Джун Томсон - Тайны Шерлока Холмса (сборник)

– Да, Уотсон, ботинки! Или, вернее, крем для обуви. Что еще из имеющегося в мужском обиходе может оставить темно-коричневое пятнышко, которое вы описали? Барон, скорее всего, прячет краденые алмазы в ботинках, точнее, в каблуках. Это самое подходящее место для потайного отделения. Уловка далеко не новая. К ней прибегают контрабандисты, когда хотят переправить через границу какой-нибудь миниатюрный предмет. И воров можно не опасаться: кто позарится на ношеные ботинки, когда вокруг масса более ценных вещей? – Схватив меня за руку, Холмс проговорил: – Мой добрый друг, вы оказали мне поистине неоценимую услугу. Даже я сам не смог бы лучше справиться с этим делом.

Я был крайне польщен похвалой великого сыщика, поскольку знал, что он говорит совершенно искренне. Холмс никогда не льстил, даже людям богатым и знатным. Это было не в правилах моего друга. Заслужить его похвалу было очень непросто.

– Ну а теперь, Уотсон, давайте займемся алмазом. Насколько я понимаю, барон Мопертюи преподнес вам в дар один из своих драгоценных кристаллов. Вы позволите на него взглянуть?

– Разумеется, Холмс, – кивнул я и вытащил из кармана бархатную коробочку.

Сыщик проворно выхватил у меня из рук футляр, подошел к окну, поднял крышку и с минуту разглядывал камень через лупу, поворачивая его так и эдак.

– Он что, фальшивый? – спросил я, предположив, что Холмс ищет признаки подделки.

– Нет, что вы, подлинный. Барон раздает только настоящие алмазы, – ответил он и возвратил мне коробочку с камнем.

Я мог ошибаться, но мне показалось, что на худощавом лице моего друга промелькнула тень разочарования. Впрочем, она быстро исчезла – раньше, чем я успел о чем-либо спросить Холмса, который пожелал узнать, как проходила моя беседа с бароном. Выспросив все подробности, он еще раз поздравив меня с тем, что я не обманул его ожиданий.

В следующие восемь дней ровным счетом ничего не происходило. Расследование не двигалось с мертвой точки, и Холмс весь погрузился в мрачную задумчивость и меланхолию, завладевавшие им в периоды вынужденного бездействия. На этот раз мой друг столь сильно пал духом, что я начал беспокоиться. Я опасался, что он вновь прибегнет к тем возбуждающим средствам, от которых мне никак не удавалось его отучить[69].

Поэтому я с облегчением вздохнул, когда субботним утром за завтраком нам принесли письмо. Судя по тому, сколь поспешно Холмс распечатал конверт и пробежал глазами послание, я заключил, что мой друг его очень ждал.

– Ну наконец-то, Уотсон! – воскликнул он. – Мы снова в игре. Хватит бездельничать!

С этими словами он кинулся к себе в спальню, откуда появился меньше чем через десять минут уже полностью одетый и с небольшим саквояжем в руке.

– Вы уезжаете? – спросил я.

– Ненадолго, всего на четыре для, – ответил он. – В среду утром я уже вернусь. А вас я попрошу известить о моем отъезде любезную миссис Хадсон и ничем не занимать вечер среды.

– Почему, Холмс?

– Я рассчитываю к этому моменту собрать на шахматной доске все нужные мне фигуры, чтобы наконец поставить барону мат.

Озадачив меня этим сообщением, он захлопнул за собой дверь.

Я с нетерпением ждал возвращения Холмса. Мне страсть как хотелось узнать, что означало это сравнение с шахматами, а также каким образом мой друг намеревается разоблачить международного афериста.

Вопреки изначальному намерению, Холмсу не удалось вернуться домой в среду утром. Лишь около четырех часов я услышал знакомый звук шагов. Мой друг в спешке поднимался по лестнице.

– Вы опоздали, Холмс, – объявил я, когда он появился на пороге.

– Тысяча извинений, – весело ответил он. – Надеюсь, мое отсутствие вас не обеспокоило? Пароход прибыл в Дувр с опозданием: в проливе Па-де-Кале сильно штормило.

– Снова побывали во Франции?

– Да, но на сей раз проездом. Целью моей поездки был Будапешт.

– Будапешт? Что, во имя всего святого, вам там понадобилось?

– Я встречался с неким человеком, по имени Йожеф, чье присутствие в Лондоне крайне необходимо для успеха моего плана. Этот самый Йожеф – ювелир. Три года назад его обокрали. Предположительно это сделал один из подельников барона Мопертюи, похитивший пригоршню алмазов.

В ходе предыдущих поездок мне довелось побеседовать с шестнадцатью обворованными ювелирами и торговцами драгоценными камнями. Но только венгр был готов поклясться под присягой, что узнает свои камни – если не все, то хотя бы часть.

