Жорж Сименон - Мегрэ в Виши

Что касается Мегрэ, то слово «пиво» вызвало лишь грустную улыбку на его губах. Он дал Риану обещание и не мог его нарушить, так как всегда держал слово.

— Поднимемся?

Охранник опирался о стенку. Когда они вошли, он быстро выпрямился и встал по стойке «смирно», в то время как задержанный переводил взгляд с одного комиссара на другого.

— Спасибо, юноша… Вы можете идти…

Лекёр снова уселся на свое место, передвинул блокнот, карандаш, телефонный аппарат.

— Я дам вам несколько минут на размышление, господин Пелардо… Я не собираюсь давить на вас, сбивать с толку вопросами… Сейчас я пытаюсь составить представление… Нелегко войти вот так, сразу, в жизнь человека, не совершив при этом ошибок…

Он искал верный тон, как музыкант в оркестровой яме, настраивающий инструмент перед поднятием занавеса. Мужчина смотрел на него внимательно, но без видимого волнения.

— Полагаю, что до встречи с Элен Ланж вы уже какое-то время были женаты?

— Мне перевалило за сорок… Я уже был немолод и имел за плечами четырнадцать лет супружеской жизни…

— У вас был брак по любви?..

— Этому слову, по мере продвижения в жизни, придают разный смысл…

— Речь не шла о браке по расчету или в силу приличий?

— Нет… Я выбрал ее сам… И ни о чем не сожалею, разве что о том горе, которое причиню моей жене… Мы с ней очень хорошие друзья… Мы всегда были дружны, я встречал полное понимание с ее стороны.

— Даже в связи с Элен Ланж?..

— Я ничего не говорил ей об этом…

— Почему?

Он переводил взгляд с одного комиссара на другого.

— Мне трудно обсуждать эту тему… Я не бабник…

Я много работал и, быть может, долгое время оставался довольно наивным…

— Страсть?

— Я не найду подходящего слова… Я встретил создание, совершенно не похожее на женщин, которых я знал… Элен привлекала и в то же время пугала меня…

Ее необузданность сводила меня с ума…

— Вы стали ее любовником?

— Далеко не сразу…

— Она заставила вас ждать?

— Нет. Я сам… До меня у нее не было связей… Все это кажется вам банальным, не так ли?.. Я любил ее…

Точнее, верил в то, что любил… Она ни о чем меня не просила, занимала совсем мало места в моей жизни, довольствуясь теми еженедельными визитами, о которых вы говорили…

— Перед вами не стоял вопрос о разводе?

— Никогда! К тому же я всегда любил свою жену, хотя и по-другому, и не согласился бы ее покинуть…

Бедняга! Несомненно, он лучше себя чувствовал в своих офисах, на своих фабриках, председательствуя на административном совете.

— Это она вас оставила?

— Да…

Лекёр бросил быстрый взгляд на Мегрэ.

— Скажите, господин Пелардо, вы ездили в Меснильле-Монт?

Он покраснел, опустил голову и пробормотал:

— Нет…

— Вы знали о том, что она ездила туда?

— Узнал, но не тогда…

— После того, как уже расстались с ней?

— Она мне сказала о том, что мы не будем встречаться…

— Почему?

И вновь ошеломление, недоумение. Снова взгляд человека, не понимающего, о чем идет речь.

— Она не хотела, чтобы наш ребенок…

На этот раз Лекёр вытаращил глаза, в то время как Мегрэ не шевелился, забившись в угол, спокойный, как большой, довольный собой кот.

— О каком ребенке вы говорите?

— Но… О ребенке Элен… О нашем сыне…

Невольно он произнес это последнее слово с гордостью.

— Вы утверждаете, что она родила от вас ребенка?

— Да, его зовут Филипп…

Так ей удалось заставить вас поверить, что… — вышел из себя Лекёр.

Но его собеседник спокойно покачал головой:

— Она не заставляла меня верить… У меня есть доказательство…

— Какое доказательство?

— Метрика…

— Выданная в мэрии Месниль-ле-Монта?

— Разумеется…

— И Элен Ланж там значится матерью?

— Конечно…

— И вы не поехали посмотреть на ребенка, которого считали вашим сыном?

— Которого я считал своим сыном… Он и есть мой сын… Я не поехал туда, ибо тогда еще не знал о том, что Элен будет рожать…

— Откуда такая таинственность?

— Она не хотела, чтобы ее ребенок потом оказался в положении… Как бы это поточнее выразить?.. В двусмысленном положении…

— Вам не кажется, что такая щепетильность вышла из моды?

