Эрин Боуман - Скопированный

- Вот она, - говорит Бри. Она нашла секцию полок, о которой упомянула Эмма, хотя я и

не могу представить, как Эмма узнала о них. Может быть, она была в офисе Франка и увидела

их открытыми или поймала кого-то в момент, когда туда входили или выходили.

Бри толкает ее и секция отступает, а затем скользит за остальные полки, чтобы открыть

второй офис с темно-серым унылым и узким коридором, уходящим налево. Ряд экранов с

видеонаблюдением висят на стенах, показывая в настоящее время площадь. Без Копий бой

стал равным. В этом кабинете нет стульев, нет замысловатых драпировок или большого

стеклянного окна. Единственным декоративным украшением является фоторамка,

подпирающая стоящий рядом одинокий компьютер. Женщина на фото выглядит странно

знакомой, хотя я не могу припомнить, что когда-либо встречался с ней.

Выстрел оглушает меня в тесном помещении.

Я пригибаюсь, руками заслоняя голову. Второй выстрел — или, может быть, это та же

пуля поражает экран, который потрескивает и темнеет. Франк выскакивает из-за большого

шкафа и мчится по коридору. Я посылаю пулю ему в след. Она попадает ему в ногу. Он

пошатывается у поворота и стреляет вслепую в нашу сторону. По чистой случайности пуля

попадает в стену, а не в меня.

Я поворачиваю за угол, только чтобы увидеть, как он поворачивает за другой.

- Черт, это место большое. Бри? - поворачиваюсь я. Ее нет за мной. - Бри!

Когда я отступаю, мои легкие готовы сжаться. Я почти попал во вторичный офис. Она

находится на полу, сидит, прислонившись к стене.

Я падаю на колени и подползаю к ней.

- Ты в порядке? — Мои руки проверяют ее лицо, ее тело.

- Просто царапина, — говорит она, морщась от боли, когда моя рука касается ее

предплечья. - Вот здесь.

Я отстраняюсь. А потом я замечаю каплю на плече ее куртки – кровь и тот факт, что ее

рубашка короче, чем она должна была бы быть. Бледный лоскут, оторванный от подола

рубашки, находится в ее руке. Она пытается прижать материал к ране, чтобы замедлить

кровотечение.

- Иди, — говорит она. - Я буду сразу за тобой.

- Мы остаемся вместе.

- Грей...

- Нет. Погоди. — Я выхватываю у нее обрывок ткани и обматываю его вокруг ее бицепса.

- Порядок?

145

Эрин Боуман – Скопированный / Erin Bowman – Forged (Taken #3)

- Порядок.

Я помогаю ей встать на ноги — она морщится, — и мы движемся по коридору. Он часто

разделяется и ответвляется. Франк, должно быть, имел доступ к половине Объединенного

Центра через эти коридоры.

Мы поворачиваемся или останавливаемся прямо как он. Его путь достаточно легко

отследить из-за крови, льющейся из его ноги - она испачкала стены, где он останавливался,

оперевшись на стену, капала на пол, когда он падал во время бега.

Еще один поворот и перед нами узкая лестница. Я поднимаюсь на половину пролета и

оглядываюсь через плечо. Бри стоит, дрожа, прислонившись к стене.

- Я буду прямо за тобой, — обещает она. - Иди. Хорошо?

Я медленно делаю небольшой шаг в ее направлении.

- Иди!

Мои ноги несут меня остаток лестницы. Я плечом вышибаю дверь, и она, стуча,

открывается в ослепительный свет. Я на крыше с вертолетом, освещенным сзади как солнцем,

его лопасти крутятся. Моя челка попадает мне на глаза, и мелкие камушки на крыше скачут и

крутятся вокруг моих ног. Щурясь от ветра, я замечаю движение около передней части

машины. Я стреляю, и пилот замирает. Другой член Ордена прыгает с тыла и моя пуля находит

его, прежде чем его ноги успевают коснуться крыши. Больше движения я не вижу.

- Франк!

Я не забираюсь в вертолет. Он сам придет ко мне. В открытую. Туда, где я смогу увидеть

его и с легкостью пристрелить.

- Теперь, когда твои Копии мертвы и никто не хочет стоять на твоей защите, ты по-

быстрому сматываешься, да?

Никакого ответа.

- Нет другого пути, как только через меня.

С поднятыми руками Франк выходит из вертолета на крышу.

- Грей, — говорит он. - Не Похищенный парень. Ты здесь, чтобы пристрелить меня?

- Поверь мне, ты заслуживаешь худшего.