По крайне удачному стечению обстоятельств незадолго до ограбления один богатый клиент заказал мистеру Йожефу браслет – подарок к совершеннолетию дочери. Ювелир выбрал из имевшихся у него неограненных кристаллов двадцать один камень. Алмазы эти идеально подходили друг к другу по массе и цвету. Он отложил их в сторону и, чтобы они вдруг не перемешались с другими камнями, пометил каждый маленькой царапинкой, видимой лишь вооруженному глазу.

Увы, приступить к огранке он не успел. В его мастерскую забрался вор и похитил меченые алмазы, вместе с дюжиной других. Именно благодаря крошечным царапинам ювелир рассчитывает отличить свои камни.

Я очень надеялся, Уотсон, что барон уже раздал часть меченых камней своим акционерам, однако на алмазах, которые мне удалось осмотреть, не вызывая подозрений, да и на вашем камне тоже, я не обнаружил никаких отметин. Остается предположить, что меченые камни все еще у Мопертюи. Следовательно, у меня не остается иного выбора, кроме как добыть их. Так я заполучу улику, доказывающую вину барона. Одним словом, мне придется стать вором.

– Но, Холмс, неужели вы готовы пойти на такой риск? – воскликнул я.

– Успокойтесь, старина, ни о каком риске и речи нет. Помните письмо, что я получил за завтраком в субботу утром? Оно было от де Сен-Шамона. Маркиз ставил меня в известность, что, как я и просил, он прибыл в Лондон и отправил весточку Мопертюи, пригласив барона на ужин к себе в Мейфэр. Ужин состоится сегодня в полвосьмого вечера. Полагаю, барон выедет из отеля «Космополитен» самое позднее в четверть восьмого. Его номер будет пуст. Я спокойно туда проникну и заберу алмазы.

Я уже обо всем позаботился. Мной забронирован люкс на том же самом этаже, по соседству с номером барона. Как только мне удастся найти камни, я вернусь с ними к себе в люкс, где меня будет ждать мистер Йожеф. Он осмотрит алмазы, и, если найдет меченые – а я уверен, что так и случится, – вина барона будет доказана. Если же мы не найдем ни одного меченого кристалла, я верну камни в тайник и барон ни о чем не узнает. Ума не приложу, о каком риске вы говорите.

– Я говорил не об угрозе вашей жизни, а об опасности лишиться свободы, – ответил я. – Вы собираетесь преступить закон. Помните, ваш брат предупреждал, что в этом случае вряд ли сможет вас защитить? Вы понимаете, что ставите под угрозу всю свою дальнейшую карьеру и доброе имя? Прошу вас, хорошенько об этом подумайте!

– Я уже обо всем подумал, – с полной искренностью ответил он. – Вот уже два месяца я ломаю голову над тем, как заставить барона ответить перед законом за его преступления. Поверьте, Уотсон, я тронут вашей заботой обо мне, но, увы, другого выхода нет.

– А почему вы не поделитесь своими подозрениями с инспектором Грегсоном? Пусть добудет ордер и проведет официальный обыск.

– А вот на это, Уотсон, я как раз пойти не могу. Только представьте себе, чт́о начнется, если я ошибаюсь и никаких алмазов в каблуках у барона нет или же меченые камни спрятаны где-то еще, может быть даже на континенте. Расследование закончится полным конфузом, а барон будет знать, что его подозревают, и это самое опасное из того, что только можно себе представить. Я должен убедиться, что улика на месте. Только тогда можно обращаться к Грегсону. В затеянной нами игре ставки слишком высоки, и мы не вправе позволить себе ни единой ошибки.

Впрочем, позвольте вас немного успокоить. Я уже позаботился о том, чтобы заручиться поддержкой стражей порядка. Сегодня я успел заскочить в Скотленд-Ярд, где оставил инспектору Грегсону записку, в которой попросил его прибыть вечером в гостиницу «Космополитен» с ордером на обыск и его людьми. Я указал, что надеюсь к этому моменту добыть доказательства виновности барона и свидетеля, готового подтвердить мои слова, но не стал углубляться в детали.

Если я прав и камни там, где я полагаю, Грегсон предъявит барону ордер на обыск и арестует его. Если же я ошибаюсь, полиции всего-навсего придется уйти ни с чем. Я просто извинюсь перед инспектором за то, что зря его побеспокоил, после чего мне придется придумывать для Мопертюи новую ловушку. Итак, подведем итог. Сейчас я вижу лишь один-единственный выход из положения: проникнуть в люкс к барону и выкрасть алмазы.

– Тогда я с вами, – заявил я.

– Я не позволю вам совершить эту глупость, старина. Если желаете, отправимся в отель вместе, но с одним условием: вы дадите слово, что и шагу не сделаете из снятого мной номера.