Золотая жила(Записки следователя) - Василенко Иван Дмитриевич

Начали сличать первые и вторые накладные — здесь было все в порядке. Бились несколько дней. И тут нам на выручку пришел Виктор.

Посещая базу, он обратил внимание на корзины, куда кладовщик выбрасывал испорченные накладные и копировальную бумагу. Часть этих бумаг он извлек и принес нам.

Мы, в свою очередь, сверили записи на них с накладными, принятыми магазином. Под одним и тем же номером значились две накладные. А это значило, что фрукты высшего сорта подменялись низшим. Полученная разница в сортности изымалась из выручки.

Поздно вечером явился Александр. Его рассказ нас заинтересовал.

«Каждый день, в одно и то же время, на базу приходит старичок, незавидный, плюгавенький, с палочкой и плетеной корзиной. Вначале мне было его жаль. Какой, подумалось, несчастный человек. Затем что-то в нем насторожило. Вышел к нему Старчевский. Поздоровались и тут же ушли в подсобку. Думаю: пришел попросить лимончик к чаю. Что здесь особенного, не обеднеет, если даст. Сколько тех фруктов гниет. Горы актов составлено. Хотел уже было уйти, но возвратился. А тут старик. Чуть было лбами не столкнулись. Вижу: в корзине лежат не лимоны, а какие-то свертки. Старик тем временем вышел за ворота и пошел по улице. Я за ним. Он пошел быстрее и стал оглядываться. Человек явно чего-то боится. Дальше стал петлять по городу. С трамвая в троллейбус, а затем в такси. Вскоре старику уже и палка надоела, он ее бросил под столбом. Я подобрал ее. Потом старик шмыгал из подъезда в подъезд. А дальше зашел в дом № 7 и как в воду канул».

…Ожидал его Александр допоздна и укорял себя за оплошность. Утром второго дня он пошел к тому дому, куда зашел старик вечером.

Ждать пришлось недолго. Старик вновь появился, но уже не один, а с мужчиной в сером костюме и велюровой шляпе. Они вышли со двора на улицу, некоторое время постояли, поговорили и разошлись.

Александр чуть было не вскрикнул. Неизвестный мужчина оказался Булахом, товароведом из плодосекции. Решил и дальше пойти за стариком. Неожиданно тот шмыгнул в стоявшую у обочины «Волгу». Александр успел запомнить номер автомашины: 48–52. Машин рядом не было, и он ругал себя за нерасторопность — не заказал машину.

И вдруг из-за угла вынырнул «Москвич». Александр остановил его и предъявил водителю удостоверение.

— Извините, что задержал, я по важному делу. «Волгу» надо догнать.

— Догнать «Москвичом» «Волгу» вряд ли удастся, — буркнул шофер. — Ладно, попробуем!

Через несколько минут езды «Волга» остановилась у сберкассы. Старика в машине не было.

— Сбежал, — вслух огорчился Александр.

В это время открылась дверь сберкассы и оттуда вышел старик.

Преследование длилось более трех часов. За это время «Волга» останавливалась у восьми сберкасс. «Это уже любопытно, — подумал Александр. — Значит, старик кладет деньги в сберкассы. Чьи же деньги? Не свои, конечно».

С помощью старшины милиции, автоинспектора, старика задержали в момент передачи сберкнижек Булаху.

При этом, запутывая следы, старик попытался швырнуть сверток в урну.

— Погоди, папаша, здесь сорить не разрешается, — остановил его Александр.

В свертке оказалось восемь сберегательных книжек на предъявителя на довольно крупную сумму.

— Сберкнижки ваши?

— Эх, если бы мои были! Разве я бросал бы их так! — обескураженно посмотрел на него Рюмин (так назвался старик).

— Гражданин Рюмин, откуда вы взяли эти сберегательные книжки?

— Не помню! — крикнул старик.

— Ну что же, придется задержать вас для выяснения всех обстоятельств.

Тот кивнул и тяжело опустился на урну. Спустя некоторое время привстал и сказал:

— Веди к следователю.

На допросе он признался:

— Мне что, я уже на пенсии, просили люди, и я отвозил деньги в сберкассу. Обещали один процент. Все же я рискую. С деньгами хожу, без охраны. Я же никого не обобрал…

— А деньги-то чьи?

— Деньги? Наши, советские…

— Кто вам их давал?

— Хм, это совершено резонный вопрос. — Рюмин задумался, почесал подбородок. — Тайна вкладов охраняется законом, гражданин следователь, — сказал тихо.

— Понимаю, понимаю. Это ведь вкладов. А кто давал вам деньги — не тайна?

