Лео Брюс - Дело без трупа

Старый Роджерс, который в выходном костюме и котелке казался незнакомцем, был около контроля. Я сделал, как велел Биф, и наблюдал за его передвижением, не рискуя быть замеченным. Он вошёл в зал станции, неся в руке чемодан, затем, казалось, на мгновение заколебался и стал озираться вокруг. Наконец мы увидели, как он вошёл в телефонную будку.

— Теперь наш шанс! — воскликнул Биф.

Я стал уже уставать от этой фразы, но всё же поинтересовался:

— Для чего?.

— Как? Чтобы выпить, конечно. Из бара мы сможем увидеть, как он выйдет.

— А вдруг он зайдёт в бар?

Биф открыто заржал:

— Это старый-то Роджерс? Этот трезвенник?

В результате я проследовал за Бифом в бар, с улыбкой глядя на его походку. Он пересекал зал практически на цыпочках.

Но всё-таки он оказался прав. С моего места у двери я видел, как старый Роджерс появился из будки и направился в кафе по другую сторону от платформы. Но мы не могли допустить, чтобы он был там слишком долго, поскольку он мог зайти туда только для того, чтобы избавиться от слежки. Продолжая следить за входом, мы спешно глотали напитки, и были рады, увидев, как он вновь появился в дверях.

Вновь Биф вышагивал так, как если бы ступал босиком по горячему полу.

— Слушайте, вы ведь не кролика преследуете, — напомнил я ему. — И я хочу, чтобы вы объяснили мне, что тут происходит.

— Скоро всё сами увидите.

Но прошло целых пять минут, пока произошло вообще хоть что-то. Старый сапожник стоял на обочине около станции, очевидно просматривая улицу, а мы стояли около билетной кассы, наблюдая за ним.

Внезапно Биф сжал мою руку.

— Вот оно, — сказал он. — Что я вам говорил?

— А что вы мне говорили? — спросил я, поскольку ничего такого не припоминал.

А затем понял, что он имел в виду. Длинный синий седан королевских пропорций, — такой, какой можно нанять вместе с шофёром на вечер, если вы, конечно, можете себе это позволить, — остановился у обочины, и старый Роджерс заговорил с водителем.

— О Господи! — воскликнул я. Действительно, случилась самая неожиданная вещь.

Но у Бифа не было времени удивляться. Едва автомобиль двинулся, как он бросился к такси.

— Следуйте за тем синим автомобилем, — приказал он.

— Что, этот большой лимузин? — спросил водитель и назвал марку автомобиля.

— Этот. Не потеряйте его. Я прослежу, чтобы у вас не было неприятностей.

Нам повезло заполучить новое такси с компетентным шофером, и к тому времени, как мы достигли первого светофора, мы были уже у лимузина на хвосте.

Лимузин двигался на юг.

— А знаете, — заметил я спустя четверть часа, — не удивлюсь, если он направляется в Кройдон.

— И я не удивлюсь, — согласилась Биф. — Если я его не остановлю, он улетит на самолёте.

— Но почему? — нетерпеливо спросил я. — Зачем ему убегать?

Я не мог совместить в голове маленького скромного сапожника и мужчину, мчащегося в аэропорт в шикарном лимузине и одетого в выходной костюм, но с потёртым чемоданом в руке.

— Он так напуган возможным допросом? — продолжил я, так как ответа на предыдущий вопрос не получил.

— Я бы не сказал, что напуган, — ответил Биф.

— Или… — продолжил я ещё более взволнованно, поскольку в голову внезапно пришла новая мысль, — он хочет повидать Ферфакса? Он знает что-то, компрометирующее Ферфакса? Или он хочет узнать что-то у Ферфакса?

— А вот теперь, мистер Таунсенд, — сказал Биф, — вы прекрасно знаете, что я не могу сказать вам всего. У вас были все возможности докопаться до правды ещё до наступления утра. Больше я не собираюсь говорить вам ничего. Это противоречит профессиональному этикету.

— Но, по крайней мере, вы можете сказать мне, как вы собираетесь предотвратить его отъезд, — возразил я. — Если он действительно едет в Кройдон, у него уже должен быть готов паспорт. Как вы его остановите?

— О, — сказал Биф, — именно здесь на сцену выходите вы.

— Я?

— Да. Вы обвините его.

— Обвиню? В чём?

— В краже у вас сотни фунтов купюрами по одному фунту стерлингов, которые, как мы знаем, находятся сейчас у него.

Я взорвался.

— Не валяйте дурака, Биф! — воскликнул я. — Не думаете же вы, что я собираюсь выплачивать тысячи фунтов, когда он докажет, что арест не обоснован.

