Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал

— Вы поедете со мной в прокуратуру. Я собираюсь допросить вас по делу об убийстве Говарда Бронсона. Если вы всё ещё обдумываете, как разозлить меня, то через двадцать минут я получу ордер на арест…

— Позвольте мне, — вкрадчиво предложил Ниро Вульф. — Мы должны как-то загладить свою вину за этот печальный инцидент, капитан. Не настаивай на ордере, Арчи. С полицией нужно сотрудничать.

— Как скажете, шеф.

— Поезжай. Здесь всё равно слишком людно для конфиденциального разговора. Я присоединюсь к вам попозже. Тем временем, мистер Уодделл, если вы можете уделить мне несколько минут, я расскажу вам кое-что важное по делу Клайда Осгуда и мистера Бронсона. Я расспрашивал Бронсона около часа, и мне удалось получить ценные сведения…

— Вообще-то… я собирался поехать с капитаном Бэрроу…

Вульф пожал плечами.

— Теперь, когда убит и сам Бронсон, это представляется мне вдвойне интересным.

— Как вы на это смотрите, капитан?

— Делайте, что хотите, — отмахнулся Бэрроу. — С Гудвином я сам управлюсь. — По его тону казалось, что ему недостаёт лишь раскалённой кочерги и тисков для пальцев.

— Я скоро приеду, — сказал Уодделл.

— Когда молодая особа придёт за орхидеями, — сказал я на прощание Вульфу, — объясните ей, что я пошёл собирать чернику.

Мы зашагали к выходу. Бэрроу держался чуть сзади, так что его локоть находился дюймах в десяти от моей правой руки — свидетельство полицейской выучки. Нас ждала патрульная машина. Мне приказали сесть на переднее сиденье возле полицейского-водителя, а Бэрроу взгромоздился на заднее. Он ни на миг не спускал с меня глаз. Его подозрения, что у меня имелось нечто, от чего я мечтал избавиться, лишь укрепились после выходки Вульфа.

Минут через пять мы подкатили к зданию прокуратуры. Если вчера, сопровождая Осгуда, мы торжественно прошли к Уодделлу через главный вход, то теперь меня ввели через боковой. Тёмный холл насквозь пропитался табаком и какими-то дезинфицирующими веществами. Полицейский, который шёл впереди нас, повернул ручку двери с табличкой «ШЕР Ф» («И» по неведомой причине отсутствовало), и я вошёл следом за ним, а за мной Бэрроу. Мы оказались в просторной, тускло освещённой комнате с обшарпанными столами и стульями. За столом в углу сидел лысый, краснолицый джентльмен в очках с золочёной оправой.

— Сейчас мы вас выпотрошим, — провозгласил Бэрроу. Я равнодушно кивнул и принял нужную позу. Я знал, в чём заключалась моя роль в этом представлении, и понимал, что Вульфу было необходимо бросить меня на растерзание псам, чтобы остаться наедине с боковым карманом окружного прокурора. Поэтому я терпеливо перенёс испытание и получил лишнее доказательство, что ребята закончили полицейскую школу. Работали они на редкость профессионально, разве что не распороли мою одежду по швам. По окончании процедуры я разложил все причиндалы по местам и уселся. Бэрроу стоял и с растерянным видом пялился на меня. Я не мог понять, почему он не пойдёт умыться, ведь никотиновая пена уже порядком въелась ему в физиономию.

— Ваша ошибка в том, — поведал я, — что вы приехали за мной слишком кровожадно настроенным. Мы с Ниро Вульфом уважаемые граждане и чтим закон.

— Хватит болтать. Я бы пожертвовал месячным жалованьем, чтобы узнать, как вы это проделали. Ничего, когда-нибудь придёт мой черёд. — Он проверил, держит ли полицейский за столом карандаш и блокнот наготове. — Мне надо выяснить ещё кое-что. Вы всё ещё утверждаете, что ничего не брали у Бронсона?

— Да.

— Вы подозревали, что он замешан в убийстве Клайда Осгуда?

— Вы обращаетесь не по адресу. В нашей фирме подозревает только мистер Вульф. А я всего лишь мальчик на побегушках.

— Вы отказываетесь отвечать?

— Нет, конечно. Если хотите знать, подозревал ли я Бронсона в убийстве, то ответ отрицательный. Никаких поводов у него не было.

— Вам известно что-нибудь о его отношениях с Клайдом, что могло послужить поводом?

— Понятия не имею. Вы зря теряете время. Позавчера в два часа дня мы с Ниро Вульфом ещё даже не подозревали о существовании Осгудов, Праттов и Бронсона. Мы связаны лишь тем, что Осгуд нанял нас для расследования убийства его сына. Вы взялись за это дело одновременно с нами. Если вы зашли в тупик и вам нужна наша помощь, обращайтесь к Ниро Вульфу. Вы говорили, что собирались допросить меня по делу об убийстве Говарда Бронсона.

