Джун Томсон - Тайны Шерлока Холмса (сборник)

– Вы ни за что не заставите меня пообещать такое. Спешу вас заверить в обратном: как только вы отправитесь в люкс к барону, я тут же пойду за вами следом.

– Ну что вы за упрямец! – раздраженно вскричал Холмс. – Как мне вас отговорить от этой затеи?

– Никак, старина. Я уже принял решение. Вы часто называли меня своим коллегой, что было огромной честью. И эта честь не позволяет мне бросить вас в час столь тяжкого испытания.

– В таком случае я не вижу смысла в дальнейших препирательствах, – улыбнулся Холмс и протянул мне руку: – Ваша взяла, Уотсон. Мы идем на преступление, значит, будем подельниками. Будем надеяться, что в итоге не окажемся вместе на скамье подсудимых. А теперь перейдем к деталям моего плана.

Я ухожу в шесть часов. Мне надо заехать в Челси – там находится пансион, где меня будет ждать будапештский ювелир и мистер Мэлас, с которым вы уже знакомы[70]. Последний понадобится нам в качестве переводчика: мистер Йожеф говорит только по-венгерски.

Оттуда мы отправимся в «Космополитен», где я забронировал двести шестой номер. Предлагаю вам присоединиться там ко мне в половине восьмого, после того как барон уедет. Но сперва давайте попросим миссис Хадсон подать нам ужин. Вечер обещает быть долгим и выматывающим.

Сразу после ужина Холмс отправился в Челси, а я, спустя примерно час, поехал в отель «Космополитен».

Все это время я обдумывал роль, которую мне предстоит сыграть по плану Холмса. Я нисколько не жалел о том, что вызвался сопровождать друга, однако не буду скрывать, что при мысли о предстоящем приключении меня охватывали волнение и трепет.

Поскольку я уже общался с бароном, то не испытывал на его счет никаких иллюзий. Я знал, что это крайне опасный, очень умный противник, который пустит в ход все: богатство, власть, связи, чтобы смести любого, кто осмелится встать у него на пути. Майкрофт был прав, когда говорил, что мы имеем дело с опасным международным преступником, чей арест поможет избежать всеевропейского скандала. При мысли об этом я места себе не находил от нетерпения. Сейчас сам себе я напоминал альпиниста, стоящего у подножия пика, который он собирается покорить: знание о таящихся впереди опасностях лишь еще больше укрепляет в нем решимость во что бы то ни стало одолеть вершину.

Я прибыл в отель «Космополитен» чуть позже половины седьмого. Поднявшись на третий этаж, отыскал двести шестой номер и постучался. Дверь открыл Холмс.

– Заходите, старина, – воскликнул он и, взяв меня под руку, увлек в номер, где уже сидели в креслах двое мужчин. – Мистер Мэлас, разумеется, в представлении не нуждается. А этот джентльмен – мой гость из Будапешта, мистер Йожеф. С ним вы еще незнакомы. Мистер Йожеф, это доктор Уотсон, мой коллега, – с улыбкой продолжил он, сделав упор на последнем слове.

Я пожал присутствующим руки, в первую очередь – мистеру Мэласу, полноватому смуглому коротышке, который перевел венгру слова моего друга. Седовласый мистер Йожеф, казалось, сам до конца не понимал, каким образом вдруг перенесся из собственной мастерской в лондонскую гостиницу. Пока Холмс представлял нас друг другу, ювелир то и дело бросал на моего друга обеспокоенные взгляды, напоминая мне пса, который, оказавшись в незнакомой обстановке, посматривает на хозяина, желая успокоить себя видом знакомого лица.

Холмс пребывал в прекрасном, бодром расположении духа и потому явно торопился поскорее закончить со всеми формальностями, которых требовал от нас этикет. Стоило мне только отпустить руку Йожефа, как друг тут же принялся меня поторапливать:

– Ну а теперь, дорогой Уотсон, если вы все еще намереваетесь составить мне компанию, давайте осмотрим обувь барона. Знаете, есть такая старая салонная игра – «отними туфлю»?[71] Нам предстоит нечто похожее и столь же увлекательное.

Он вышел в коридор и, сделав несколько шагов, остановился у дверей знакомого мне люкса, располагавшегося рядом с нашим номером. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что в коридоре никого нет, Холмс быстро сунул в замочную скважину отмычку и отпер дверь.

Гостиная, в которой меня принимал барон, тонула во мраке. Единственным источником света служили уличные фонари, лучи которых просачивались в номер сквозь оконное стекло. В спальне с задернутыми занавесками Мопертюи оставил гореть газовый рожок.