Биф самодовольно усмехнулся:

— Он этого не сделает, — сказал он. — Доверьтесь мне.

— Я этот вопрос даже обсуждать не буду, — отрезал я. — Обвинить человека в краже! Вам, как полицейскому, должно быть стыдно предлагать мне совершить такой поступок.

Биф кашлянул.

— Если бы я мог сказать вам всё, то, будь я проклят, я бы рассказал, но в данный момент не могу. Но я скажу вам две вещи, мистер Таунсенд. Этот старый джентльмен в автомобиле впереди нас всё это время знал, кто был убит и как. И сейчас решение вопроса жизни или смерти человека сильно зависит от того, чтобы он не покинул Англию сегодня вечером. А теперь мне нужна ваша помощь. Я бы не предложил вам этого, если бы был шанс, что вы потеряете много денег. Вы не потеряете ничего. Вы лишь должны обвинить его, понимаете? Сейчас это — единственный способ его задержать. Вы же не захотите потом думать, что когда жизнь или смерть человека зависели от вас, вы не сделали решительного шага?

Откровенно говоря, я был изумлён. У меня были некоторые сомнения относительно серьёзности шага, который предлагал сделать Биф. Но, с другой стороны, он казался настолько уверенным в себе…

— Вы и правда абсолютно уверены в своей правоте?

— Да.

— Вы добыли доказательство?

— Конечно.

— И вы утверждаете, что старый Роджерс всё это время знал?

— Правильно.

— И нет никакого иного способа остановить его, кроме того, что вы предложили?

— Нет.

— Ну, тогда, полагаю, я обязан это сделать.

— Спасибо, мистер Таунсенд. Это будет настоящей помощью.

Мне не совсем понравился его намёк, но я не стал заострять на нём внимания. Теперь уже не было сомнений, что мы едем в Кройдон. Здесь движение не было таким оживлённым, и Биф, наклонившись вперёд, велел нашему таксисту немного отстать от синего лимузина, чтобы нас не заметили. Однако заднее стекло лимузина было занавешено, поэтому такая опасность была невелика.

В преследовании всегда есть что-то захватывающее, даже если это всего лишь преследование столь невзрачного зверя, как наш маленький сапожник. Возможно, нас привлекает, — как заметил Стьют, когда организовывал поисковую группу, — древний охотничий инстинкт. Но я уверен, что и я, и старина Биф, сидя рядом в такси, почувствовали некий холодок в груди, когда наконец достигли аэропорта и увидели, как лимузин свернул к зданию аэровокзала.

— А теперь слушайте, — сказал Биф, — эти сто фунтов были сегодня у вас в отеле. Вы видели, что старый Роджерс выходил оттуда якобы в поисках вас. А затем, когда вы вошли в номер, они пропали. Вы бросились к нему, но его жена сказала, что он поехал в Кройдон. Понимаете?

— Понимаю, — с сомнением ответил я. — По-моему, слабовато.

— На данный момент сойдёт, — сказал Биф, — особенно, когда они найдут банкноты.

В это время маленький человек расплачивался с интеллигентным джентльменом — водителем лимузина.

— Постойте минутку, — сказал Биф нашему таксисту. — Мы подождём, пока он зайдёт внутрь. Внутри есть полицейский пост.

Так мы и сделали. Как только старый Роджерс вошёл в здание, наше такси подъехало и мы проследовали за ним.

Следующие несколько минут для меня оказались очень богаты впечатлениями. Возможно, я немного переигрывал. Теперь, когда я всё это вспоминаю, пожалуй, моё возбуждение заставило меня немного переусердствовать. Но я хотел быть убедительным. Знаете, не очень-то легко заставить себя звучать убедительно, когда вы обвиняете пожилого и известного сапожника в том, что он украл у вас 100 фунтов, и при этом отлично знаете, что у вас такой суммы никогда не было. Я побежал через зал и, как впоследствии понял, забыл даже правильно строить фразы.

— Держите! Он! Вот!— кричал я.

Несколько пассажиров повернулись ко мне, и я был рад заметить, что двое полицейских, которые о чём-то разговаривали между собой, одновременно бросая профессиональные взгляды на проходящих людей, повернулись в мою сторону.

— Остановите его! — продолжал кричать я.

Теперь один из полицейских медленно направился в мою сторону.

— В чём дело? — спросил он.

Я указал на тощую спину старого Роджерса, который, казалось, совершенно не обращал внимание на крики позади него.

— Тот человек! — сказал я. — Он — вор. Я хочу выдвинуть против него обвинение!

Только в этот момент сапожник повернулся к нам. Он увидел, что я указываю на него, и остановился. Но он был на расстоянии в десять ярдов и, когда я снизил голос, обращаясь к полицейскому, он не мог меня слышать.