Народное - ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЧЕТЫРЕХ ДЕРВИШЕЙ

Я спросил:

— Какие права? Он ответил:

— Невесту и власть!

Я обрадовался и с Муборак отправился во дворец дяди. Дядя, увидев меня, поспешил навстречу, обнял, поцеловал в лоб и усадил рядом с собой. Затем спросил Муборак:

— Ради чего утрудил себя и пришел мой сын? Муборак после добрых пожеланий сказал:

— Пришел с просьбой...

— Может, хочет заполучить свою невесту? — перебил вопросом его ответ дядя.— Это достойно похвалы. Пригласите главу звездочетов.

Старейшина звездочетов явился тут же. Дядя спросил:

— В эти несколько ближайших тысячелетий какой год благоприятный? Хочу женить сына.

После наблюдений за небесным сводом и долгих размышлений звездочет сказал:

— В ближайшие два-три тысячелетия луна будет в созвездии Скорпиона[37], Меркурий в созвездии Сатурна... если желаете сделать доброе дело, то через четыре тысячи девятьсот девяносто лет настанет благоприятный день и счастливый час...

Дядя сказал:

— Слышал, Муборак! А теперь отошли ребенка в гарем. Если будет угодно Всевышнему, я выберу добрый час и исполню свое обещание.

Муборак поднялся, пожелал ему благополучия и мы вышли • на улицу. Через два дня, выбравшись из гарема, я пошел к Муборак. Увидев меня, он горько заплакал. Это вызвало в сердце моем недоумение. Я спросил у него, почему, увидев меня, он заплакал. Он ответил:

— Пусть падут на меня все твои несчастья! Лучше бы Муборак свернул себе шею и не водил тебя к этому насильнику.

Я спросил:

— А что случилось? Он сказал:

— Когда я отводил тебя во дворец, тебя увидели военачальники и посчитали тебя достойным власти. Они очень обрадовались и пошли среди них разговоры. Они вполне серьезно заявили: вот и подрос настоящий падишах. Не сегодня, завтра установит свою власть в центре государства. И дядя твой, увидев тебя, огорчился и стал опасаться военачальников. И он считает самым правильным и наилучшим в данный момент уничтожить тебя и этим воспрепятствовать смуте и раздорам. Вчера он призвал меня в укромное место, пообещал золота и другого добра, а также высокий сан и положение и велел убрать тебя. Я очень удивился этому и теперь не знаю, что делать. Пока я жив, я не допущу, чтобы тебя постигло несчастье. В то же время думаю, а вдруг они ввергнут и меня в беду, а затем погубят тебя... Ведь раздор-то вызвал я. Если бы не отвел тебя во дворец этого злодея и не заикнулся о нашем намерении, возможно, он о своем обещании и не вспомнил...

Услышав разговоры о смерти, я потерял всякую надежду сохранить жизнь и, схватившись обеими руками за подол Муборак, стал умолять его:

— Пока не вытащишь меня из пучины бедствий и не доставишь на берег спасения не выпущу из рук твоего подола!

Увидев мою тревогу и услышав мои мольбы, Муборак сказал:

— Не горюй! Мне пришла в голову мысль, с помощью которой можно избежать беды.

Я спросил:

— И какая же эта мысль? Он сказал:

— Идем, я скажу ее тебе.

Я пошел с ним в дом, где отец мой хранил сокровища... Войдя в помещение, я увидел место и трон отца, и рыдания еще сильнее сжали мое горло. Муборак успокаивал меня.

По знаку Муборак мы вдвоем сдвинули отцовский трон и свернули ковер. Затем стали рыть землю и обнаружили какую-то дверь. Муборак вытащил из кармана ключ и, отомкнув замок, открыл дверь. Вниз вели несколько ступенек. Муборак по ступенькам спустился вниз и позвал меня за собой. В начале я подумал: чернокожий обманул меня, хочет прикончить меня здесь.

Но делать было нечего, и я был вынужден спуститься вниз. Там я увидел сорок суф[38], сверкающих белизной. На каждой суфе золотыми цепями был прикован шахский хум — большой глиняный кувшин. Каждый кувшин прикрыт золотым кирпичом, на котором восседала хризолитовая обезьяна. Лишь один хум был без фигурки обезьяны. Хумы были полны золота. Между суфами был большой хауз, наполненный драгоценностями.

Я спросил:

— Что от того, что все это я увидел, какая мне-то польза? Если даже я буду владеть всем этим бессчетным добром, все равно оно не избавит меня из беды.

Сумел стереть потоки слез, что вылились из глаз?

Что пользы?! Надо, чтобы кровь из сердца не лилась.

Он сказал:

— Эй, такой-то, этот сокровенный клад имеет свою историю. Я показал этих обезьян с определенной целью...

