Ха Джун Чхан - 23 тайны: то, что вам не расскажут про капитализм

Мы подчеркиваем факт, что многие люди остаются бедными, поскольку не обладают истинным равенством возможностей, дабы показать, что они не «заслуживают» оставаться бедными при указанных равных возможностях. Пока не будет хотя бы частичного равенства стартовых условий, особенно (но не исключительно) в отношении качества детского питания и родительского внимания, равенство возможностей, предоставляемое нынешними рыночными механизмами, не гарантирует по-настоящему честной конкуренции. Это словно забег, в котором никто не имеет форы, но некоторые участники бегут с гирями на ногах.

С другой стороны, выплаты топ-менеджерам в США воспарили в заоблачные выси в последние несколько десятилетий. Относительный уровень оплаты труда американских менеджеров вырос, по крайней мере в десять раз с 1950 года (в среднем генеральный директор ранее получал тридцать пять зарплат среднего рабочего, а сегодня получает больше в 300–400 раз). Причем отнюдь не потому, что их производительность растет в десять раз быстрее, чем эффективность труда обычных работников. Даже если не учитывать опционы на акции, американские менеджеры получают в два с половиной раза больше, чем их голландские коллеги, и в четыре раза больше, чем японские, несмотря на отсутствие явного превосходства в производительности.

Только получив свободу оспаривать приоритеты рынка, мы сможем найти верную дорогу к созданию более справедливого общества. Мы можем и должны изменить правила фондового рынка и системы корпоративного управления, чтобы обуздать размеры выплат в компаниях с ограниченной ответственностью. Мы должны не только обеспечить равные возможности, но и «сравнять счет», создав по-настоящему равные стартовые условия для всех детей истинно меритократического общества. Люди должны получать реальный, а не мнимый второй шанс через пособия по безработице и субсидируемую государством переподготовку. Бедных жителей бедных стран не следует обвинять в бедности, ведь истинной причиной является скудость их национальной экономической системы и жесткий иммиграционный контроль в богатых странах. Рыночные результаты — не «естественное» явление. Их вполне возможно изменить.

В-пятых, мы должны «заниматься делом» более серьезно. Постиндустриальная экономика знаний — это миф. Производственный сектор по-прежнему имеет жизненно важное значение.

Особенно в США и Великобритании, а также во многих других странах, спад промышленного производства в последние несколько десятилетий трактовался как неизбежное следствие постиндустриальной эпохи, а нередко и как очевидный признак перехода общества к постиндустриальной стадии развития.

Но мы — материальные существа и не можем питаться идеями, как бы шикарно ни звучало словосочетание «экономика знаний». Кроме того, мы всегда жили в экономике знаний, в том отношении, что именно управление более высоким уровнем знаний, а не физический труд, в конечном счете определяло, какая страна богаче, а какая беднее. Действительно, большинство обществ по-прежнему изготавливает все больше и больше товаров. В основном потому, что изготовители товаров научились работать гораздо более продуктивно, вследствие чего товары стали дешевле в относительном выражении, нежели услуги, пусть мы думаем, что потребляем товаров меньше, чем услуг.

Если вы не являетесь крошечными налоговым раем (статус, поддерживать который все труднее после кризиса 2008 года), наподобие Люксембурга или Монако, и не относитесь к числу крохотных стран, купающихся в нефти, вроде Брунея или Кувейта, нужно совершенствовать изготовление товаров, чтобы поднять уровень жизни. Швейцария и Сингапур, которые часто представляют образцами постиндустриального успеха, на самом деле два наиболее промышленно развитых государства в мире. Кроме того, наиболее дорогие услуги зависят (иногда выступают даже «паразитами») от производственного сектора (например, финансовые и технические консультации). Вдобавок услуги не слишком «оборотные, следовательно, раздутый сектор услуг подвергает риску ваш платежный баланс, а также затрудняет дальнейшее экономическое развитие.

Миф о постиндустриальной экономике знаний также способствует неправильному инвестированию. Он побуждает чрезмерно сосредотачиваться, к примеру, на формальном образовании, чье влияние на экономический рост весьма неочевидно и спорно, и на продвижении в Интернете, чья эффективность тоже на самом деле довольно сомнительна.

Инвестиции в «скучные штуки» наподобие техники, инфраструктуры и обучения работников должен поощряться через соответствующие изменения налоговых правил (например, ускоренная амортизация оборудования), через субсидии (например, на обучение работников) и через государственные инвестиции (к примеру, на развитие инфраструктуры). Промышленную политику следует переосмыслить в целях содействия развитию основных отраслей промышленности с высокой возможностью для роста производительности.

Шестое: мы должны обеспечить наилучший баланс между финансовой и реальной деятельностью.

Эффективная современная экономика не может существовать без здорового финансового сектора. Финансы играют, помимо прочего, важную роль в разрешении конфликтов между инвестированием и «пожинанием плодов». «Ликвидируя» материальные активы, характеристики которых невозможно изменить оперативно, финансовый сектор также помогает быстро перераспределять ресурсы.

Тем не менее в последние три десятилетия финансовый сектор стал тем пресловутым хвостом, который виляет собакой. Финансовая либерализация обеспечила легкость перемещения средств даже через национальные границы, что привело к стремлению инвесторов получать мгновенную отдачу. Как следствие, корпорации и правительства вынуждены проводить политику, которая сулит быструю прибыль, независимо от долгосрочных последствий. Инвесторы использовали возрастание мобильности денег в качестве разменной монеты для извлечения большей доли национального дохода. Облегчение движения финансов также привело к росту финансовой нестабильности и сокращению гарантий занятости (что необходимо для извлечения быстрой прибыли).

Финансы нужно принудительно замедлить. Конечно, речь не идет о возвращении в эпоху долговых тюрем и небольших мастерских, финансируемых из личных сбережений. Но, если мы значительно сократим разрыв между финансовым и реальным секторами экономики, у нас не получится обеспечить долгосрочные инвестиции и подлинное развитие, так как производственные инвестиции часто требуют долгого времени на возвращение. Японии понадобилось 40 лет протекционизма и государственных субсидий, прежде чем ее автомобильная промышленность добилась международного успеха, в том числе и в нижнем сегменте рынка. Компании «Нокиа» потребовалось 17 лет, прежде чем она стала получать прибыль от производства электроники, а сегодня она один из мировых лидеров в этом бизнесе. Однако, увлекшись финансовым дерегулированием, мир стал оперировать все более короткими временными интервалами.