Эрл Гарднер - Дело о пустой консервной банке

Делла кивнула.

– И вот я стал искать человека, – продолжил Мейсон, – который не имел бы возможности пользоваться телефоном. Я-то полагал, что это происходит по причине какой-то его физической немощи: глухой, например, или калека… Мне и в голову не приходило простейшее решение: подумать о том, кому отказано в праве пользоваться аппаратом и одновременно кому нельзя было установить свой собственный телефон, не привлекая к этому слишком большого внимания.

– Но почему Стил был убит, если он был тем, кому предназначалось сообщение?

– По всей вероятности, – предположил Мейсон, – мы имеем дело с последствиями какой-то давней махинации. Другого объяснения в данный момент мне просто не приходит в голову. Конечно, мы пока не располагаем всеми данными…

– Тогда, должно быть, его убил Карр.

– Мы можем по минутам проследить, что делал этот человек, – возразил Мейсон. – Уэнстон к этому отношения не имеет. Ведь Стил, должно быть, был убит часа за два до нашего появления в Сан-Франциско. Нет сомнения в том, что Карр был и остается очень больным человеком. Пулевое ранение в ногу, потеря крови, выстрел и общее напряжение последних дней отняли у него немало сил, а ведь физически он немощен, к тому же у него артрит. Вероятно, он передвигается с трудом и очень медленно. Так что, думаю, мы можем его исключить из круга лиц, которых можно подозревать в непосредственном убийстве Стила.

– А в ту ночь, когда была стрельба, полагаете, Карр все-таки спускался вниз?

– Это единственный вывод, вытекающий из логики событий, – сказал Мейсон. – Сигнализация была установлена так, чтобы он мог ее слышать. И он признает, что в самом деле слышал ее. Очевидно, Карр поднялся и медленно пошел вниз. У сейфа он кого-то застал, кто не ожидал его появления, и тот стрелял.

– Вы полагаете, Стил получил сообщение, которое вы оставили в консервной банке, до того… как он был убит?

– Не знаю, – сказал Мейсон. – Его смерть несколько усложняет положение дел.

– Как это?

– Участников, как мы установили, было двое: один посылал сообщения, другой их получал. Теперь предположим, что получал их Стил. Встает вопрос: кто их посылал? Ну, предположим, что это была экономка, Сара Пэрлин. Стил видит банку на полке после ее смерти. Поэтому он знает, что это – ловушка, и не станет брать ее. С другой стороны, если Сара Пэрлин не посылала сообщения, то Стил – если предположить, что получал их именно он, – несомненно, тут же схватил бы банку, как только увидел ее.

– У меня голова кругом идет, – сказала Делла. – Я считала, что тот, кто посылал сообщения, и тот, для кого они предназначались, были убийцами. Теперь получается, что они, похоже, были жертвами. Что же нам делать?

– Когда мы будем в доме Джентри, – сказал Мейсон, – я улучу момент и под каким-нибудь предлогом спущусь в погреб. Если банка еще там, это станет важным обстоятельством.

– Банку вы найдете там! – В голосе Деллы слышалась убежденность. – И будет она откупорена и прикрыта. Должно быть, миссис Пэрлин была отправителем сообщений, а Стил – получателем. Оба они убиты. Даже если у нас не было бы вообще никаких улик против них обоих, то их смерть говорит сама за себя. Смотрите, что произошло. Миссис Пэрлин была агентом, она слала сообщения Стилу. Поэтому-то попытка Карра заманить в ловушку настоящего Хоксли не удалась. Карр получил пулю в ногу, но этого оказалось недостаточно, чтобы он понял, что же происходит. С поистине восточной хитростью он вышел на след этих двух человек, которые были замешаны, и убил их.

– Есть еще один аспект, – предположил Мейсон. – И он ставит меня в тупик. Что произошло с настоящим Хоксли?

– С тем, который был в Китае?

– Да.

– А вы не считаете, что он мертв?

– Нет никаких свидетельств, подтверждающих это. У Карра, должно быть, были некоторые основания снимать нижнюю квартиру под именем Хоксли. Он бы мог использовать любую другую из вымышленных фамилий, но вместо этого он заставляет Джонса Блэйна переодеться так, чтобы походить на Хоксли, а потом и сам берет себе фамилию Хоксли. Это должно что-то означать.

– Чепуха, шеф! – возразила Делла. – А вдруг Хоксли объявится? В конце концов, если он где-то поблизости… Я представляю, что будет. Карру удалось скрыть свое истинное лицо, сняв квартиру на имя Роднея Уэнстона, но это дело получило большую огласку. Если Хоксли находится все еще в этой стране, он увидит свою фамилию в газетах и… ну, в общем, понимаете? Это как решето, просеивающее все, кроме одной частички определенного размера. Карр спрятался от всех, кроме Хоксли, но Хоксли прочитает о случившемся и придет на ту квартиру. Это так же очевидно, как и… Ой, что это я заболталась совсем? Должно быть, кофе Пола Дрейка подействовал на меня таким образом.