— Пардон, дайте подумаю, — вздохнул Рюмин, потирая лоб тыльной стороной ладони. — Вертятся они вот перед глазами, а я никак… Ну, Косоглаз, Ленька из Мандриковки, Санька с Севастопольской, Митька из Кайдак. Фамилий не знаю. Да это и не требовалось. Вклады были безымянными.

— На предъявителя, значит? — поправил я его.

— Кажись, — буркнул Рюмин.

После допроса мы с Рюминым поехали по городу, и он указал дома, куда заходил за деньгами. Нужно было немедленно действовать. Операция была проведена быстро. Обыски сделали одновременно у Ранецкого, Булаха, Старчевского, Прыткого, Мотанчука, Бурулева, а также у Рюмина.

Денег было изъято около семидесяти тысяч рублей, кроме сберегательных книжек на предъявителя. Например, только у одного Ранецкого их было сто двадцать шесть штук на сто тридцать восемь тысяч рублей, наличными — девять тысяч, облигаций трехпроцентного займа на тысячу двести рублей. Значительные суммы Ранецкий передал на хранение своим родственникам, проживающим в Одессе, Запорожье, Киеве.

У сына Ранецкого было изъято девять тысяч рублей наличными и восемнадцать сберегательных книжек с остатком вкладов свыше восьми тысяч рублей.

Младший Ранецкий развел руками: не хотел выдавать своего отца, который так щедро одаривал его долгие годы. В день свадьбы преподнес ему небольшой свадебный подарок — особняк стоимостью около двадцати тысяч рублей. А невестке — бриллиантовое колье стоимостью свыше восьми тысяч рублей.

Делаю очную ставку.

— Это все по наследству от бабушки, не подумайте, что краденое, — начал старший.

— Не морочьте голову, — перебил я его, — ваша бабушка умерла еще до войны. А вклады в сберкассы вы начали делать уже работая на плодоовощной базе.

— Да? — удивленно спросил Ранецкий-младший.

— А вы не удивляйтесь, вас придется арестовать за укрытие заведомо краденого.

Теперь вскочил Ранецкий-старший:

— Вам мало одной жертвы? Мне что, я уже прожил свой век. Его не… Я все расскажу…

Три дня он тянул, пришлось делать еще одну очную ставку — со свахой, и только после этого он начал давать подробные показания.

…У «бедного» Рюмина было изъято ни много ни мало — двенадцать сберегательных книжек на восемнадцать тысяч рублей, наличными шесть тысяч рублей и облигаций на восемь тысяч. Кроме того, одиннадцать золотых монет царской чеканки, шесть золотых часов, кольца и серьги с бриллиантовыми камнями. Вот вам и один процентик, уплаченный плодоовощниками за усердие и добрую службу.

— Лимончики, апельсинчики — золотая жила! — вскричал Тищук, увидев на столе гору изъятых ценностей.

Допрашиваю Рюмина. Пожилой, грушевидная голова с низким лбом, длинный утиный нос, жидкие седые волосы, жесткая седая щетина на лице.

— Я больной человек… Не сажайте меня, пожалейте бедного старика… — говорит он плачущим голосом.

Я слушаю его и думаю о том, как непросто было ему зарабатывать проценты.

Каждый день нужно было объехать все сберкассы, а их по городу вон сколько. Соблюсти конспирацию: не попадаться на глаза одному и тому же кассиру и долго не задерживаться в сберкассе. Правда, приходные кассовые ордера он оформлял заранее еще дома, заполнял графы собственноручно.

Вести расчеты, брать деньги, закупать облигации подсчитывать проценты, разносить сберкнижки своим клиентам…

— Жить надо было… Вот я и трудился. Конечно, перепадало и мне. Они — мои клиенты — первоклассные специалисты… умеют экономить, непьющие…

— Сколько же вы всего сдали денег в сберкассы? — спросил я.

Рюмин пожал плечами.

— Точного учета не вел… Может, около полумиллиона.

В действительности эта цифра была значительно больше.

Установить это помогла малограмотность Рюмина. Заполняя приходные кассовые ордера, он делал одну и ту же ошибку. Писал вместо «тысяча» — тыща, вместо восемьсот — «восесот». Используя это, мы дополнительно выявили в сберкассах города еще пятьдесят тысяч рублей, которые затем суд обратил в доход государства. А сберегательные книжки так и не нашлись. Но следствие продолжалось. Разоблачена была только часть группы «апельсиновых королей». Нам уже были известны два магазина, через которые реализовывались излишки. Но по размаху хищения, по ценностям, которые мы изъяли у плодоовощников, магазинов должно было быть значительно больше. По нашим подсчетам, общая сумма похищенного составляла свыше трех миллионов рублей.