Данил Корецкий - Татуированная кожа

– Летим в Узбекистан. Там вскрылись огромные хищения, злоупотребления и взяточничество, причем нити вели на самый верх... Местная власть тормозила следствие, как могла, но московская следственная бригада все-таки раскрутила дело. И вообще уперлась в стену! Сейчас они везут ордера на арест высших руководителей республики. Понимаешь, что это значит? Они там как... как боги! Местная милиция не станет их арестовывать, да и за Комитет ихний поручиться нельзя... Скорей арестуют того, кто покажет этот ордер! И народные волнения могут спровоцировать, да все, что угодно, вплоть до восстания против центральной власти! Люди здесь забитые, фанатичные и привыкли беспрекословно слушаться своих старших!

– Так что сделает рота против всей республики? – спросил Волк.

«Колосов» усмехнулся.

– Ты что, забыл, как поменял политический режим в Борсхане? – Несмотря на гул двигателей, при этих словах он понизил голос.

– Здесь же мы не можем перебить всех, кто сопротивляется!

– Верно. Такую задачу нам и не ставят. Мы должны обозначить силу. Серьезную силу, которая подкрепляет все эти прокурорские бумажки с печатями. Важно, чтобы начальники всех уровней поняли: Москва все равно добьется своего! Тогда и Узбекское МВД, и Комитет будут выполнять постановления следственной бригады! Помнишь детскую сказку: медведь погнал волка, волк погнал лису, лиса погнала кого-то еще... Вот мы и должны погнать здешних медведей!

– А они о нас знают?

Шаров несколько секунд подумал.

– Операция держится в строжайшей тайне, но слишком много осведомленных людей... Наверняка знают.

– Так чего проще – сбить самолет на подлете!

– Это же не Африка! На такие меры никто не пойдет, – еще раз усмехнулся командир. – Да и нечем им нас сбивать – воинские соединения без приказа из Москвы даже пальцем не шевельнут. Речь о другом – о саботаже на всех уровнях власти. Все улыбаются, соглашаются, не спорят, не возражают, но... ничего не делают! А открытого противостояния нет, внешне все хорошо. Азия...

– Но если внешне все хорошо, и вдруг садится самолет со специальной ротой, то как они это воспримут? Поднимется страшный шум!

– Ну почему же... Мы не какие-то налетчики-агрессоры! Вон двое из ЦК, со всеми полномочиями. По чиновничьей иерархии каждый из них – сам по себе отряд. Вон следователи с оперативниками – у них документы, материалы, постановления, распоряжения... Все по закону! А мы официально числимся спортивной командой. Верить в это или нет – другое дело. Но внешне все выглядит совершенно пристойно. Это их, азиатская тактика: улыбаться, руку протягивать, а в рукаве халата кинжал прятать. Сейчас и мы так делаем. Только вместо кинжала у нас складные автоматы, а это посерьезней!

Волк вздохнул. Он не любил хитростей и коварных уловок. Хотя тот, кто их использует, оказывается в лучшем положении, чем честный и прямолинейный боец.

– И чем это все кончится?

– Почувствуют силу и наклонят голову под хомут. Но так, чтобы сохранить лицо. Выслушают товарищей из ЦК, изучат прокурорские бумаги и прозреют. А нас вроде и нет, вроде они сами всегда готовы центральной власти помогать. Так что, по аналитическому прогнозу, все обойдется тихо-мирно. Ну а если где-то какой-то бай голову подымет – мы ее тут же и отсечем! Только они это знают и дергаться скорей всего не будут! Ясно, браток?

– Ясно. А вы правда полковник, или это тоже легенда, как и фамилия? – не удержался Волк.

Теперь Шаров откровенно засмеялся.

– Нет, не легенда – правда.

– Быстро...

– Меня Чучканов за собой потащил. Он сейчас замнач главка спецназов, скоро будет начальником, получит генерала. А я при нем...

Странно. Краснолицый Николай Павлович не производил впечатление человека, ценящего профессионализм и способного на бескорыстную дружбу... А если не бескорыстную? Внезапно Волка озарила догадка: кинжал и ковер из борсханского дворца могли попасть в квартиру Чучканова только через одного человека! И этот человек сидел перед ним...

Посадка в Ташкенте прошла удачно, но трап долго не подавали. В иллюминаторы было видно, что летное поле оцеплено милицией. Корпус раскалился, в самолете стало душно. Напряжение росло. В первом салоне интенсивно работали рации, наконец к лайнеру подъехали громоздкая черная «Чайка» и несколько «Волг», тут же подкатили трап. Представителей ЦК встретили широко улыбающиеся местные номенклатурщики, потом так же радушно увезли следственную бригаду. «Спортсменов» никто не встречал, и они, спустившись на раскаленный бетон, попытались спрятаться в тени самолета.

