Энн Грэнджер - Смерть на заброшенной ферме

— Феррис, видимо, всегда действует одинаково, — не слушая его, продолжала Джесс. — Он забирает у жертв все личные вещи: телефоны, ключи, кредитные карты и деньги. Он забрал мобильный телефон и сумочку Евы — и даже ее помаду!

Мортон несколько оживился:

— Милада говорит, что Ева никуда не выходила без своего мобильного телефона!

— Вполне естественно для девятнадцатилетней девушки! Но в доме у Ферриса мы ничего не нашли — ни единой улики. Если разыскать хотя бы что-то одно… Интересно, куда он девает вещи своих жертв? Мы перевернули дом Ферриса вверх дном, но не нашли ничего принадлежавшего Еве или Бертону. Мы убедили Реджи Фоскотта вскрыть запечатанный пакет, который Бертон оставлял на хранение, но в нем находятся личные бумаги, в основном имеющие отношение к перемене Лукасом имени. Про Ферриса там ни слова.

— У него где-то тайник, — предположил Мортон. — Орудие убийства он, наверное, выкинул, но уничтожить все улики или спрятать столько вещей у него просто не было времени! — Он взял со стола зонтик, брошенный Джесс, и аккуратно поставил на место, в угол. — Знаешь, — неуверенно начал сержант, повернувшись через плечо, — а может, он вовсе и не стремится избавиться от улик… От вещей своих жертв. Так сказать, коллекцию собирает… Хранит у себя помаду, мобильный телефон и так далее…

— Пивные кружки! — тут же вспомнила Джесс. — Он собирает пивные кружки в виде толстяков в старинных костюмах! У него дома целый шкафчик уставлен такими кружками! — Она вспомнила многочисленные коробки с личными вещами, загромождавшие вход в гараж, и кучей сваленные книги и диски в гостиной. — Жена у него — настоящая барахольщица. Ты сам видел, сколько у нее всяких вещей, когда был у них дома!

— А, ну да, жена, — отозвался Фил. — У нее тоже явно не все дома. По-моему, она просто бездумно скупает все, что в голову взбредет.

— Я было подумала, — продолжала Джесс, — что он мог спрятать вещи своих жертв среди вещей Карен. Но, как ты знаешь, мы осмотрели все коробки до единой, а нашли только огромное количество туфель. Карен позавидовала бы сама Имельда Маркос![4] Да сувениры из разных стран, которых хватило бы на целую лавку старьевщика. Вдруг она замолчала и щелкнула пальцами. — Склады! Пенни Говер говорила, что Феррис собирался сдать вещи Карен на склад, как только все разложит по коробкам! Фил, надо проверить частные складские помещения, абонентские сейфы в банках — в общем, ты меня понимаешь!

— Проверю, — обещал Мортон.

В кабинет заглянула констебль Беннисон:

— А, здравствуйте, мадам! А я как раз вас ищу. Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, Хейли, хорошо. Вы только для этого меня искали? Чтобы справиться о моем здоровье?

— Нет, что вы, — просияла Беннисон. — Внизу стоит женщина, она хочет с вами поговорить. Называет себя теткой Лукаса Бертона.

Фамилия гостьи была Дель, а звали ее Бор. Миссис Бор Дель. Джесс едва удержалась от улыбки. Более неудачное сочетание имени и фамилии трудно представить! Правда, она уже немолода и, наверное, успела привыкнуть к шуточкам…

— В девичестве меня звали Бор Креппер, — пояснила гостья. — А Марвин — потом он стал называться Лукасом — сын моей сестры, Мэрилин.

Внешность гостьи много говорила о ней. Пожилая, худая, старый черный костюм сидит на ней плохо. Руки морщинистые, натруженные, кожа висит складками — как будто она надела перчатки на два размера больше. И обручальное кольцо тоже свободно болтается на пальце. Зубы вставные — слишком ровные, белые и не очень хорошо прилажены. Вместе с тем держалась миссис Дель прямо и невольно внушала уважение.

— О его смерти я прочитала в газете. — Руки нервно дернулись на коленях. — Пишут, что его убили. Мне прямо плохо стало… Он со мной не… то есть мы с ним очень давно не виделись… и все же он моя плоть и кровь, сын Мэрилин. Понимаете, вырастила-то его я. То есть мы с мужем вместе его воспитывали. Своих детей у нас не было, а Мэрилин… понимаете, не могла она растить крошку. Кто его отец, мы так и не узнали. Мэрилин нам не сказала. Возможно, она и сама не помнила. — Миссис Дель посмотрела на свои руки и плотно сцепила пальцы, стараясь унять дрожь. — Нехорошо чернить собственную сестру, — продолжала она. — Но так оно и было. Мэрилин всегда хотела только развлекаться. И выпить тоже любила. Наутро она и не помнила, где и с кем была… И все же она была добрая. Я ее очень любила.

— Насколько я понимаю, ваша сестра умерла? — уточнила Джесс, когда миссис Дель, задохнувшись, замолчала.