Я спросил:

— С какой? Он сказал:

— Обстоятельства с этими обезьянами вот каковы: твой отец в пору молодости был связан и дружен с маликом Садыком, шахом джиннов. Причина этой дружбы так и осталась мне неизвестной. Каждый год отец твой, прихватив в подарок благовония и продукты, отвозил их в ту страну. Несколько дней он пребывал там, а когда собирался в обратную дорогу, правитель Садык давал ему одну фигурку хризолитовой обезьяны. Отец привозил и помещал ее вот в этом месте. Некоторое время он и меня брал с собой. Однажды я спросил его: «Господин, каждый раз вы везете правителю Садыку на большую сумму всяких подарков и подношений, взамен лишь берете безжизненную фигурку обезьяны. Какая от нее вам польза?» Отец твой улыбнулся и сказал: «Никому не говори об этой тайне! Каждой хризолитовой обезьяне подчиняются тысяча джиннов. Но, как было оговорено правителем Садыком, пока их не станет сорок штук, джинны этих обезьян бессильны что-либо сделать». И вот оставался всего лишь год до обговоренного срока и твой отец скончался. И пришла мне в голову мысль отвести тебя к малику Садыку и рассказать ему обо всем случившемся. Может, ради твоего отца, он подарит тебе недостающую обезьяну. Таким образом ты сможешь вернуть себе наследственные владения и власть. Если не сможем достигнуть цели, то хоть избежим смерти.

Я сказал:

— Воля твоя. Любым путем старайся добиться своего и не отказывайся от прав.

Муборак отправил меня в гарем, сам же занялся подготовкой подарков и подношений. Когда было все подготовлено, он поговорил с моим дядей с глазу на глаз:

— Если будет соизволение моего падишаха, я вывезу этого мальчика в степь на охоту и прогулку, убью его в укромном месте, так что никто ничего не узнает...

Дядя одобрил это предложение и Муборак с подготовленными подарками вывез меня за город.

Владыка! На двух оседланных лошадях в течение целого месяца мы ехали на восток страны Чин. Мы опасались недоброжелателей, поэтому нигде не знали покоя.

В одну из ночей мы добрались до холма. Взобравшись на вершину, увидели по ту сторону цветущий изумрудный луг; благоуханием базилика, гиацинта были наполнены окрест лежащие горы и долины. Оттуда доносился какой-то шум и от пламени свечей и зажженных фонарей было светло, как днем.

Я спросил:

— Муборак! Как называется эта местность и что это за шум такой?

Муборак спешился и сказал:

— Слава создателю: удача подружилась с тобой, мы достигли цели. Войско джиннов и дворец малика Садыка располагаются именно здесь.

Я сказал:

— Я ничего не вижу, кроме огня!

Муборак тут же вытащил из кармана сурьму — краску для бровей и ресниц — и помазал ею мои глаза. Взглянув, на этот раз я увидел множество людей. Все они были красивы и черноволосы, но ноги их были похожи на бараньи—на них были копытца.

Когда мы подошли к ним, они узнали Муборак и стали с ним шутить и балагурить. Мы шли, не обращая на них внимания, пока не добрались до дворцового двора малика Садыка. Дворец был красиво убран, на всех углах стояли каты — топчаны, кушетки и кресла. На них расположились военачальники, везири и ученые джинны. На почетном месте стоял роскошный трон, на котором восседал сам малик с короной на голове.

Я подошел к нему и со всей искренностью поприветствовал его и пожелал добра.

Малик Садык выказал доброту ко мне и сделал знак сесть. Мне принесли шербет и еду. После трапезы малик Садык подозвал к себе Муборак и расспросил его о моем положении. Муборак рассказал о моем состоянии.

— Почему шахзаде не пришел раньше повидаться со мной? — спросил малик Садык.

Муборак ответил:

— Да пусть продлится твое владычество! Он был несведущ и не считал себя способным править, поэтому не хотел понапрасну отягощать благословенное время малика своими затруднениями. Когда же достиг совершеннолетия и стал отличать хорошее от плохого, устремился к деятельности. Теперь же он желает, как его отец, быть в числе слуг ваших, да не лишит почтеннейший малик его своего милосердного взора, ради отца причислит его к своим преданным рабам и вознаграждение, установленное отцу его, определит и ему, то есть подарит ему сороковую фигурку хризолитовой обезьяны. Ибо он сейчас всеми покинут, притеснен и испытывает в ней нужду. Жестокий его дядя так ненавидит мальчика, что не может примириться даже с тем, что он живет, не то чтобы вручить ему престол и корону.

Малик Садык после некоторого размышления сказал:

— Муборак! Мы не будем по отношению к нему безразличны. Какая поддержка и помощь понадобится, окажем. Но неопытному невозможно вручать правления, хотя ты можешь сказать, что он — царевич. Ибо каждый человек бывает как разноликим, так и разнохарактерным и разноодаренным. И это несомненно! Да к тому же без труда и лишений невозможно добраться до клада.