Владимир Попов - Анархия: эволюция без насилия

Жажда жизни, знаний и добра заложена в детстве: куда же расплёскивают её те, кто к тридцати годам превращается в хомяка, а то и вовсе – шипящую змею?

Ровно то же можно увидеть на примере… еды: богатые страны, как США, Германия, даже Россия или, например, по-своему, ЮАР создают еды больше, чем нужно. Но куда они «деют», как произносят в наших краях, остатки? Правильно – в никуда: что-то растворяется под гусеницами бульдозеров, что-то – в помойках возле, а что-то – просто тухнет и гниёт. При этом делиться никто не собирается, ведь тогда нарушится главный закон: должны быть бедные и богатые, бедные должны стремиться стать богатыми, и производство должно работать так, как будто все могут себе всё позволить, невзирая на то, что это не так. Совершенно не так. Иначе – не будет кредитов, а с ними и банков; не будет роста производства, потому как все понимают, что иначе оно скатится к плановому, которого чураются ещё со времён Сталина; не будет возможности разделять и властвовать, одним словом. И это – на поверхности. Но кто, спрашиваю тебя, кто пытается не просто видеть это, но идти дальше – противостоять?

Для этого не нужно поднимать знамёна, бить в барабаны и кричать надоевшие каждому лозунги, не нужно давать несбыточных обещаний и вести людей на бойню: нужно научиться понимать уловки маркетинга и не поддаваться им (не покупать на распродаже то, что стоит дороже и/или вовсе не нужно, не смотреть на яркие упаковки и тугие тела по делу и без – и прочее); не ставить себе лишь материальные цели и не развиваться в одном из четырёх (пяти и более?) направлений; не использовать авто, планшет или платье как то, что дарует счастье, но лишь как то, что способно выполнять небольшую роль средства, функции даже этого средства для нормального существования, отдавая отчёт в том, что жизнь – стоит куда больше, чем её упрощённое мерило – деньги. Просто? Да. Но, как и всегда спрошу, сколькими эти простые правила выполнены? Ответить придётся, думаю, самостоятельно. И в большинстве – отрицательно. В большинстве случаев.

Его, нашего современника, раздражает сломанный стул, обшарпанный стол, забитый комод, оторванная пуговица и даже застиранный ворот. И порой – в тех случаях, когда это не играет вообще никакой роли. Мелочи, детали, увеличительное стекло повсюду – вот дьявол, которого ищут, но не могут найти. Самое нелепое состоит в том, что в этом теперь соревнуются не только женщины меж собой, или мужчины, но даже взрослые и дети. Бесшабашность стала мерилом, тогда как ей самое место в исключениях: но ставка на вычурность, подчёркнутость, выделенность, себя-акцентирование – то, что надо. Для общества потребителей, разумеется.

В этой же связке следует рассматривать развитие туризма: нас вынуждают27 ездить по разным странам, но, по сути, везде получаем абсолютно унифицированную цивилизацию с вкраплениями так называемой этничности, которая на самом деле давно превратилась в китч. Быстрая еда, Интернет, одинаковые бренды и прочее – всё это слова как раз одной песни. Да, Португалия или Мозамбик отличаются, но сколькие столицы всё ближе друг к другу? А если учесть районы для богатых и бедных даже в диком Бангладеш, то всё и вовсе станет прозрачным и ясным. Но только для мысли, а не её восприятия: восприятие будет черно.

При путешествиях же, то есть перемещениях в области заданного «шара», все эти посещения «туземцев», «местная» архитектура и развлечения – в 99, (9) % случаев есть не что иное, как способ заработать. Подражание, воссоздающее традиции. Довольно показательными являются примеры как раз Португалии, индейцев в США и, скажем, Бутана и Филиппин. Но на деле – это любая страна. Любая из двух сотен. И их, заметь, не становится меньше: меньше становится их «зерно» и территория.

Видимый выбор всегда приправляют обозримым, но весомым количеством.

Так, китайцы давно не едят (массово) насекомых, но на рынках для туристов жареные кузнечики продаются, как семечки. В Иркутске построен целый квартал в стиле XVIII—XIX веков, тогда как настоящие дома того времени сожжены деятелями ради федеральных вливаний в проект. Даже отдалённые племена где-нибудь в Океании продают с удовольствием визиты к себе словно в кинотеатр. А женщины-жирафы – и вовсе не зрелище, а беда, но всё же – ради оплат. Впрочем, примеров слишком много: это можно либо видеть, либо отрицать, закрывая глаза тёмно-бархатным занавесом вечного несогласия, которое само по себе есть необходимое следствие деструктивизма со-временного человечества. И это не есть выбор, как не есть выбор и созданное безвкусие. Это навязанная модель. Вещи разные. Несовместимые. Из иных реальностей.