- За то, что пытался защитить людей? Они нуждаются в том, чтобы им говорили, о чем

думать и что делать. Ты только посмотри на них. — Он показывает в неопределенном

направлении в сторону квартала. - Они разрывают друг друга на части. Людям нельзя доверять

их собственную жизнь, нельзя оставлять их наедине со своими мыслями.

- Достаточно!

- Итак, ты собираешься меня пристрелить? Вот так тот, кто искал свободу, освободит

своих людей? Убив единственного человека, который защищал их?

- Да.

Я нажимаю спусковой крючок.

Раздается щелчок.

Но пуля не вылетает.

Заклинило? Не может быть, я в шоке. Это пистолет Копии с тренировочного поля. Я не

знаю, как долго я его таскал и не считал, сколько раз выстрелил.

Моя голова дергается к Франку, а он уже в процессе вытаскивания своего оружия. Я

валю его на землю. Он медлителен, и я легко уворачиваюсь от удара, который он наносит. Он

бросает мне в лицо пыль и щебень, что лишает меня преимущества. Я моргаю из-за того, что

мои глаза начинаю жечь и отшатываюсь в сторону. Мое бедро ударяется об край крыши,

который отделяет меня от смертельного падения. Руки Франка держат меня за мою рубашку.

Он толкает меня назад.

146

Эрин Боуман – Скопированный / Erin Bowman – Forged (Taken #3)

Я чувствую, как теряю равновесие, что я свалюсь, если он применит больше силы,

надавив на меня. Я желаю, чтобы мои ноги вросли в крышу. Мои руки пытаются схватиться за

что-то, за что-нибудь, чтобы удержать себя на этой стороне уступа. Единственное, что они

находят это кулаки Франка, сжимающие мою рубашку.

И потом, без всякой видимой причины, Франк останавливается.

Я моргаю, пытаясь избавиться от последних частиц грязи, и вижу, что заставило его

ослабить хватку.

Эмма.

Эмма не более чем в трех шагах от меня с пистолетом, нацеленным Франку в сердце.

Ее фигурка небольшая, но она стоит достаточно близко, чтобы не заметить ее. Мне так

кажется. Ее рука дрожит, а в уголках глаз появились морщинки от прицеливания. Она

возможно не найдет в себе силы, чтобы спустить курок. Эмма боец, когда речь идет о спасении

жизни: зашивании ран, вправке костей и заботе при болезнях. Она спасает, но не убивает. Она

не смогла даже убить того Члена Ордена, что валяется внизу. Все, что она сделала - это вколола

ему наркотик.

Я смотрю в сторону лестницы, отчаянно пытаясь увидеть там Бри. Дверь колотится на

ветру.

- Отпусти его, - говорит Эмма. Намного быстрее, чем я ожидал от него, Франк отпускает

меня. Я отскакиваю прочь, потирая свои горящие глаза.

- Теперь садись на край.

Он подчиняется.

Эмма подходит ближе. Один шаг. Второй.

- Куколка, ты не можешь сердиться на меня, - говорит Франк. - Не после всего того, что я

для тебя сделал.

- Не называй меня так.

- Пожалуйста, - говорит он, поднимая руки в капитуляции. - Я уеду, я сделаю все, что ты

хочешь, но, пожалуйста, прояви милосердие. Все, что я когда-либо хотел - это исправить

людей. Я не злодей, вы сделали меня таким.

- Ты угнетал всех, кто обращался к тебе за советом. Ты убивал людей за наличие

собственного мнения.

- Ты смотришь на это c неправильной стороны. Ты с Греем и все эти безмозглые

романтики Повстанцы считают, что ответ состоит в том, чтобы позволить людям стать дикими, -

говорит он. - Но строй и правила обеспечивают порядок. Слишком много свободы делает

людей скучающими и жадными. Они рвут друг друга в клочья. Все увидят это, если они

перестанут бороться со мной и выслушают. Все, что я делал - это защищал людей. Вся моя

жизнь была потрачена на то, чтобы людям жилось спокойно и безопасно, и…

- Жилось в страхе, - говорю я. – Боясь сказать то, что у них на уме.

- Людям нельзя доверять! — На его лбу раздувается вена. - Ничего такого, что может

быть разрушено, и уж точно не будущее.

- Прекрати это! - кричит Эмма. – Ни слова больше. - Пистолет трясется в ее руке и Франк

видит это.

- Положи пистолет на землю, куколка. Ты не понимаешь, что творишь.

- Я сейчас выдвигаю требования.

Он смеется, и она выпускает пулю в его ногу, как будто она Бри. Как будто она ничего не

боится, и нажать на курок просто необходимо. Такую же решимость я наблюдал на лице Бри, а

теперь она на лице Эммы. Этот взгляд человека говорит о том, что он совершает что-то

немыслимое. Убийство никому не дается легко.