Холмс быстрым шагом подошел к большому шкафу красного дерева у дальней стены и аккуратно открыл его. Среди обуви, стоявшей под вешалками с одеждой, мы заметили пару до блеска начищенных коричневых ботинок.

Издав торжествующий возглас, Холмс поднял их и осмотрел каблуки.

– Видите, Уотсон, – промолвил он, – они чуть выше обычного. Должно быть, барон сделал их на заказ. Вот, обратите внимание на эту линию у подошвы, где сапожник добавил слой толстой кожи и закрепил его крошечными гвоздиками. Думаю, это и есть крышечка тайника, в котором аферист прячет краденые алмазы.

Крепко взявшись за каблук правого ботинка одной рукой, Холмс принялся отворачивать его так, словно пытался извлечь пробку из бутылки. Край каблука медленно, неохотно поддался и, держась на одном гвозде, отъехал в сторону, обнажив полость, в которую барон затолкал маленький замшевый мешочек.

Вскрыв тем же манером каблук на левом ботинке, великий сыщик обнаружил второй мешочек.

– Воистину у нас сегодня богатая добыча, – сверкая глазами, воскликнул мой друг и спрятал оба мешочка себе в карман. – Собственно, дело практически сделано. Теперь нам осталось только прибегнуть к услугам любезного мистера Йожефа, и тогда у нас в руках будет неопровержимая улика.

Поставив ботинки в шкаф на прежнее место, он вышел в коридор и запер за собой дверь люкса Мопертюи.

Стоило нам вернуться к себе в номер, как Холмс, не теряя времени, по его собственному выражению, «прибегнул к услугам любезного мистера Йожефа», который за время нашего отсутствия уже успел основательно подготовиться к предстоящей работе. Пожилой мастер сидел за столом у окна, разложив перед собой пару пинцетов, ювелирную лупу и крошечные латунные весы. Взяв у Холмса оба мешочка, он высыпал их содержимое на заранее расстеленный квадратный кусок черного войлока.

Ювелир немедленно принялся за работу. Мы стояли рядом и напряженно следили за тем, как он берет пинцетом камень за камнем, внимательно разглядывает каждый под лупой, после чего откладывает в сторону. Некоторые алмазы привлекали особое внимание мистера Йожефа. Такие камни он изучал особенно скрупулезно и долго, затем взвешивал, сверялся с какими-то записями в маленьком, переплетенном в кожу блокноте, после чего клал на войлок так, чтобы они ни при каких обстоятельствах не смешались с другими осмотренными кристаллами.

По моим прикидкам, всего в обоих мешочках было около трехсот камней, и ювелиру пришлось обследовать каждый из них. Дело это было небыстрым и утомительным. Поскольку в номере царила полная тишина, казалось, что время течет ужасно медленно. Никто не смел нарушить молчание. Сначала мистеру Мэласу, а потом и мне наскучило наблюдать за работой ювелира, и мы устроились в креслах на другом конце комнаты.

У стола остался один лишь Холмс, завороженно следивший за методичными движениями мистера Йожефа. Я чувствовал, как нарастает напряжение друга. Несколько раз он извлекал из кармана часы и кидал тайком взгляд на циферблат. Я понял, о чем он беспокоится. Осмотр алмазов должен был закончиться до прибытия инспектора Грегсона и его подчиненных.

Наконец ювелир отложил в сторону последний камень и убрал лупу. Впервые за весь вечер улыбнувшись, он поднял взгляд на Холмса и с жаром принялся что-то втолковывать моему другу на венгерском.

Мы с мистером Мэласом проворно вскочили и подбежали к столу.

– Он говорит, что уверен: вот эти камни принадлежат ему, – перевел полиглот слова старого ювелира, показав на меньшую из двух кучек алмазов, общим числом около двадцати. – Они соответствуют по массе и цвету тем камням, что были у него похищены в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году. Кроме того, на каждом из них стоит его метка.

– И он готов показать это под присягой в суде? – поинтересовался Холмс.

Мистер Мэлас перевел вопрос великого сыщика, и старик решительно кивнул.

– Превосходно! – просиял мой друг. – А теперь, мистер Мэлас, будьте любезны проводите мистера Йожефа до пансиона и скажите, чтобы он ждал меня там. Я загляну к нему через несколько дней. Я рассчитываю, что к тому моменту барон и его подельники уже будут арестованы.

Услышав перевод, ювелир заулыбался, покивал, убрал инструменты в маленький чемоданчик, который принес с собой, и удалился вместе с мистером Мэласом.

Как только они ушли, Холмс собрал алмазы и ссыпал их обратно в замшевые мешочки, оставив на столе только один – тот, что лежал в кучке помеченных камней.