заработаем ее здесь, пусть это и займет больше времени.

Я: — Откуда такая категоричность?

П: — Неоправданный риск, невзвешенное решение, и мне приснилось, что ты вернулась без зубов.

Я: — А, ну так сразу бы и сказал, а то удвою, заработаем… Зубы-то важнее! Ладно, еду домой.

Таким образом напряжение спало, чувство тревоги ушло, и была поставлена еще одна галочка напротив пункта «попробовала, но не подошло».

Канада все молчала, постоянно отодвигая сроки рассмотрения иммиграционного дела, на этот раз проведением масштабной реформы в иммиграционном законодательстве. Состояние ожидания и неопределенности, особенно когда от тебя ничего не зависит, неизбежно съедает меня изнутри. Поэтому неудивительно, что я наметила себе дальнейший план действий.

Следующей моей «жертвой» стал Париж. Во-первых, посещение этого города было еще детской мечтой, во-вторых, все же менталитет жителей европейского города был мне ближе и понятнее, чем, к примеру, азиатов или арабов. Как сказал один писатель, «быть парижанином не означает родиться в Париже. Это означает — родиться там заново». Я скептически относилась к такого рода высказываниям до тех пор, пока не посетила этот город и в самый же первый день не пала жертвой его невообразимого обаяния. В него невозможно было не влюбиться и вряд ли можно словами описать ту атмосферу безграничного очарования и романтичной таинственности, которую он дарит всем своим существом. С самого утра в воздухе воцаряется непередаваемый запах свежей выпечки и кофе. Парижане спешат по своим делам, захватив в охапку горячий, свежеиспеченный хрустящий багет, кто-то напротив наслаждается утренним кофе, лениво потягивая его за столиком одного из уютных уличных кафе.

И только я ношусь в поисках газеты с объявлениями о работе, то и дело засматриваясь на зачаровывающие городские пейзажи. За последующие двое суток я столько раз потерялась и нашлась в этом городе волшебной энергетики, что вполне могла уже проводить пешие экскурсии самостоятельно. Завязались многие знакомства, которые впоследствии мне очень пригодились. Вообще, не стоит никогда целенаправленно искать нужных людей, все нужные люди всегда появляются в судьбе сами и чаще всего неожиданно. Так я столкнулась с человеком, который в дальнейшем во многом помог мне не потеряться, растворившись в городе грез и сказочных иллюзий. На одном из светофоров я, засмотревшись на величественно — изящное здание оперного театра, неосмотрительно преградила путь человеку, стоящему сзади.

И, когда загорелся зеленый свет, я так и простояла, разинув рот, разглядывая этот архитектурный шедевр, а он учтиво обошел меня и, вместо того чтобы выразить свое недовольство, произнес: «Vous etes tres mignon!»

Слово «mignon» означает в переводе с французского что-то вроде «лапочки» или «милашки» и звучит как «миньон». Я не придала этому особого значения, пока не услышала рядом сдавленный хохот, который перешел в заливистый смех, как только я бросила на его обладателя вопросительный взгляд.

Я: — Что так рассмешило?

Он: — Ой, ты говоришь по-английски?

Я: — И не только, так что смешного-то?

Он: — Как что, мужик только что сказал, что ты — филе миньон!

Тут уже и меня прорвало, такого перевода я, и прикладывая усилия, не смогла бы придумать… А он продолжал:

— Подумаешь, перекрыла светофор, это же не повод называть тебя мясным стэйком, да и твоя фигура не позволяет. Прости, ну, правда, очень смешно.

Я: — Да с тем, что смешно-то, вообще не поспоришь, вот только переводчика бы из тебя не вышло…

Он: — Я как-то и не стремлюсь. Я здесь по контракту с танцевальной труппой, отработаем и уедем обратно домой, в Лос-Анджелес.

Я: — Танцор, значит… с рабочей визой… Слушай, не поможешь парочкой советов?

Он: — Да не вопрос! Если, конечно, ты закончила пялиться на это позолоченное здание.

Я: — Конечно, закончила! К тому же, это оказывается чревато тем, что можно запросто прослыть куском мяса, что не самый приятный комплимент для девушки в Париже.

