Джон Карр - Три гроба

– Но при чем тут вес картины? Она не очень тяжелая. Вы сами поворачивали ее к свету, подняв одной рукой.

– Совершенно верно! – возбужденно сказал доктор Фелл. – Вы попали в цель! Я поднимал ее одной рукой и поворачивал. Но почему тогда наверх ее несли два человека – возчик и еще кто-то?

– Что?!

– Да, да. Вы сами это знаете. Мы слышали об этом два раза. Гримо, забирая картину из мастерской Бернаби, легко снес ее вниз. А когда после обеда он с этой самой картиной вернулся сюда, наверх ее должны были уже нести двое мужчин. Где она вдруг набрала такой большой вес? Сами видите, она не под стеклом. Где был все это время Гримо – с утра, когда он купил картину, и до тех пор, пока привез ее домой? Она слишком велика, чтобы он носил ее с собой просто так, для удовольствия. Почему Гримо настаивал, чтобы Бернаби ее завернул?

Не очень трудно сделать вывод: он использовал картину с целью скрыть еще что-то, что принесли вместе с нею наверх. Что-то очень большое, величиной семь футов на четыре. Гм…

– Но там ничего не было, – возразил Хедли. – Иначе бы мы нашли это тут, в этой комнате. Разве не так? Кроме того, эта вещь должна быть совершенно плоской, а то бы ее сразу заметили под оберткой. Что может быть величиной семь футов на четыре, но одновременно тонкое и незаметное под оберткой картины? Что имеет размеры картины, но при этом, когда нужно, его можно спрятать от чужих глаз?

– Зеркало, – ответил доктор Фелл.

Наступила глубокая тишина. Хедли поднялся со стула. Доктор Фелл медленно продолжил:

– Его можно спрятать от чужих глаз в этом широком дымоходе, куда мы все пытались просунуть кулаки. Спрятать, поставив на выступ в середине. Не нужно никакого волшебства. Достаточно только быть сильным в руках и плечах.

– Вы имеете в виду этот чертовский сценический фокус?! – воскликнул Хедли.

– Новый вариант сценического фокуса, – поправил его доктор Фелл. – И очень практичный, если вам нужно им воспользоваться. А теперь посмотрите на эту комнату. Вот дверь. А что вы видите на стене напротив двери?

– Ничего, – ответил Хедли. – Только то, что стена обшита панелями, а книжный шкаф отодвинут далеко в сторону.

– Правильно. А какую-нибудь мебель между дверью и этой стеной вы видите?

– Нет.

– Итак, если смотреть в комнату из зала, видны только темный ковер и пустая, обшитая дубовыми панелями стена, да?

– Да.

– А теперь, Тед, откройте дверь и посмотрите в зал, – попросил доктор Фелл. – Какой там ковер и стена?

– Такие же, – ответил Ремпол, выполнив просьбу, хотя отлично знал это и раньше. – На полу, до самых плинтусов – сплошной ковер, такого же цвета, как в комнате, и такие же панели на стенах.

– Верно. Между прочим, Хедли, – нехотя продолжал доктор Фелл, – вы можете вытащить это зеркало из-за книжного шкафа. Оно там со вчерашнего полудня, когда Дреймен нашел его в дымоходе. Проведем небольшой эксперимент. Я не думаю, что кто-нибудь из домашних нам помешает. Я попрошу вас, Хедли, поставить зеркало прямо перед дверью – так, чтобы, когда ее открывают, до зеркала оставалось несколько дюймов. Из зала дверь открывается внутрь и вправо.

Старший инспектор с некоторым усилием вытащил зеркало из-за книжного шкафа. Оно было на несколько дюймов выше и шире, чем дверь. Для того, чтобы зеркало стояло ровно, его поддерживала тяжелая поворотная опора, – если смотреть на нее, опора была с правой стороны. Хедли с интересом рассматривал зеркало.

– Поставить перед дверью? – переспросил он.

– Да. Приоткрыв немного дверь, вы увидите… Попробуйте!

– Хорошо. Но если сделать так, тогда тот, кто сидит в комнате в противоположном конце зала, где сидел Миллз, увидит прямо посредине зеркала свое отображение.

– Ничуть. Под этим углом, под которым я его сейчас поставлю, не увидит. Пока я прилаживаю зеркало, вы вдвоем идите туда, где был Миллз. И не оглядывайтесь, пока я вам не крикну.

Хедли, бормоча, что это глупости, все же направился вслед за Ремполом, сгорая от любопытства. Они не оглядывались, пока не услышали оклик Фелла.

В зале было полутемно. Темный ковер тянулся даже до закрытой двери. Рядом с дверью, будто усталый церемониймейстер перед открытием памятника, маячил доктор Фелл. Он стоял немного справа от двери, у стены и, протянув руку, держался за круглую, как шарик, ручку.

– Начинаем! – Доктор Фелл быстро открыл дверь, какое-то мгновение подержал ее открытой и снова закрыл. – Ну? Что вы видели?

