Жорж Сименон - Человек по кличке Мышь

Не успело такси подъехать к ресторану, как первые тяжелые капли дождя ударились об асфальт. Откуда ни возьмись поднялся сильный ветер и погнал вдоль тротуаров мелкий мусор и опавшую листву.

Люка попросил таксиста остановить машину так, чтобы видеть открытую террасу. Он повернулся к старику и приказал:

— Выходи!

А сам принялся изучать диспозицию из окна такси. Кое-что его все же тревожило. Да, он постарался свести возможный риск к минимуму. Усадил в углу террасы своего молодого помощника, который еще не успел примелькаться на публике и чьи фотографии пока еще не украшали первые полосы газет. Но неожиданный дождь спутал хитроумные планы. Люди бегом потянулись в закрытый зал, а в этой сутолоке кто обратит внимание на бродягу с газетой в руке?

Между тем старик медленно побрел по направлению к ресторану. А что еще ему оставалось делать? Разве что молить бога, чтобы убийцы не выдали себя и не клюнули на его приманку. У него даже возникла идея свернуть газету таким образом, чтобы не было видно ее названия. Впрочем, он прекрасно понимал, что с Люка подобные фокусы не пройдут. Еще несколько ярдов, а там… А там будь что будет.

Он угодливо согнулся возле первого столика и пробормотал свою стандартную заготовку:

— Подайте бездомному пару франков на кружечку пива.

Однако в его голосе слышалась не столько мольба, сколько откровенный страх. Так люди не просят подаяние. И в подтверждение того, что так не просят, за первыми тремя столиками ему не дали ни франка.

— Не найдется ли у вас пары франков для несчастного больного старика? — повторял он как заклинание и брел дальше, припадая больше обычного на левую ногу.

Иногда он просительно заглядывал в лица посетителей и тут же отшатывался от них в страхе. Ведь его в любой момент могут ударить по голове, как Зануду. А чего еще ждать от убийц? Возможно, они уже все решили на его счет. Пришьют, чтобы меньше болтал, и все дела.

— Господа! Не пожалейте сорока су для нищего бродяги, у которого в горле пересохло: ни единого глотка за минувшие два дня.

Наконец-то ему удалось сорвать первую милостыню — сорок су. Кстати, за это время старик уже успел вычислить молодого инспектора, который, по словам Люка, обеспечивал его прикрытие. Молодому человеку явно не хватало той небрежной элегантности, которая отличала завсегдатаев сего шикарного заведения. Впрочем, полной уверенности в том, что это именно полицейский, у старика не было. С такой же степенью вероятности молодой человек мог оказаться и убийцей.

Обход столиков подходил к концу. Еще совсем немного, и он свернет на улицу Георга V, а там Люка его уже не сможет увидеть. Есть шанс улизнуть. Старик инстинктивно ускорил шаг, устремляясь навстречу вожделенной свободе.

У самого края террасы за небольшим столиком сидели двое. Они равнодушно взглянули на нищего старика. Рядом толклись люди в ожидании такси. Мышь уже миновал столик, как вдруг!

Все дальнейшее произошло в мгновение ока. Старик даже не успел сообразить, что случилось. На него надели наручники, и впервые в жизни он услышал неприятный звук, с которым они защелкнулись на его запястьях.

— Полиция! — громко рявкнул один из мужчин, расталкивая толпу по направлению к стоявшей на проезжей части машине. Они почти тянули старика по земле, а тот лишь испуганно озирался по сторонам, тщетно надеясь на помощь со стороны. Несколькими секундами позже его буквально силой затолкали на заднее сидение машины, где он оказался зажатым между двумя незнакомцами. Громко хлопнула дверца, и в ту же секунду машина рванула с места. А завсегдатаи ресторана моментально забыли об инциденте. Разве что одна женщина воскликнула жалостливым тоном:

— Хоть и полиция, но нельзя же вести себя так по-скотски!

Вода стекала ручьями по мостовой, грозя превратить Елисейские Поля в одно сплошное озеро. Серый асфальт и такое же серое небо, отражающееся в потоках дождя. В пейзаже преобладали только две краски: черная и белая. Мимо проносились черные силуэты людей, спешащих вдоль тротуаров в поисках укрытия от непогоды, их обгоняли такие же черные машины, и все вокруг погрузилось в полнейший мрак.

Мужчина, сидевший справа, открыл форточку в стеклянной перегородке, отделявшей салон от водителя, и приказал последнему, совсем еще молодому парню, не достигшему, пожалуй, и двадцати лет:

— Жми на газ! Надо ехать быстрее!