— Ну да, конечно. До пенсии не дожила. Да ведь при такой жизни, как у нее, редко дотягивают до старости, верно? Марвину было лет пять, когда его мать умерла. Но, как я уже говорила, Ронни — мой муж — и я… Мы заменили Марвину родителей. Мы его вырастили. Ронни тоже нет в живых. Умер десять лет назад. Из-за асбеста. Легкие у него разъело… Он работал в компании по разборке старых зданий. Тогда еще не знали, какой асбест вредный, а в старых домах, которые они сносили… там его было полно.

Миссис Дель как будто что-то вспомнила и потянулась к своей большой пластиковой сумке. Порывшись в ней, она извлекла две газетные вырезки.

— Вот, — сказала она, протягивая их Джесс, — здесь пишут, что его нашли мертвым. А вот тут… — она протянула ей вторую вырезку, — какой-то адвокат разыскивает его родственников. Я позвонила к нему в контору, а сегодня специально приехала из Лондона, чтобы повидаться с ним. Он велел принести документальное подтверждение нашего родства. — Последние слова она произнесла тщательно, желая правильно выговорить незнакомые термины. — Я захватила все, что у меня есть. Свидетельство о браке, свидетельство о рождении Марвина, его школьный аттестат и фотографии… — Она снова принялась рыться в сумке. — У меня и свидетельство о смерти Мэрилин. Печень у нее отказала. По-моему, этого достаточно… Как вы считаете? — Старушка снова переключила внимание на Джесс. — Но я подумала, что сначала должна зайти к вам. Хочу спросить… Вы уже нашли того, кто убил Марвина? Я хочу, чтобы вы его поймали.

— Мы тоже этого хотим, миссис Дель, — ласково ответила Джесс. — И делаем все, что в наших силах. Когда вы в последний раз видели племянника?

Миссис Дель предпочла ответить не прямо. Джесс почувствовала, что вопрос смутил старушку.

— За месяц или два перед смертью Ронни, — сказала она наконец, глядя поверх головы Джесс на пустую стену.

— То есть десять лет назад?

Впалые щеки миссис Дель пошли пятнами.

— Мы с ним поссорились. Он женился в очень молодом возрасте, а потом почти сразу развелся. Потом мы видели его все реже и реже… В последний раз мы встретились накануне Рождества. Одна подруга мне сказала: «Бор, забудь ненадолго о делах, тебе нужно отдохнуть. Пошли по магазинам! Покупать не обязательно, только посмотрим». Мне не очень хотелось уходить и оставлять Ронни одного больше чем на час. Тогда он уже был очень болен. Но один его старый приятель обещал зайти и посидеть с ним. Ронни так понравилось, что я пошла по магазинам с подругой! Мы гуляли по Оксфорд-стрит, и вдруг, кого же я вижу? Марвина собственной персоной! Он, конечно, повзрослел, немного потолстел и очень хорошо стал одеваться, и все-таки я сразу его узнала! Я окликнула его: «Марвин! Это я, тетя Бор!» А он, видать, испугался… Правда, разговаривал очень вежливо, спросил, как там дядя Ронни. Я ему сказала, что Ронни чувствует себя плоховато. Не хотела тревожить его, говорить всю правду. Он сказал: мол, прискорбно слышать. Кстати, говорит, я теперь никакой не Марвин. Я теперь Лукас, Лукас Бертон. Представляете, как я удивилась? Только и вымолвила в ответ: что ж, очень мило… А что еще я могла сказать? Выглядел он так, будто хорошо преуспел в жизни. Он вечно что-нибудь придумывал — изобретал разные способы, как бы заработать денег. Правду сказать, он умный был мальчик, хорошо учился в школе. Я познакомила его с подругой. Мы обсудили, как на улице много народу, и какое красивое освещение устроили к Рождеству. Потом он достал бумажник и отсчитал мне целых пятьдесят фунтов. Идите, говорит, и пообедайте от души. Сам он извинился, что не может пойти с нами, так как ему надо с кем-то встретиться. Вот он ушел, а мы с подругой пошли обедать. Когда вернулась, я рассказала Ронни, что встретила Марвина и дела у него, похоже, идут неплохо. Ронни, по-моему, обрадовался. Хотя, если честно, к тому времени Ронни уже почти ничего не интересовало…

— Да, — с трудом выговорила Джесс, — ваш племянник преуспел в жизни.

Что еще могла она сказать бедной старушке? Бор Дель, в девичестве Креппер, всю жизнь тяжело работала за гроши. Жизнь ее не баловала, но она никогда не жаловалась на судьбу, потому что понимала, что жаловаться и ныть бесполезно. И вот на склоне лет на нее свалилось огромное богатство! Интересно, представляет ли она, насколько богат был ее племянник Марвин, когда скончался? Наверное, нет. Реджи Фоскотт подождет, пока не получит все доказательства родства, а потом огорошит старушку. Но если у Лукаса Бертона в самом деле нет других родственников, значит, теперь Бор Дель очень богатая женщина. Как она распорядится деньгами и имуществом? Ронни уже нет, и делиться ей не с кем. Вряд ли она отправится в кругосветное путешествие — или хотя бы пойдет на Оксфорд-стрит за покупками, а не просто «посмотреть». Видимо, привычка к экономии въелась в ее плоть и кровь.