Учитесь думать с помощью мысленных экспериментов. Как расширить горизонты мышления, понять смысл метапознания, активно проявлять любознательность и думать как истинный философ - Патрик Кинг

Таким образом, пленники лишены возможности видеть реальные предметы, которые кто-то проносит у них за спиной; они видят лишь смутные тени, отбрасываемые на стену. Может, они даже слышат эхо голосов проходящих за ними людей. Далее Платон вопрошает: что представляет собой опыт и реальность пленников? И сам отвечает: они принимают тени за действительность, считая их не отражениями реальности, а истинной реальностью. Они не понимают причины рождения теней, а просто видят конечный результат и по ошибке принимают тени за реальность.

Некий объект движется позади них и отбрасывает тень – в данной аллегории это книга (символ учения и мудрости), – и пленник говорит: «Я вижу книгу». Но мы-то знаем, что он ошибается – он видит тень книги, не зная об этом. Затем Платон спрашивает: «Какова природа утверждения, высказанного пленником? Когда он использует термин «книга», о чем в действительности он говорит?»

Согласно Платону, не имея лучшего знания, пленники полностью убеждены, что слово «книга» относится к конкретной тени, которую они видят на стене. Не имея возможности обернуться, они так никогда и не узнают, что собой представляет «реальная» книга. Они пользуются речью так же, как и все мы, – чтобы обозначить определенные вещи в рамках личного опыта. Важно, что они не ощущают своей неправоты, понятия не имея, что ошибаются. По сути, это вполне в духе достопочтенных ученых мужей эпохи, давно канувшей в вечность, которые уверенно заявляли, что Земля – центр Вселенной, а телом управляют четыре гумора (жидкости организма). Утверждение «Я вижу книгу» совершенно сродни их заявлению: «Я обладаю знанием. Я это знаю».

Идем дальше. Как мы уже видели, мысленные эксперименты, как правило, используются для озвучивания тезисов, которые автор хотел бы особо подчеркнуть в соответствующем контексте. В нашем примере Платон создал теорию «форм» и желал привлечь к ней внимание с помощью аллегории. Хотя в наши дни классическое представление о «формах» интересно только для истории, Платон надеялся, что миф о пещере поможет людям лучше понять его необычные идеи. Для него язык и лексика относятся не к буквальным, материальным вещам, находящимся перед нами, но к «формам», то есть абстракциям, которые физически воплощены в реальном мире, однако существуют в первую очередь в уме.

Иными словами, «форма», обозначенная словом «голубое», может существовать сама по себе, независимо от ее материального проявления. Для Платона человек, не имеющий представления о мире «форм», был похож на пленника, не знающего реальных предметов, а только отбрасываемые ими тени. Согласно платоновской концепции, вещи, которые мы видим вокруг, суть просто тени невидимого, абстрактные «формы». Но необязательно соглашаться с данным аргументом, чтобы извлечь для себя пользу из аллегории Платона.

Для Платона способность «повернуть голову» и получить познания о реальных источниках непосредственного опыта означает как раз получить знания о его «формах». (По иронии жизни и к глубокому сожалению, Платон был фанатиком собственных идей и жалел тех, кто с ним не соглашался!) Хотя платоновская концепция не свободна от изъянов, «Миф о пещере» тем не менее является полезным упражнением, которое проливает свет на то, как мы пользуемся словами, какие паттерны выстраиваем на основе личного опыта, какие последствия это может иметь для познания «реального мира» – если это возможно в принципе.

Мысль простая, но сильная: то, что мы видим, не всегда равно тому, что есть на самом деле; по сути, степень общности между тем, что мы видим, и тем, что в действительности находится перед нами, определяется нашей природой наблюдателей. Платон был глубоко убежден, что просвещенность и интеллектуальная утонченность представляли собой высочайшие достоинства, которые одни только могут спасти человечество. Но все начинается со способности признать свое возможное невежество, и главный помощник в этом деле – сомнение.

Многие из нас проживают жизнь в полной уверенности, что в мире нет ничего недоступного нашему пониманию! Когда в последний раз вы по-настоящему изучали имеющиеся альтернативы либо возможные пробелы или ошибки мышления? Одна из труднейших, но приводящих к поразительному озарению, задач – это спросить себя: «А что, если ты не прав, что если ты видишь лишь крошечную частицу истины? Что, если прямо сейчас идеальное решение скрыто от твоего взора?»

Платон сравнивал философов с пленниками, которым удалось ускользнуть из пещеры и которые, возможно, пытаются объяснить, что они видели. Сам он считал обычную публику невеждами, сопротивляющимися просвещению. Еще данная аллегория проводит тонкое сравнение между двумя способами получения знаний: непосредственный опыт, данный в ощущениях, или рассуждение и аргументация, независимые от чувств.

Подобно пленникам, мы познаем мир через узкое окошко ограниченного чувственного опыта. Если бы мы, фигурально выражаясь, восстали из оков и увидели мир из возвышенного положения, сумели бы мы хоть в какой-то мере осмыслить увиденное? Может быть, мысленные эксперименты, требующие от нас вообразить жизнь в шести измерениях или мирах, где времени не существует, могут создать определенное представление о том, что стремился выразить Платон.

Платоновская аллегория ставит немало вопросов. Что действительно доступно человеческим чувствам и разуму? Возможно ли перешагнуть их границы? Существует ли какой-то мир вне нашего опыта, мир нейтральный и абстрактный, и возможно ли соприкоснуться с ним другим образом, помимо нашего обычного восприятия? В определенном смысле каждый из нас обитает в собственной приватной пещере, не способный даже с уверенностью сказать, что наш сосед использует те же правила, именуя словами тени. Яркое сияние солнца может нанести сокрушительный вред глазам, доселе его не видавшим; и пленник, вернувшийся обратно в темницу из мира за ее пределами, не сможет выразить, что он видел, потому что был ослеплен. После этого захотят ли другие пленники последовать его примеру?

Не вдаваясь в тонкие детали платоновской философии (а их множество), мы способны усмотреть в ней дух исследований: главное в том, что, подобно пленникам пещеры, мы тоже, может быть, находимся в заблуждении… но никогда не узнаем об этом. Скажите, прямо сейчас, в данный конкретный момент, в чем заключается ваше невежество?

На этот вопрос ответить невозможно по определению!

Когда в последний раз вы хотя бы допускали вероятность того, что ваши мысли совершенно и абсолютно неверны? Можно только догадываться, до какой степени наш разум способен расширять пределы и достигать просвещенности, однако верно одно: это невозможно, пока мы сначала не выразим намерение признать саму возможность собственной неправоты. Мало кто сознательно решается хотя бы допустить, что живет и действует в невежестве. Но что, если это правда?

Первый – и, может быть, самый большой – шаг заключается