— Я это и делаю.

— Валяйте.

Он пододвинул ногой стул и уселся.

— Вульф беседовал с Бронсоном вчера вечером. О чём они говорили?

— Спросите мистера Вульфа.

— Вы отказываетесь отвечать?

— Сами понимаете. Я служащий человек и не хочу лишиться места.

— Я тоже. Я ведь расследую убийство, Гудвин.

— Как и я.

— Когда вас застукали в павильоне возле места, где убили Бронсона, вы тоже этим занимались?

— Тогда нет. Я ждал, пока освободится Лу Беннет. Я случайно заметил, что в павильон зашла Нэнси Осгуд, и последовал за ней из природного любопытства. Я увидел, что они уединились с Джимми Праттом. А поскольку знал, что её старик страшно разозлится, если проведает об этом, посоветовал им свернуть разговор и сматываться оттуда, а сам вернулся в методистскую закусочную к своему хозяину.

— Как вы умудрились выбрать для беседы именно то место, где нашли труп?

— Я его не выбирал, просто эта парочка таилась именно там. Сам ломаю голову, почему они предпочли это место, но мне кажется, знай они, что лежит под кучей соломы, вряд ли остались бы там.

— А вы знали, что находится под соломой?

— Угадайте.

— Знали?

— Нет.

— Почему вы так спешили выгнать их оттуда?

— Я бы не сказал, что уж очень спешил. Просто мне показалось, что они выбрали чертовски дурацкое место для своих излияний.

— Но вы старались устроить так, чтобы их никто не заметил.

— Я? С какой стати? Просто я счёл, что так было бы лучше.

— Почему же вы подкупили служащего?

Я, конечно же, уже успел подготовиться к этому вопросу. Но всё равно было неприятно.

— Вы угодили в самую уязвимую точку, — ответил я, — потому что моё объяснение покажется вам липой, хотя это и чистейшая правда. Иногда на меня находит игривое настроение, и тогда был как раз тот случай. Я готов рассказать вам всё без утайки. — Что я и сделал, не упуская мельчайших подробностей. — Вот как было дело, — закончил я, — а когда там нашли труп, этот мозгляк решил, что я подкупил его жалкой десяткой. Да и вы, как выяснилось, так посчитали. Клянусь честью, сегодня же вечером устрою засаду и отниму у него деньги.

— Да, за словом вы в карман не лезете, — пробурчал Бэрроу — Но как быть с отпечатками пальцев? Что-то не верится, чтобы такой тип, как Бронсон, расшвыривал по верандам свои бумажники, набитые долларами… А теперь ещё это. Вы понимаете, как это всё для вас выглядит?

— Я же говорил, что вам это покажется липой. И всё же давайте исходить из того, что я пока в здравом уме, коль скоро у вас нет доказательств противного. Итак, неужто я такой идиот, что попытался бы заткнуть рот незнакомому парню, когда речь идёт об убийстве? Да, кстати, уж не заявил ли этот придурок, что я просил его держать язык за зубами?

— Мы все тут придурки. Но попробуйте сказать придуркам присяжным, что раздаёте направо и налево десятидолларовые бумажки, чтобы посмеяться.

— Как это понимать? — возмутился я. — При чём тут присяжные? Эти честные и уважаемые люди? Вы в своём уме?

Капитан покосился на меня и потёр шею.

— Я вовсе не млею от предвкушения приговора, который вам вынесут присяжные, Гудвин. Я даже не питаю никакой злобы ни к вам, ни к вашему толстяку, несмотря на все ваши выходки. И мне плевать, сколько денег вы выжмете из Осгуда, но раз уж я взялся за дело, я доведу его до конца. Зарубите себе на носу.

— Валяйте, доводите.

— Я и собираюсь. И уж будьте уверены, больше от меня не ускользнёт ни одна мелочь. Вульфа я, конечно, допрошу. Но пока я спрашиваю вас. Вы будете отвечать или нет?

— Господи, да я уже охрип.

— Ладно. У меня есть бумажник с вашими отпечатками. И ещё банкнот, который вы всучили служителю. Вы скажете наконец, что вы взяли у Бронсона и где это находится?

— Вы толкаете меня на ложь, капитан.

— Что ж, толкну посильнее. Сегодня утром Бронсон в вестибюле отеля заказал телефонный разговор с Нью-Йорком. Помощник шерифа подключился к параллельной линии и услышал, что Бронсон рассказал своему собеседнику в Нью-Йорке, что некий Гудвин избил его и отобрал расписку, но он, Бронсон, всё равно не отступится. Что вы на это скажете?

— Во дают! — восхитился я. — Здорово сработано. Теперь нью-йоркским полицейским осталось только изловить таинственного собеседника, подвергнуть допросу с пристрастием и…

— Спасибо за совет. Что это за расписка и где она?