Лео Брюс - Дело без трупа

— И что? — спросил Биф.

— Ах, да. Я сейчас расскажу. Непосредственно перед тем, как вы пришли, я подошла к этому ящику. Не знаю почему. Но, так или иначе, я его открыла, и пачки не было. Я не знаю, какие выводы можно из этого сделать, хотя вы, неверное, знаете. Возможно, кто-то украл их, и он побежал за вором. Возможно… возможно, это как-то связано с Аланом. Так или иначе, их больше нет.

— Говорите, все купюры по одному фунту? — спросил Биф.

— Да.

— Новые?

— Нет. Не очень. Обычные, как если бы кто-то докладывал их время от времени.

— Хорошо, а теперь, миссис Роджерс, не паникуйте, — сказал Биф. — Осмелюсь сказать, всё к лучшему. Который час? Без четверти шесть? Нам нужно спешить. Не могли бы вы сделать мне одолжение?

— Конечно. Что я должна сделать?

— Зайдите ко мне домой и скажите моей миссис, что этим вечером я, вероятно, не вернусь. И если вам не хочется оставаться одной в доме, она постелет вам  у нас. А теперь, мистер Таунсенд, нам пора.

В этот момент волнение Бифа начало передаваться и мне. Действительно, казалось очень странным, что маленький мистер Роджерс внезапно был вынужден покинуть жену и свой бизнес как раз тогда, когда сержант хотел допросить его вновь. Это было бы странным в любое время, но этим вечером, в тот момент, когда Биф направлялся прямо в его магазин, это было просто сверхъестественно.

И действия самого сержанта стали по меньшей мере эксцентричными. Он почти пробежал нескольким ярдов по Хай-стрит до главного гаража города и нырнул в офис. Спустя несколько мгновений сын владельца вывел старый «моррис-оксфорд», который он использовал в качестве таксомотора, и мы залезли внутрь.

— Гони к станции, — скомандовал Биф, — и прямо к двери багажного отделения. Как можно быстрее!

Старый автомобиль двинулся вперёд, а Биф сидел, нетерпеливо пыхтел и смотрел в окно, пока мы не приблизились к станционному двору.

— А теперь, мистер Таунсенд, — сказал он, — быстро пригнитесь. Чтобы вас не увидели.

Я повиновался, хотя и чувствовал себя немного смешным, сидя на четвереньках в такси рядом с пыхтящим Бифом.

— Гарри! — обратился он к нашему водителю, когда автомобиль остановился. — Есть кто-нибудь рядом?

— Сейчас нет, — ответил Гарри.

— Никто не выглядывает из зала ожидания?

— Нет. И им нас не увидеть, если бы даже выглядывали.

— Хорошо. Сделаем марш-бросок. — И внезапно с невероятным проворством старый Биф выпрыгнул из такси и забежал в багажное отделение. Я последовал за ним как можно стремительнее.

Оказавшись внутри он обратился к клерку.

— Извините, — сказал он, — но это важно, понимаете?

Клерк усмехнулся.

— За кем гонитесь, сержант? — поинтересовался он. — Влетели как метеор!

— Никаких вопросов, — отрезал Биф и, увидев Чарли Мидоуса, носильщика, который уже проходил свидетелем, позвал его. Мидоус приблизился.

— Слушай, Чарли, — сказала Биф неестественно важным тоном, — я иду по следу.

Его поведение напоминало комика из мюзик-холла, играющего на сцене детектива.

— О, да, — сухо ответил Чарли Мидоус. Он всё ещё не мог забыть, как отнеслись к его показаниям раньше.

— Хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Выгляни на платформу и узнай, собирается ли старый Роджерс уехать на этом поезде.

— И выглядывать незачем. Я знаю, что собирается. Я видел его только что.

— Ах видел? Что я говорил! А теперь слушай, Чарли. Ты пойдёшь и, когда поезд подойдёт, заговоришь с ним о чём-нибудь и посадишь в переднюю часть поезда, понятно?

— Зачем?

— Не бери в голову, зачем. Это вопрос жизни и смерти. Сделаешь?

— Я не против, — согласился Чарли.

— Ну, поезд будет через минуту. Лучше иди туда заранее. Эй Джек! — Это относилось к клерку: — Сходи и возьми нам пару билетов до Лондона. Не хочу, чтобы меня и мистера Таунсенда видели.

Джек добродушно согласился, не преминув сказать Бифу, что тот становится настоящим Шерлоком Холмсом. Лично мне было просто стыдно за Бифа. Вся эта повышенная секретность, эти инструкции, выдаваемые громогласным шёпотом, и неестественное поведение, казались мне смешными. Я не обвинял клерка в том, что тот явно наслаждался ситуацией. Однако я связал свою судьбу с расследованием, какими бы грубыми и глупыми не были применяемые методы, и я чувствовал, что должен остаться с Бифом.

