Гастон Леру - Дама в черном

— Вспомните маленький обрывок бумаги, — ответил репортер, — который вы принесли мне в тот день, когда, никого не предупредив, последовали за Бриньолем, неожиданно явившимся на южное побережье. Этот клочок, содержавший угловой штамп Сорбонны и всего лишь два слога «…бонне», оказал мне неоценимую помощь. Во-первых, вы подняли его там, где только что прошли Ларсан с Бриньолем. И затем, место, в котором вы его обнаружили, послужило мне указанием, когда я отправился на поиски настоящего Дарзака, придя к убеждению, что именно его засунули в мешок и вынесли, как Лишнее тело.

И Рультабиль подробно описал мне, как ему удалось разгадать эту тайну, остававшуюся для всех нас абсолютно непостижимой. Вначале неожиданное и внезапное озарение над высохшей акварелью, а затем ужасное прозрение, последовавшее за необъяснимым умалчиванием одного из двух воплощений Дарзака. Бернье, допрошенный перед возвращением человека, который увез таинственный мешок, передал нам, сам того не подозревая, его заведомо ложные слова. Слова того, кого мы все принимали за Робера Дарзака. Он великолепно разыграл перед привратником сцену безграничного изумления, но умолчал о том, что другой Дарзак, которому Бернье открыл дверь в пять часов, и он сам — это разные люди! Он умышленно утаил второе воплощение Дарзака, то есть скрыл, что имеется еще и другой Дарзак. Но ведь это могло ему понадобиться только в том случае, если второе воплощение и было истинным. Все ясно как день! Пораженный этим открытием, Рультабиль тогда пошатнулся и почувствовал минутную слабость. У него даже зубы застучали от ужаса. Но возможно, Бернье просто ошибся и неправильно истолковал слова взволнованного и испуганного господина Дарзака? Жозеф решил расспросить его сам, а там видно будет. Только бы Дарзак поскорее явился и сам замкнул этот круг. И вот он наконец возвращается. У Рультабиля все еще теплилась слабая надежда:

— Вы заглянули в лицо этого человека? — спросил он.

— Нет, я его не видел, — ответил Дарзак, и Рультабиль не смог скрыть охватившей его радости. Ларсану было бы так просто ответить: «Конечно, видел. Это было лицо Ларсана».

Молодой человек не понял вначале, что это была еще одна уловка бандита, великолепно постигшего образ своего персонажа. Настоящий Дарзак поступил бы, разумеется, точно так же: освободился бы от ужасного груза, не желая на него больше смотреть. Но коварство Ларсана не могло противостоять неумолимой логике моего друга. И мнимый Дарзак в ответ на другой, простой и ясный, вопрос Рультабиля замкнул круг. Он солгал! Наконец-то Рультабиль обрел полную уверенность. Его глаза, всегда следовавшие за разумом, теперь увидели все.

Но что предпринять? Немедленно разоблачить Ларсана и дать ему тем самым возможность вновь ускользнуть? Рассказать матери о том, что она вторично вышла замуж за Ларсана и помогла ему убить подлинного Дарзака? Нет, только не это! Необходимо подумать, взвесить все обстоятельства, а уж потом действовать наверняка.

Он выпросил двадцать четыре часа и обезопасил Даму в черном, переселив ее в комнаты профессора Станжерсона. Он заставил Матильду поклясться, что она не покинет замок, и обманул Ларсана, выразив твердую уверенность в виновности Старого Боба.

Так как Вальтер вернулся в замок с пустым мешком, то у Рультабиля появилась слабая надежда: может быть, господин Дарзак еще жив! Впрочем, живого или мертвого, но он должен его отыскать. После Дарзака остался револьвер, найденный в Четырехугольной башне. Новенький револьвер той же системы, которую Рультабиль уже приметил у местного оружейника в Ментоне. Он отправился к этому оружейнику, показал оружие и узнал, что накануне утром его приобрел мужчина с большой вьющейся бородой, в мягкой шляпе и широкополом сером пальто. Однако этот след тут же оборвался. Что ж, на большее Рультабиль не рассчитывал. Затем он отправился вслед за Вальтером к пропасти Кастильона и сделал то, что слуге-американцу и в голову не пришло. Вальтер, обнаружив пустой мешок, бросился обратно в замок, а Рультабиль пошел дальше — по следам маленького английского шарабана. Он заметил, что колея, вместо того чтобы вернуться в Ментону, спускалась с другой стороны горы в сторону Соспеля. Кажется, Бриньоль вышел именно в Соспеле? Бриньоль! Рультабиль вспомнил о моем приключении. Что вообще понадобилось Бриньолю в этих местах? Его присутствие, вероятно, как-то связано с происшествием в замке. С другой стороны, исчезновение настоящего Дарзака и его неожиданное появление вновь явно свидетельствовали о похищении. Но где? Бриньоль, тесно связанный с Ларсаном, не явился бы из Парижа без дела. Может быть, он прибыл в этот критический момент, чтобы наблюдать за лишенным свободы Дарзаком? Размышляя таким образом, Рультабиль принялся расспрашивать хозяина трактира, расположенного у входа в туннель Кастильона. Хозяин рассказал, что накануне он обратил внимание на одного странного посетителя, по описанию весьма похожего на покупателя револьвера. Этот человек зашел выпить стакан вина. Он был очень возбужден и вел себя столь необычно, что его можно было принять за беглеца из сумасшедшего дома.

— Значит, поблизости находится сумасшедший дом? — равнодушно спросил Рультабиль, стараясь не выдать охватившего его возбуждения.