— Для кого-то, может, и так… Элен, в каком-то смысле этого слова, была старомодной… У нее были высокие чувства…

— Послушайте, господин Пелардо… Кажется, я начинаю понимать, в чем дело, но нужно, чтобы мы оставили чувства в стороне… Извините, но я становлюсь грубым… Существуют факты, и ни вы, ни я не можем ничего с ними поделать…

— Я не понимаю, куда вы клоните…

Он выглядел уже не так уверенно, начало ощущаться пока еще смутное беспокойство.

— Вы знакомы с Франсиной Ланж?

— Нет…

— Вы никогда не встречались с ней в Париже?

— Никогда. Ни там, ни в каком-либо другом месте…

— Вы не знали о том, что у Элен была сестра?

— Знал. Она говорила мне о том, что сестра гораздо моложе ее… Элен была вынуждена бросить учебу и поступить на работу, чтобы ее сестра…

Не в силах больше сдерживаться, Лекёр встал. Будь кабинет побольше, он принялся бы яростно мерить его шагами.

— Продолжайте… Продолжайте…

Пелардо провел рукой по лбу:

— …чтобы ее сестра могла получить достойное образование…

— Достойное, да уж!.. Не сердитесь на меня, господин Пелардо… Я должен причинить вам сильную боль…

Наверное, следовало бы подойти к этому делу иначе, как-то подготовить вас к истине…

— К какой истине?..

— Когда ее сестре было пятнадцать лет, она работала в парикмахерском салоне в Ла-Рошели и стала любовницей шофера такси, а сколько у нее было мужчин потом, я и не знаю…

— Я читал ее письма…

— Чьи письма?..

— Франсины… Она жила в пансионе при одной очень известной швейцарской школе…

— Вы там были?

— Конечно нет…

— У вас сохранились эти письма?

— Я только просмотрел их…

— А Франсина в то время работала маникюршей в одном из роскошных отелей на Елисейских полях… Вы начинаете понимать?.. Вы видели лишь фасад…

Мужчина все еще пытался совладать с чувствами. Но вот остававшиеся напряженными черты его лица начали расслабляться, рот исказила столь жалкая гримаса, что Мегрэ и Лекёр отвернулись.

— Этого не может быть… — пробормотал он.

— К сожалению, это правда…

— Но почему?..

Это был последний призыв к судьбе. Пусть ему немедленно скажут, что это неправда, пусть признают, что полиция просто пытается сбить его с толку и придумывает эти неблаговидные истории…

— Приношу вам извинения, господин Пелардо… До сегодняшнего вечера, вплоть до самых последних минут, я и сам не подозревал, до какой степени доходило сообщничество двух этих сестер… — Лекёр не решался сесть.

Он слишком нервничал. — Элен никогда не говорила с вами о браке?

— Никогда.

Это прозвучало уже не столь категорично, как прежде.

— Даже тогда, когда объявила вам о своей беременности?..

— Она не хотела разбивать мою семью…

— Так она все-таки говорила с вами о браке…

— Но не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово… Она заговорила на эту тему лишь для того, чтобы сообщить о том, что собирается исчезнуть…

— Покончить с собой?

— Об этом не было и речи… Поскольку ребенок был незаконным…

Лекёр вздохнул и снова посмотрел на Мегрэ. Они понимали друг друга и представляли себе сцены, которые разыгрывались между Элен Ланж и ее любовником.

— Вы не верите мне… Я сам…

— Попробуйте посмотреть правде в глаза… Для вашего же блага…

— Мне, в моем-то положении?.. — Он показал на стены кабинета так, словно то были стены тюрьмы. — Позвольте мне закончить, какими бы нелепыми мои слова вам ни казались… Она хотела посвятить оставшуюся жизнь воспитанию нашего ребенка так же, как воспитывала свою сестру…

— И вы никогда не должны были его видеть?

— А как она могла бы объяснить ему мое появление?

— Назвать вас дядей, другом…

— Элен ненавидела ложь…

В его голосе прозвучала ирония, что было хорошим признаком.

— Итак, она отказывала вашему сыну в праве узнать о том, что вы его отец?..

— Позже, когда он достиг бы совершеннолетия, она рассказала бы ему… — И он добавил по-прежнему хриплым голосом: — Ему теперь пятнадцать…

Лекёр и Мегрэ хранили тягостное молчание.

— Когда я встретил ее в Виши, то решил, что…

— Продолжайте…

— …смогу увидеть его. Узнать, где он…

— Вы узнали это?

Он покачал головой, и в его глазах появились наконец слезы.

— Нет…

— Элен говорила вам, где собиралась рожать?

— В известной ей деревне… Она не уточнила в какой… Только два месяца спустя прислала мне выписку из метрики… Письмо пришло из Марселя…

— Сколько денег вы дали ей перед отъездом?

— Это имеет значение?

— Очень большое… Вы потом поймете.