Поручик Ржевский или Любовь по-гусарски - Сергей Николаевич Ульев

«Все ясно, — подумал поручик. — Этот малый из той же шайки».

Карета остановилась напротив ресторана. Соскочив на землю, поручик подбежал к козлам. Стащив с них кучера, дернул его за бороду. Борода до единого волоска осталась у него в руке.

— Видал, братец, — засмеялся Ржевский, — я хоть и не цирюльник, а брею в один момент.

— Ваше благородие… — забормотал мнимый кучер.

Но Ржевский не собирался выслушивать оправданий. Скомкав бороду, он запихнул ее шпику в рот и дал ему напоследок хорошего пинка под зад. Потом, благодушно напевая себе что-то под нос, направился в ресторан.

Проголодавшись с дороги, дорвавшись до столичных харчей, поручик Ржевский сидел за столом, который был завален всякой всячиной, и увлеченно поглощал одно блюдо за другим.

Акакий Филиппыч на цыпочках приблизился к столу, за которым пировал поручик. Чтобы привлечь внимание Ржевского к своей персоне, он деликатно кашлянул в кулак.

Поручик взглянул на него как на пустое место.

— Индейку можете забрать, — небрежно бросил он, указав вилкой на тарелку, полную обглоданных костей.

— Приятного аппетита, — не моргнув глазом, сказал Акакий Филиппыч.

— Забирай объедки и катись!

Поняв, что поручик принимает его за прислугу, тайный советник ехидно заулыбался и, взявшись за спинку свободного стула, стал пристраивать свой костлявый зад.

Ржевский молниеносно двинул ногой по ножке стула, и Акакий Филиппыч шлепнулся на пол.

Поручик стал ковырять мизинцем в зубах.

— Ты, любезный, я вижу, по шее получить хочешь, — сказал он, когда тот с трудом поднялся. — Проваливай к черту!

— А вот! — ответил тайный советник и, сложив комбинацию из трех пальцев, показал ее Ржевскому.

Поручик остолбенел. Но только на секунду.

— Ах ты, баранья морда! — воскликнул он, взмахнув кулаком.

Удар пришелся тайному советнику по челюсти. В ресторане подул свежий ветер и задрожала посуда.

«А кулак-то помощнее, чем у государя будет», — с треском пронеслась мысль в голове тайного советника. И он свалился на пол.

Схватив Акакия Филиппыча за грудки, Ржевский рывком поставил его на ноги и прокричал в самое ухо:

— Еще, а? Еще?

Оглохший и обалдевший тайный советник опять показал Ржевскому дулю.

— Пароль, — прошепелявил он.

Поручик совсем разъярился.

— Чего ты там бормочешь, коровья лепешка? Обзываешься? Мало тебе? Я научу тебя уважать господ офицеров!

Вокруг начали собираться любопытные. Обнаружив, что в драке замешан гусарский офицер, они держались на почтительном расстоянии.

Поручик что было сил тряс Акакия Филиппыча за плечи.

— Может, ты пьян, скотина? Скажи, что пьян, и я все прощу.

Тайный советник попытался вновь заложить большой палец между указательным и средним, но у него ничего не вышло. И тогда он заплакал.

— Фу ты, — поморщился Ржевский. — Распустил нюни, словно баба. Тьфу!

В зале появился рослый жандарм. Отдав поручику честь, он строго уставился на Акакия Филиппыча.

— Безобразничаем? — сказал он. — Аппетит народу портим?

Тайный советник мотнул головой. Сложив при помощи левой руки из пальцов правой — фигу, он показал ее жандарму.

— Как смеешь, скотина! — взревел тот. — При исполнении!.. в тюрьме сгною!..

Акакий Филиппыч с интересом поднес фигу к собственным глазам, будто удивляясь, чем она так не угодила окружающим.

— Сукин сын! — продолжал орать жандарм. — На Невском проспекте! Безобразие! Да я, твою мать…

— Вот уж нет! — вдруг перебил его Акакий Филиппыч, сунув ему под нос фигу. — С ма — ма — матерью моей вы никак не могли быть знакомы, сударь.

— Это мы еще разберемся, — ответил полицейский, врезав ему кулаком в бок. И погнал пинками к выходу.

По дороге, петляя меж столов, тайный советник с воодушевлением показывал обедующим кукиш и заразительно смеялся.

— Редкостная сволочь, — пробурчал поручик Ржевский, глядя вслед удалявшейся процессии.

Настроение от встречи с Петербургом было изрядно подпорчено.

Ржевский развалился на стуле. Он был сыт и немного пьян. Ему опять захотелось взглянуть на письмо императрицы.

— Что там нам пишет королева… — пробормотал он, вынимая из кармана изрядно потрепанный листок. — Почитаем…

Перед его хмельным взором величаво проплыли несколько божественных строчек. Машинально прочитав постскриптум, поручик вдруг споткнулся о слово «дуля». По прибытию в столицу, он должен был довериться человеку, показавшему ему дулю.

Поручик задумался. Что, если этот идиот, устроивший только что здесь скандал, и был доверенным лицом императрицы? Ржевский смастерил из пальцев кукиш и показал его самому себе.

— Дуля это или не дуля? И чем она отличается от фиги?

Поручик выбежал на улицу. Огляделся.

— Где же этот придурок с дулей?

Ржевский остановил проходившую мимо барышню.

— Позвольте вопрос, сударыня. Вы, случаем, не видели полицейского в компании с невысоким господином…

— Который дразнится? — перебив его, засмеялась она. — Вон туда они пошли. — Она показала рукой.

— Сударыня, я вечный ваш должник, — пылко произнес поручик, перехватив на лету ее руку и прижав ее к губам. — Когда и где я смогу вернуть вам долг?

Она с охотой назвала адрес.

Ржевский щелкнул каблуками, приложив два пальца к киверу.[5] Барышня в восторге зарумянилась, готовая повиснуть у него на шее. Но он уже со всех ног бросился в указанном направлении.

Поручик догнал жандарма с тайным советником у ювелирной лавки. Акакий Филиппыч шел, выписывая ногами кренделя. Завидев идущих навстречу прохожих, он начинал отчаянно упираться и добившись тем самым внимания к своей персоне, с упоением показывал им дулю. Когда в ответ на это хамство жандарм пихал его кулаком в бок, он издавал гортанный звук, похожий на лошадиное ржание. И не обижался.

Увидев поручика, Акакий Филиппыч с готовностью продемонстрировал ему дулю, получил от жандарма удар по ребрам и радостно заржал.

— Эй, любезный, — обратился Ржевский к полицейскому. — Нельзя ли отпустить этого господина?

Жандарм, хмуро поглядывая то на Ржевского, то на Акакия Филиппыча, принялся чесать подбородок.

— Мозоль натрешь, любезный, — по-свойски заметил поручик. — Отпусти его. Я его знаю. Он дурачок.

— Э-э, нет, — возмутился Акакий Филиппыч, с бессмысленным видом погрозив Ржевскому пальцем. — Я тур — пыр — дур не пур — дыр…

Эта белиберда как ни странно произвела на жандарма большое впечатление.

— Может, и в самом деле, тронутый, — проговорил он, испытывая легкое замешательство, какое обычно посещает здравомыслящих людей, оказавшихся рядом с бормочущим идиотом. — А ну их! Еще укусят, — махнул он рукой. — Забирайте!

Схватив Акакия Филиппыча за рукав, поручик потащил его за собой.

Действительный тайный советник раскололся не сразу. Минут двадцать, сидя с ним на скамейке в парке, Ржевский безуспешно пытался добиться от него хоть каких-нибудь