Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Очищение. Том.2. Душа

И то, что душа — это характер, тоже мнение. Мы еще можем встретиться с ними впоследствии, если заглянем в Науку поглубже. Это Наука отказалась говорить о душе, но не захотела придумать иное слово и просто вложила в старое имя свое содержание. Содержание, естественно, надуманное, и потому неестественное для древнего слова. Но ей так удобно вести исследования частных явлений, не отвлекаясь на сравнения с действительностью.

А вот то, что душа — это сверхъестественное, нематериальное бессмертное начало в человеке, продолжающее жить после его смерти, пожалуй, бесспорно, самое древнее представление из всех приведенных. И в силу этого, оно, очевидно, исходное или приближающееся к исходному.

Все остальные «определения» либо вытекают из этого, либо спорят с ним, доказывая, что народ ничего не понимал, когда придумывал такие глупости, как душа, дух, духи… Оно, конечно, далеко не полное определение, потому что не покрывает тех черт души, которые явственно проступают сквозь приведенные в словаре народные речения. Но если их совместить, будет ясно, как народ представлял себе душу. По крайней мере, это можно считать условной сердцевиной русского народного понятия души.

Я называю его сердцевиной, да еще и условной, потому что боюсь ошибиться. Приглядитесь к еще одному определению, которое, в сущности, есть лишь пересказ своими словами нескольких народных речений:

Вдохновитель чего-нибудь, главное лицо. Душа всего дела. Душа общества.

С точки зрения языковедения, сказать, что душа — это вдохновитель, это плохое, слабое определение, потому что вдохновитель и есть тот, кто вдыхает в человека дух и душу. Это как бы определение через само себя. Но зато оно очень хорошо, если я собрался разобраться и понять, что такое душа. Душа — это не главное лицо, это нечто главное в обществе или сообществе, что проявляется через главное лицо. А уж если быть точным, то именно его душа, потому что сообщество можно рассматривать как большое живое существо. И значит, душа — это главное во мне. Это источник жизни и движения для меня и для любого дела.

Эти значения очевидны, но даже такое крошечное подглядывание в понятие души через наш язык тут же показывает, что любое простое и короткое определение, вроде того условно исходного, будет поверхностно и недостаточно.

Таким образом, душа — это сверхъестественное, нематериальное бессмертное начало в человеке, продолжающее жить после его смерти. Но этого так мало для понимания себя! Наверное, потому, что слишком просто.

Эта книга пишется как исследование, которое я веду в Исследовательской Мастерской Академии Самопознания, где мы заявили своим предметом исследование себя как души. До этого, в рамках Училища русской народной культуры, мы исследовали себя как тело и личность. И это было еще очень поверхностное исследование, хотя без него к душе не пройти.

Заявив, что предлагаю исследовать себя как душу, я вызвал неожиданно большой интерес у людей, которые приходят обучаться самопознанию.

И вокруг предложенных мною вопросов закипела поразительная работа. Десятки людей пишут сейчас ежедневно мне и в Академию, обсуждая начало исследования. И я даже успел получить отклики на первую главу. В итоге рождается небывало большое и подробное описание понятия «душа» в русском языке и современной народной культуре. Можно считать это этнографическим опросом на заданную тему.

Но оно настолько велико, что его придется издавать особо. Поэтому я буду время от времени пользоваться сделанными нашими слушателями находками, не вдаваясь в излишние подробности. В данном случае, одно из высказываний позволяет сделать уточнения первой главы, поскольку явно показывает, где может возникнуть путаница и непонимание.

Водном из писем прозвучало: Я поняла, что душа— это тоже понятие и что его можно исследовать! Внесем точность в свои представления.

Выражение это — неверно. Душа — это не понятие, душа — это душа. Эта оговорка не случайна и еще встретится нам, почему я и посвятил ей эту отдельную главу. Подмена души понятием души — это признак взрастившей нас культуры. Она проявляется даже у тех, кто искренне хочет познать свою душу.

Душа — это душа. Но у нас есть о ней понятие. И оно очень большое, сложное и древнее. Вот его я и разбираю. Если бы я хотел ограничиться только им, то можно было бы закончить все прямо этой главой.

Но я хочу добраться до самой души. И именно для этого мне нужно очень хорошо видеть мое понятие о ней, а также как это понятие складывалось из множества наблюдений и попыток передать увиденное средствами языка.