Помнится, знаменитые «люди в чёрном» получали данные о пришельцах из бульварной прессы: метод как раз основан на тезисе о том, что информация всегда просачивается сквозь любые заслоны – нужно только уметь её выделять. Недаром же Жан-Батист Гренуй «пошёл» по сюжету в дубильщики, а рокеры и дети дипломатов стали течью в судне СССР?

Поэтому рекомендую для серьёзного анализа нынешнего мира использовать развлекательные передачи для путешественников: только смотреть не с точки зрения местных прикрас, а с позиции глобальности пагубных последствий государственности в целом. Именно так можно увидеть, что Мальдивы – далеко не райское место, а, скажем, в Европе большинство «старинных» городов – копии самих себя некогда. Где? Хоть в Польше, хоть в Германии. Да и копии ли? Поверь, найдёшь ещё немало интересного28.

Одним словом, нарисованная некогда, скорее всего в эпоху так называемого Возрождения, картина мира не меняется, а лишь уточняется, шлифуется и подаётся всякий раз под разным соусом с единой целью: скрыть, что институт государства для общества – новый, надуманный и нежизнеспособный, если, конечно, не брать во внимание абсолютное меньшинство, пользующееся благами данного феномена. Паразитизм доказан Природой, но насколько он хорош для носителя? К тому же, скажу прямо: история искорёжена за последние два столетия не раз (есть веские доводы – что и раньше, но для нашего предмета это не столь существенно), а значит – возможен только один подход: сопоставление фактов, а не позиций29.

И речь даже не о «золотом миллиарде» или политической элите: достаточно посмотреть на график крупнейших корпораций мира, чтобы понять, что истинных владельцев не так много (что-то около 50). Все остальные – приближены к элите, как когда-то бароны, герцоги и прочие вельможи были близки ко двору правителей. Король голый, но всё одно – один. На то и король.

На земном уровне ту самую тысячу миллионов аурум-жителей можно считать необходимой прослойкой, в которой, впрочем, есть несколько слоёв: например, большинство американцев используется для выжимки сил и средств с одного из самого трудолюбивого населения мира. Взамен же получают далеко не все и не всё, а ненавидят именно их, хотя обыватели Штатов имеют почти такое же отношение к политической «элите», как, скажем, ты или я. В русском языке есть неплохое выражение по этому поводу: козёл отпущения. Сейчас таковым у нас делают очередного премьера, а в мире им скоро станут как раз США. Или Россия.

Ровно так же и японцы загнаны в угол техноэкспериментами (в том числе над собственными детьми), европейцы – вседозволенностью, поданной под пудрой выхоленных, но абсолютно искусственных прав, которым не корреспондируют, в общем-то, никакие обязанности, если вдуматься в процесс (да, речь в первую очередь об эмигрантах, педерастах и попытках самоопределения там, где его никогда не было30).

В последнем случае процесс напоминает мне отбор фруктов, когда в одну корзину кладут парафинового вида яблоки, абсолютно безвкусные, но яркие снаружи, а немного корявые, может быть, даже с небольшой червоточиной, но безумно приятные на вкус, откидывают в помойную яму, в лучшем случае – оставляют на съедения свиньям или слугам. В итоге через несколько лет «хозяева» понимают, что есть изо дня в день пусть и шикарную, но всего лишь пропитанную и всё равно бумагу – постно и пусто, и возвращаются к природе, не понимая, что ошибка уже совершена и информация в обществе неизбежно испорчена. Исправления – за день не сваришь: «а вот испражнения можно – вони будет много»31.

Для людей это называется сегрегация и ей сопутствующими категориями. Но главное, что подано это совершенно иначе: словно в зазеркалье. Недаром Кэрролл так популярен нынче.

Да и вообще стоит посмотреть на тех, кто известен в массах нынешним днём: Эйнштейн, Ньютон, модернисты всех мастей и направлений, а главное – шуты (комики, стендап-актёры, поп-певцы и прочая шелуха). Шуты ведь необходимы не только для того, чтобы веселить короля. Нет: но и для того, чтобы окружающим было чем заняться. Ведь нельзя же всегда силой доказывать, что ты – главный: куда дешевле и проще упоить всех развлечениями. Дать наркотиков. Алкоголя. Подарить шоу, наконец! От panem et circenses до Cirque du Soleil ничего не изменилось, в сущности.