С заискивающей улыбкой к ним подошли два местных милиционера. Довольно щуплого телосложения, редкозубые, в плохо сидящей форме.

– Салям алейкум! Вы московский отряд, да? Чурек принести? Дыня принести? Или будем барашка резать, плов делать?

– Какой отряд? – широко улыбнулся Волк. – Мы спортсмены. К олимпийским играм готовимся. У нас снег, мороз, а здесь лето. Потому и прилетели.

– Московский отряд, говорят, – один из милиционеров развел руками. – Зачем, да? Мы сами за порядком смотрим. А это что? – Он указал на висящую у Волка через плечо брезентовую сумку.

– Это? Это такая бомба. В горы поднимемся, лавины подрывать будем.

– Бомба?!

– Да, атомная! – белозубо оскалился коротко стриженный паренек из Краснодара.

– Атомная бомба! – Милиционеры переглянулись, не сговариваясь, развернулись и почти бегом направились к своим.

– Гля, они юмора не понимают! – расхохотался краснодарец.

– Я вам дам юмора! – свирепо прошипел подошедший Шаров. – Вы же спортсмены, откуда у вас разговоры про бомбы? Про мячи говорите, про ракетки, про копья... Хотя про копья лучше не надо! О мирном спорте разговаривайте. И больше ни о чем!

Шаров подозвал к себе радиста, настроился на нужную волну, взял микрофон.

– Клен-два, я Клен-один, как обстановка, прием?

– Клен-два Клену-один, у них идет совещание, участвуют большие шишки из Москвы. Пока распоряжений для вас нет.

Шаров привычно стал прослушивать эфир и почти сразу поймал взволнованный чужой голос:

– ...Мы их пересчитали, сто девять человек, сто девять! Это серьезная сила! У них даже есть маленькая атомная бомба или две!

Полковник крякнул.

– Вот идиоты! Одни болтают, другие верят... Хотя оно и к лучшему!

– Задержите их как можно дольше! Но дипломатично, поняли, вежливо...

– Ясно, – сказал Шаров и вновь вышел на связь.

– Клен-два, я Клен-один, жду автобусов для поездки на базу.

– Клен-один, автобусы давно в аэропорту, но их под разными предлогами не пропускают на поле.

– Тогда я пошел к автобусам, конец связи! «Колосов» повернулся к стоящим вокруг командирам взводов.

– Внимание, выходим в город! Действовать по обстановке, оружия не применять!

Когда толпа «спортсменов» двинулась через бетонное поле, к ним подъехала раскрашенная милицейская машина.

– Зачем гости пешком идут? – улыбчиво спросил милицейский майор. Рядом с ним сидел человек в штатском, он внимательно рассматривал «спортсменов» и тоже улыбался. – Сейчас автобусы подадим, ехать лучше, чем по жаре ходить!

– Спасибо, братишка, нам тренироваться надо, – не останавливаясь, улыбнулся в ответ «Колосов». – Ходить, бегать. А то рекордов не поставим! Что-то вы поскучнели. Жарко?

Майор и штатский рассмотрели одинаковые брезентовые сумочки у каждого «спортсмена», и улыбки на их лицах погасли.

Между тем милицейская цепочка у выхода в город не размыкалась. По мере приближения «спортсменов» милиционеры начали проявлять беспокойство, было видно, что четкой команды, как действовать в подобном случае, у них не имелось.

– Салям алейкум, братишки! – крикнул «Колосов», когда расстояние сократилось. – Спортсменов пропускаете?

Особая рота надвигалась стремительно и неотвратимо. Мощные фигуры и решительные лица бойцов произвели соответствующее впечатление: милиционеры разжали переплетенные руки и расступились. «Спортсмены» просочились сквозь заслон и беспрепятственно вышли к автобусам.

Четыре мощных «Икаруса» с задернутыми шторами прокатились по городу и выехали на огромную площадь с фонтанами. Здесь располагались правительственные учреждения. «Спортсмены» выскочили на раскаленный асфальт, умылись в фонтанах и стали прогуливаться вдоль солидных фасадов. Охрана попряталась в вестибюлях и не реагировала на столь явное нарушение режима безопасности.

Через сорок минут ожила рация, и Клен-два передал, что местные власти приняли правильное решение.

В Средней Азии богатые дома выглядят совсем не так, как в России, во всяком случае, они не выше соседских. Еще в Рохи Сафед Волк обращал внимание, что председатель колхоза или секретарь райкома не строили даже двухэтажного жилья. Просто площадь дома была гораздо больше, чем у какого-то бригадира или завмага, да на усадьбе много подсобных и хозяйственных сооружений. Несомненным признаком достатка являлся виноград – ему требовалось много воды, а простые смертные доступа к ней не имели.