— Да, — ответил хозяин, — довольно известное заведение, расположенное на горе Барбонне.

Вот когда два слога «…бонне» зазвучали в полную силу. С этого момента Рультабиль больше не сомневался, что истинный Дарзак был заключен своим двойником в психиатрическую лечебницу. Он сел в экипаж и приказал отвести себя в Соспель, расположенный у подъема на Барбонне. Не встретит ли он в окрестностях заодно и Бриньоля? Однако того нигде не было видно, и Рультабиль, не теряя ни минуты, отправился в сумасшедший дом. Он решил узнать все правду и при необходимости отважиться на любой шаг. В качестве репортера газеты «Эпок» он заставит разговориться директора этого миленького заведения для университетских профессоров! И, если ему повезет, он узнает, что же в конце концов произошло с Робером Дарзаком. Так как тела в мешке не оказалось, а след маленького шарабана затерялся в Соспеле, значит, Ларсан раздумал сбрасывать своего соперника в расщелину Кастильона. Но почему? Может быть, он решил вернуть Дарзака в сумасшедший дом? Ясно же, что живой Дарзак мог пригодиться Ларсану гораздо больше, чем мертвый. Какой великолепный повод для шантажа в тот момент, когда Матильда наконец обнаружит обман! Подобная страховка превращала этого негодяя в хозяина положения при всех объяснениях с несчастной женщиной. Мертвый Дарзак оставлял Матильде полную свободу действий. Она убила бы Ларсана собственными руками или выдала его правосудию.

Рультабиль рассчитал правильно. У ворот сумасшедшего дома он столкнулся с Бриньолем. Без лишних слов Рультабиль приставил к горлу негодяя револьвер и пригрозил пристрелить на месте. Бриньоль струсил и, умоляя его пощадить, сообщил, что Дарзак жив. Через четверть часа Рультабиль знал все. Однако одного револьвера оказалось недостаточно, так как Бриньоль не только боялся смерти, но и любил жизнь, а также и все то, что делало эту жизнь особенно приятной — в частности, деньги. Рультабиль объяснил ему простоту выбора: или погибнуть на месте, если он остается союзником Ларсана, или хорошо заработать, если он поможет семье Дарзак выпутаться из этой истории без публичного скандала. Договорившись, они вместе направились в сумасшедший дом. Директор выслушал их сперва с удивлением, затем с ужасом, быстро перешедшим в безграничную любезность, и Робер Дарзак был мгновенно освобожден. Здесь я опускаю взаимные излияния радости.

Я уже говорил, что, по счастливой случайности, Робер почти не пострадал от раны, которая могла бы оказаться смертельной. Рультабиль немедленно увез его в Ментону. Бриньоля они отпустили, назначив свидание в Париже для улаживания денежных отношений. По дороге господин Дарзак рассказал, как, сидя в своем заточении, он случайно прочел в местной газете, что в замке Геркулес остановились после отпразднованной в Париже свадьбы господин и госпожа Дарзак. Теперь он понял источник всех своих злоключений и конечно же угадал того, кто осмелился на фантастическую дерзость — занять его место подле несчастной женщины, чей неокрепший еще после болезни рассудок делал осуществимым подобное предприятие. Это открытие придало ему силы. Украв пальто директора, чтобы прикрыть больничную пижаму, он позаимствовал из его же кошелька сто франков и, рискуя сломать себе шею, перебрался через ограду, которая в иное время показалась бы ему непреодолимой. Добравшись до Ментоны, он отправился к замку Геркулес и там своими глазами увидел Дарзака. Увидел самого себя! Затем он потратил несколько часов, стараясь вернуть себе прежнюю внешность, во всяком случае настолько, чтобы озадачить того, кто принял его облик. Его план был прост. Проникнуть в замок Геркулес, как к себе домой, зайти в помещение, занимаемое Матильдой, и показаться Ларсану, чтобы привести его в замешательство. Он расспросил местных жителей и узнал, что новобрачные расположились в глубине Четырехугольной башни. Новобрачные! Все, что ему довелось испытать до сих пор, было несравнимо с отчаянием, охватившим его при этом слове: новобрачные. Но его страдания окончились в ту же минуту, когда, появившись из шкафа, он увидел Матильду. Ларсан сразу все понял. Она не осмелилась бы на него так смотреть, если бы стала женой другого. Да, они были разлучены, но никогда не расставались друг с другом! Для осуществления своего плана Робер Дарзак купил в Ментоне револьвер. Затем он избавился от выдававшего его пальто и приобрел костюм, по цвету и фасону напоминавший одежду Дарзака. Оставалось ждать. Некоторое время он скрывался за соседней виллой на вершине небольшого холма, откуда мог наблюдать за тем, что происходит в замке. В пять часов, убедившись, что его противник находится в башне Карла Смелого и, следовательно, не попадется навстречу, он рискнул отправиться к Четырехугольной башне. Проходя мимо нас по двору, Дарзак едва не выдал себя. Он хотел уже окликнуть меня или Рультабиля, но сдержался. Он желал, чтобы первой его узнала именно Матильда. Эта надежда поддерживала его мужество. Только ради нее и стоило продолжать бороться. Через час, когда он держал в своих руках жизнь Ларсана, повернувшегося к нему спиной и занятого корреспонденцией, Дарзак даже не вспомнил о мести. После стольких испытаний в его сердце, переполненном любовью, все еще не находилось места для ненависти. Несчастный господин Дарзак!