Иными словами, первая задача — собрать предельно полное описание души, которое и есть ее понятие.

Затем добраться сквозь описания до предшествовавших им наблюдений.

И только тогда, когда удастся понять, как были возможны эти наблюдения, возможно созерцание самой души.

Как это ни странно, но такая всечеловеческая вещь, как душа и понятие о ней, оказывается землей неведомой для пытающегося ее познать. И даже хуже, есть подозрение, что путь к душе намеренно запутан ее многочисленными врагами. Где взять подсказку, если не о том, что такое душа, то хотя бы о пути к ней и об устройстве ее мира в моем сознании?

Я могу с грустью и облегчением сказать: только не там, где висит вывеска «Здесь изучают душу». Мир однажды, как сказано в «Слове о полку Игореве», обратился наничь, вывернулся наизнанку. Все похоже на грезы Алисы в Зазеркалье: если хочешь прийти к цели, беги от нее. Это грустно. Но облегчение дает знание, что мне больше не нужно, к примеру, перелопачивать авгиевы конюшни Психологии.

В Науке о душе души искать нечего. Для дальнейшего исследования эта Наука неполезна. Не в том смысле, что не дает пользы, а в том, что даже вредна. Хотя бы тем, что надолго может утопить в тоннах своей макулатуры доверчивого путешественника. Впрочем, чуть позже я кратко покажу, что Психология думает о душе. Вам не понравится.

Но где же искать подсказки о пути? Может быть, у друзей души? А кто эти друзья души и против кого они воюют сейчас? К тому же сказано: в этом мире все вывернуто наоборот. Возможно, искать надо у врагов. Искать надо там, где и не подумаешь искать. Например, в каких-нибудь самых оголтелых марксистских изданиях времен победы коммунизма в отдельно удушенной стране.

Друзьям души, как и друзьям народа во времена Ленина, душой заниматься некогда. Им надо воевать с социал-демократами, например. Или за свободу слова и вероисповеданий, как во времена Брежневского застоя. С бездуховностью, в конце концов, как это делают сейчас многие интеллигенты. С той самой, что заполонила наше телевидение вместе с бесконечной рекламой. Ну, а душой они не занимаются, потому что, во-первых, нельзя гармонию поверять алгеброй, нельзя прикасаться к святым и неприкасаемым местам рациональным умом, а во-вторых, душа для них сама собой разумеется. Иначе говоря, современный борец за душевность знает, что такое душа, исконно, чувством и неразложимо на слова или понятия. И очень уверен, что является судьей для всех в этом вопросе. В общем, судит всех вокруг за бездушность. А вокруг — демократия… И болото мертвых душ. Что тоже само собой разумеется.

Враги. Вот кто нам нужен! Враги хотят победить. А победу они готовят. И у них должны быть разведданные о силах противника и карты местности, где они предполагают учинить противнику разгром. А кто для русского человека был большим врагом души, чем официальная советская пропаганда?

Пропаганда эта велась умно и сразу на множестве уровней. От газетной брехни и воя — до фундаментальных научных исследований или требования в любой научной работе вставлять кусочек идеологического обоснования, как эта работа способствует победе бездуховности. Посередине стояли сочинения, которые можно считать шедеврами пропаганды, потому что ими пользовались все, и никто не подозревал, что их мозги при этом обрабатываются и промываются. И становятся либо советскими, либо научными по способу действия.

Об этом нельзя забывать, приступая к очищению, потому что все русские люди, даже те, кто родился после революции 1991 года, имеют в своем мышлении слой, хранящий представления, заложенные советским временем. Сознание хранит все и передается от одного человека другому. Так оно становится общим или народным. И главное, что обеспечивает эту передачу, — это то, что наш разум постоянно занят добыванием орудий выживания и подбирает их неосознаваемо для тебя, стоит только ему распознать что-то полезное, превращая в образцы.

Образцы поведения, как и образцы мышления, — это орудия выживания в обществе как своего рода мире. Накапливаясь у человека, они делают его выживание в мире-обществе легче, но при этом они ползут из сознания в сознание, создавая то, что принято называть коллективным бессознательным. Независимо от того, насколько условно и неверно это выражение, у всех ныне живущих русских существует советский слой мышления, и признаком этого будет то, что вы узнаете приводимые ниже определения души.