Так постепенно все стало прорисовываться с работой. Поначалу я умалчивала о том, что у меня нет рабочей визы и меня принимали на испытательный срок. Так было с несколькими клубами. Но впоследствии, когда меня просили принести документы для подписания контракта, мне просто было нечем крыть. Посещение Иммиграционного центра не обнадежило, получить рабочую визу во Франции было равносильно получению Нобелевской премии, и неудивительно, что сами работодатели не горели желанием брать на себя всю эту бумажную работу и ответственность. Работы не хватало даже высококлассным специалистам, что уж говорить о рабочем месте для человека с туристической визой на руках, который вряд ли мог принести хоть сколько-нибудь весомую и ощутимую пользу государству. Очередь из таких, как я, можно было выстроить из нескольких Эйфелевых башен, наставленных одна на другую. Но все же до самого последнего дня я не оставляла попыток найти свое место в этом городе. Ведь если оно там есть, никто бы его не занял, ну а если нет, то и расстраиваться глупо. От одной из своих парижских приятельниц, которая заботливо предложила мне пожить в своей квартире на выходных, поскольку сама уезжала за город прыгать с парашютом, я узнала, что совсем недавно в знаменитом парижском кабаре «Мулен Руж» на бульваре Клиши был объявлен конкурс на место танцовщицы. Терять мне было нечего, а попробовать свои силы в чем-то новом всегда интересно.

По ходу проведения кастинга было отобрано пять девушек, в том числе и я. Нам было предложено посещать репетиции в течение нескольких дней, после чего было бы вынесено решение о принятии в штат двух из нас. Учитывая, что претенденток изначально было намного больше, я даже не рассчитывала попасть в эту пятерку, но раз уж так случилось, то мое любопытство заставило меня промолчать об отсутствии визы, чтобы посмотреть, что будет дальше. А дальше было собеседование.

С: — Как вы уже, наверное, заметили, мы остановили свой выбор на вас, так как ваш рост, комплекция, типаж и физическая подготовка удовлетворяют нашим требованиям. Мы заинтересованы во взаимовыгодном сотрудничестве, а потому должны быть уверены в том, что и наши условия вам подходят. Готовы ли вы их обсудить?

Я: — Конечно, мне это было бы весьма интересно.

С: — Контракт заключается минимум на один год, два месяца из которых вы будете находиться на испытательном сроке.

Я: — Хорошо.

С: — У нас есть свод правил, которые должны строго соблюдаться на протяжении действия заключенного контракта. Иначе действуют штрафные санкции.

Я: — А можно поподробнее об этом?

С: — Это, к примеру, несоблюдение весовой категории, так как мы стараемся следить за тем, чтобы все наши танцовщицы находились в идеальной форме, при этом еще и идентичной. За каждый лишний набранный, равно как и потерянный, килограмм по итогам еженедельного взвешивания мы штрафуем.

Я: — Ну, вроде с этим не должно быть проблем. Что еще?

С: — Еще большинство номеров из программы нашего кабаре требуют частичного либо полного обнажения.

Я: — Вот с этим уже сложнее.

С: — Поэтому мы и проводим с вами предварительную беседу. Так же основным условием является наличие у вас официального разрешения на работу на территории Франции. Оформлением рабочих виз мы не занимаемся, каким бы ценным работником вы для нас ни оказались.

Я: — Ух ты, а вот с этим вообще труба…

С: — Что, пардон?

Я: — Да ничего, я хотела сказать, что, кажется, мне пора. Всего хорошего и оревуар.

На улице меня уже ждали мои новые знакомые из американской балетной труппы, гастролирующие по миру, естественно, по рабочим визам, в отличие от меня. И мы, водрузившись на байки, поехали ужинать, после чего я была приглашена на одно из уже вошедших для них самих в рутинную привычку выступлений. В тот момент, когда мы неслись со скоростью по Елисейским полям, обгоняя машины, я открыла шлем и, наслаждаясь встречным ветром, подумала: «Как же все-таки здорово мечтать, познавая себя через призму собственных желаний».