Когда поезд уже было слышно (это был скорый 6.00 на Лондон), Биф послал клерка к двери, которая выходила на платформу.

— Нашёл он его? — спросил он с тревогой, стоя позади клерка и наблюдая останавливающийся поезд.

— Да. Теперь уводит с собой.

— Тогда это наш шанс, — сказал Биф и, как если бы он был солдатом, совершающим перебежку под огнём противника, быстро пересёк платформу и юркнул в вагон третьего класса. Мне ничего не оставалось, как броситься за ним. Последовал неудобный момент. Купе, в которое вошёл Биф, было одним из самых близких к багажному отделению и, как оказалось, было одним из немногих плотно набитых народом, и люди начали выказывать неудовольствие, вынужденные тесниться ради Бифа, хотя, как они думали, он вполне мог выбрать более пустой вагон. Но он, казалось, совершенно не обращал на это внимания. Лицо его побагровело, а глаза приняли остекленевшее и сонное выражение, часто демонстрируемое им по утрам.

Увидев клерка, бездельничающего в дверном проёме, Биф встал и опустил окно, несмотря на протесты других пассажиров. Не высовывая головы наружу он подозвал Джека.

— Хорошо-хорошо, — сказал он, когда молодой клерк приблизился, — не показывай вида, что ты с кем-то разговариваешь. Скажи, наш старикан оборачивался, пока мы бежали через платформу?

— Нет. Он шёл за Чарли.

— А сейчас?

— Да. Он высунулся из окна и смотрит за выходом на платформу.

— Я так и думал, — усмехнулся Биф. — Хорошая работа. Он никогда не догадается, что за ним следят. Спасибо, Джек. Надеюсь, скоро увидимся.

И только когда поезд фактически пришёл в движении, он согласился закрыть окно и сесть.

Это было одной из самых неудобных поездок, которые я когда-либо совершал. Никогда не приятно быть окружённым враждебностью и меньше всего тогда, когда вы чувствуете, что её заслужили. И от самодовольной улыбки, которая, казалось, намертво приклеилась к лицу Бифа, легче не становилось.

Кроме того, я был озадачен. Что за причина для отъезда могла быть у старого Роджерса? Казалось вероятным, что старикан знал что-то дискредитирующее приёмного племянника, причём, возможно, знал давным-давно. Он был решительно настроен, предположил я, не раскрывать этого, а что-то в сегодняшних действиях Бифа в Клайдоне, вероятно, сказало Роджерсу, что это нечто обнаружилось и он не может больше его скрывать, независимо от того, что это было.

Или же, и этот вариант казался ещё более зловещим, возможно, независимо от того, что за силы стоят позади всего этого дела, у настоящего босса банды наркодельцов (если такой человек существует) или кого-то другого, влиятельного и опасного, имелись причины не желать, чтобы старый Роджерс подвергся допросу, и того вынудили уехать из Брэксхэма.

Или — ещё одна возможность — могло быть так, что старый Роджерс из факта посещения Бифом Клайдона понял, что он больше не единственный, кто знает тайну. В этом случае он решил сам добровольно явится в Скотланд-Ярд, и спешка Бифа имела целью перехватить его по дороге.

Но в любом из этих случаев, почему Биф настоял на том, чтобы старика усадили в передней части поезда? Угрожала ли сапожнику опасность? И какое отношение ко всему этому имеют 100 фунтов однофунтовыми купюрами?

Я бы многое отдал, чтобы задать Бифу хотя бы некоторые из этих вопросов, но было ясно, что теперь это невозможно. Он или начнёт отвечать заговорщическим громогласным шёпотом, или важно напомнит мне, что это тайны, которые нельзя обсуждать публично. Поэтому я обрадовался, когда поезд наконец подошёл к лондонской станции.

Следующие действия Бифа настолько потрясли меня, что я вынужден был принести за него извинения. Едва поезд остановился, Биф протиснулся вперёд перед другими пассажирами, включая двух леди, и спрыгнул на платформу. Я пробормотал какие-то извинения, тайно надеясь, что никогда больше не встречу никого из попутчиков.

— Вот он, — торжествующе сказал Биф, когда я наконец догнал его.

Я начал выговаривать ему за поведение в вагоне, но он, казалось, меня не слышал.

— Держитесь сзади, — сказал он. — Не позволяйте ему себя заметить, но и не теряйте из виду.

Старый Роджерс, который в выходном костюме и котелке казался незнакомцем, был около контроля. Я сделал, как велел Биф, и наблюдал за его передвижением, не рискуя быть замеченным. Он вошёл в зал станции, неся в руке чемодан, затем, казалось, на мгновение заколебался и стал озираться вокруг. Наконец мы увидели, как он вошёл в телефонную будку.