На одном из перекрестков постовой попытался остановить машину. Тщетно! Она пронеслась мимо, не обращая внимания на его свисток, звук которого монотонно слился с мелодией дождя. Впрочем, и сам свисток прозвучал непривычно жалобно и даже немного комично. Видно, внутрь попала вода, а потому сигнал быстро захлебнулся и растворился в монотонном гуле падающих на асфальт капель.

— Сворачивай к причалу, Лили! — скомандовал темноволосый мужчина. Он был смугл, атлетически сложен, со сломанным, как у боксера, носом. Внешне незнакомец был абсолютно спокоен и лишь изредка посматривал по сторонам с видом игрока, оторвавшегося на миг от карт во время неспешной партии в покер. Впрочем, ничто не ускользало от его цепких глаз. Стоило бродяге слегка пошевелиться, как он тут же впился в него тяжелым взглядом и мрачно процедил:

— Ты, подонок! Не пытайся меня убедить, что притащился один!

Мимо стремительно промелькнули очертания Лувра, и последовала

новая команда, адресованная шоферу:

— Давай, жми! Надо как можно скорее выметаться из Парижа.

Мужчина посмотрел назад, чтобы убедиться в том, что погони нет,

а потом снова вперил свой взгляд в Мышь.

— Так я повторяю, мразь! Ты пришел один?

— Да!

— По роже вижу, что врешь!

По правде говоря, старик плохо соображал, о чем его спрашивают. Он отвечал, как автомат, а мысли его в это время лихорадочно метались в голове в поисках выхода из капкана, в который он угодил. На сей раз на карту было поставлено не только его будущее — спокойная старость, домик в деревне и прочие радости жизни. О, нет! Сейчас надо было думать не об этих весьма несбыточных вещах, а о спасении собственной шкуры.

Машина резко крутанулась в сторону, завизжали тормоза. Не сбавляя скорости, она слегка зацепила трамвай, и послышался неприятный скрежет металла. Но водитель с невозмутимым видом вывернулся и проскочил как ни в чем не бывало дальше. Боксер задумался о чем-то своем, мрачно уставившись в одну точку.

— По-моему, никого нет, — пробормотал его спутник, не отрываясь от заднего стекла.

— Продолжай следить! Что это было за такси?

— Машина приехала с улицы Риволи.

— Точно?

— Абсолютно! Я своими глазами видел, как такси отъезжало от универмага «Самаритянин».

Так все же, где теперь старший инспектор? Едет он за ними или нет? Сейчас это, воистину, вопрос жизни или смерти. Во всяком случае, для него, Мыши. Пока не поздно, он должен решить, что ему сказать этим людям. Признаться, что полиция заманила его в ловушку, чтобы использовать в качестве живца? Нет, это слишком опасно. Бандиты не станут особо церемониться с ним после такого признания и быстро выпишут ему пропуск на тот свет. Значит, надо думать.

На запредельной скорости машина пересекла из конца в конец весь Париж и вплотную приблизилась к отелю «Порт-д’Итали». Если эти двое полагают, что за ними устроили погоню, то тогда не миновать перестрелок. Значит, будут гонки, да еще по скользкой дороге…

— Ты уверен, что рядом не крутились легавые?

— Да откуда им там было взяться! — наивно округлив глаза, воскликнул Мышь, стараясь придать своему голосу как можно больше убедительности.

— Посмотрим-посмотрим! — недоверчиво бросил его сосед, которого он уже мысленно окрестил Сломанным Носом. А тот выдал очередную команду Лили: — Сворачивай на кольцевую! А оттуда мы вернемся в город по шоссе в сторону Сен-Дени или отеля «Пантин».

— У меня онемели руки! — жалобно простонал Мышь. — Посмотрите, какие синяки от ваших наручников. Разве вы не из полиции? Там меня все знают!

— Кончай придуриваться, клоун!

Деревья, поля, проливной дождь. Старик уныло посмотрел на корову, одиноко мокнувшую под дождем на обочине. Вот тот, который сидит слева от него, тот точно не опасен. Такое чувство, что он не раз и не два сталкивался с ним во время своих блужданий по Елисейским Полям.

В отличие от Сломанного Носа, его сосед слева был высок, дрябл телом и одет с некоторой претензией на элегантность, что дало повод мысленно окрестить его Графом. Кажется, он был у своего подельника на побегушках. Потому что стоило ему оторваться от окна, как тут же следовал суровый окрик:

— Не верти головой! Следи за дорогой!

— Да нет же никаких преследователей!

— Делай, что тебе говорят! Итак, — Сломанный Нос снова повернулся к Мыши, — где бумажник?