Мейсон, нахмурившись, обдумывал сказанное девушкой.

– Ничего, продолжай, Делла, – ободрил он ее. – У тебя хорошо получается.

Она покачала головой:

– Я абсолютно отказываюсь разгадывать дела вместо вас! Это нарушение моего контракта, где сказано…

– А ты и не разгадываешь никакие дела, – уточнил Мейсон. – Ты просто подаешь мне идеи.

– С этим вы справитесь и без меня, – сказала она. – Ведь правда?

Они рассмеялись.

Неожиданно Делла, чуть подвинувшись, прижалась к его плечу.

– Мне не следует слишком-то распускать свои щупальца, – улыбнулась она, – чтобы занять в этом мире место под солнцем. У женщины свое призвание – она должна быть женственной, а думают пусть мужчины. Тем более им это нравится.

– Э, да ты, наверное, берешь специальные уроки, – предположил, смеясь, Мейсон.

Делла зевнула.

– Да, беру. Читаю толстенную книгу. Называется «Сексуальная привлекательность секретарши». В двух томах. В ней говорится, что хорошо подготовленная секретарша никогда не спорит со своим боссом.

– А боссу можно спорить с секретаршей?

– В споре всегда участвуют двое… Ладно, шеф, продолжайте разгадывать свои тайны. Я же буду находиться все время рядом и держать ваш плащ, а то немного забылась и пыталась его примерить… Кажется, он мне не идет.

Большой каркасный дом Джентри выглядел темным и мрачным, кроме разве столовой и кухни, которые были ярко освещены. Мейсон поставил машину на стоянку и поднялся по ступенькам длинной лестницы, которая вела с улицы на крыльцо.

– Помни, – предупредил Мейсон Деллу Стрит, – не проявляй сейчас слишком большого интереса к банке.

Он легко постучал в дверь костяшками пальцев. За дверью послышался звук быстрых шагов, затем ее открыла миссис Джентри. Она прижала палец к губам:

– Пожалуйста, потише, если можно! Мне не хочется, чтобы моя золовка тоже участвовала в этом разговоре. Она такая несдержанная по отношению к детям.

Мейсон молча кивнул, согласившись.

– Входите, – пригласила она.

Делла и Мейсон поодиночке проследовали в дом. Миссис Джентри провела их через гостиную в столовую.

– Мне неудобно просить вас говорить здесь, но гостиная находится прямо под комнатой Ребекки. Она же хочет знать абсолютно все, что происходит, но явно несправедлива к Артурчику. К тому же этот офицер из полиции оказывал ей явные знаки внимания, и это вскружило золовке голову. Если мы будем вести разговор там, где она может нас услышать, то утром лейтенант Трэгг будет знать все. Он ей немножко льстит, а она думает, что он просто душка.

– Что она сказала, узнав, что Артурчик арестован? – тихо спросил Мейсон.

– Она об этом еще не знает. Я не решилась сказать ей: не знала, когда вы придете, потому что, уверена, она бы сидела и болтала без умолку.

– Что же произошло? – спросил Мейсон. – Расскажите мне поподробнее.

– Конечно, не скрою, я этого ждала, – начала миссис Джентри. – Лейтенант Трэгг зашел во второй половине дня, часа в три. Артурчика дома не было. Отец сказал ему, что сын жаловался на плохое самочувствие. Лейтенант, естественно, был удивлен и раздражен, обнаружив, что Артурчика дома нет.

Мейсон кивнул.

– По-моему, лейтенант Трэгг был очень сердит, но скорее не на нас, а на самого себя: наверное, подумал, что ему надо было предпринять что-то раньше в отношении Артурчика. Поэтому, едва появившись, он поставил своих людей вести наблюдение за домом и дал указание компании отключить наш телефон. Нас держали весь вечер прямо как заключенных. Конечно, и младшие дети все узнали.

– А Стил был здесь?

– Нет. Он почти каждую неделю отсутствует по нескольку ночей. Просто не могу понять этого парня, выглядит таким одиноким, а ведь достаточно привлекателен. Но не думаю, что у него есть девушка. И вроде ему приятно бывать в кругу нашей семьи.

– А что Ребекка? – спросил Мейсон.

– К счастью, до ухода Трэгга ее не было. Ведь ее увлекает, кроме кроссвордов и фотографий, еще и опера. В обед у нее было собрание любителей кроссвордов, а потом ей нужно было идти в театр.