– Я видел комнату внутри, – ответил Хедли. – Или по крайней мере мне так показалось. Видел ковер и заднюю стену. Комната была на вид очень большой.

– Ничего этого вы не видели, – возразил доктор Фелл. – В действительности вы видели изображение обшитой панелью стены справа от двери, около которой вы стоите, и ковер, который тянется до нее. Вот почему комната казалась такой большой. Вы видели ее двойную длину. Вы знаете, что зеркало больше, чем дверь. Отображения самой двери не видно, потому что она открывается внутрь, вправо. Присмотревшись внимательнее, вы могли бы увидеть линию, похожую на тень, вдоль верхнего края двери. Зеркало в комнате выше двери и отражает ее верхний край. Но все ваше внимание привлечет фигура, которую вы увидите в дверном проеме. Между прочим, меня вы видели?

– Нет, вы стояли слишком далеко в стороне, только рукой держались за ручку.

– Совершенно верно. Я стоял так, как стояла мадам Дюмон. Прежде, чем я объясню, как сработал весь механизм, поставим еще один эксперимент. Вы, Тед, садитесь на стул перед столом, так, как сидел Миллз. Вы много выше его, но это лишь подтвердит мою идею. Я стану в стороне от открытой двери и буду смотреть на себя в зеркало. Теперь вы не можете меня не узнать – хоть спереди, хоть сзади. Скажите, что вы видите?

Эффект был поразительным. При тусклом свете в приоткрытых дверях стоял доктор Фелл и смотрел еще на одного доктора Фелла, который стоял на пороге и тоже удивленно смотрел на себя.

– Я не касаюсь двери, – услышали они голос.

Глядя, как шевелятся губы, Ремпол мог бы поклясться, что это говорит доктор Фелл, стоя в комнате. Зеркало отбрасывало голос назад, как резонатор.

– Кто-то, став по правую сторону от меня, любезно открывает и закрывает мне дверь. Я к ней не прикасаюсь, потому что мое отражение должно было бы сделать то же самое. Что вам еще бросается в глаза? Быстро!

– Один из вас намного выше, – сказал Ремпол.

– Кто именно?

– Вы сами, фигура в зале.

– Совершенно верно. Во-первых, это потому, что вы видите ее на расстоянии, и особенно потому, что сидите. Для человека такого роста, как Миллз, я имел бы вид великана. Гм… Ага… Теперь, если я сделаю быстрое движение, чтобы войти в эту дверь – допустим, я способен на такой маневр, – и одновременно мой сообщник справа тоже сделает неожиданно быстрое движение и закроет за мной дверь, тогда фигура внутри…

– …бросится навстречу вам, будто для того, чтобы помешать вам войти.

– Именно так. А теперь пойдем почитаем показания, если у Хедли они есть.

Когда мимо зеркала, которое Хедли отодвинул в сторону, они снова вошли в комнату, доктор Фелл, тяжело дыша, опустился на стул.

– Извините, джентльмены, я должен был бы все это понять уже давно, еще тогда, когда слушал подробные показания Миллза. Разрешите, я попытаюсь припомнить и повторить его слова. Слушайте внимательно, Хедли, Гм… – Доктор Фелл постучал себя суставами пальцев по лбу и нахмурился. – Миллз сказал: «…мадам Дюмон… уже собиралась постучать, когда я увидел, что вслед за нею идет высокий человек. Оглянувшись, она тоже увидела его и начала ему что-то говорить… Высокий человек, не отвечая, подошел к двери, неторопливо отвернул воротник пальто, снял кепку и засунул ее в карман…»

Понимаете, джентльмены? Он должен был сделать так, чтобы его изображение не могло быть в кепке и в пальто с поднятым воротником. Фигура внутри комнаты должна была быть в халате. Но меня удивило, почему он, так заботливо сделав это, не сбросил маску.

– Хорошо. А что с маской? Миллз говорит, что не…

– Миллз не видел, чтобы он снимал маску. Я вам объясню, почему. Послушаем Миллза дальше: «…мадам Дюмон, что-то воскликнув, отступила от стены и поспешила открыть дверь. На пороге появился профессор Гримо…»

Появился! Это именно то, что он сделал. Наш свидетель чрезвычайно точен. А мадам Дюмон? Тут она допустила первую ошибку. Испуганная женщина, глядя на ужасную фигуру перед дверью комнаты, в которой был тот, кто мог ее защитить, не отшатнулась бы, а бросилась бы к этой двери в поисках защиты. Миллз уверяет, что профессор Гримо был без очков. Конечно, они бы не подходили к маске. Для человека же в комнате, естественно было бы, по моему мнению, надеть очки. А Гримо, по свидетельству Миллза, стоит столбом, держа руки в карманах. Дальше – вообще какая-то чертовщина. Миллз говорит: «У меня сложилось впечатление, будто мадам Дюмон, хотя она и отступила к стене, закрыла за ним дверь. Как я помню, ее рука лежала на дверной ручке».