Энн Грэнджер - Секрет миссис Смитон

Один или два раза Кевин оглянулся, чувствовалось, что он в панике. Когда он оборачивался, она выкрикивала его имя, звала, но он продолжал бежать. Она не могла его оставить в таком состоянии, ей нужно было объяснить ему, что он может ей довериться, они все хотят помочь ему.

Они почти добежали до конца луга и приближались к группе деревьев. Мередит поняла, что Кевин держит курс именно туда. Как говорят охотники, он хочет залечь в берлогу. Если ему это удастся, она так просто его уже не найдет, и она удвоила усилия. Давал знать о себе шов на боку, болели легкие, сердце грозило выпрыгнуть из груди, а ноги уже подкашивались, но и Кевину приходилось несладко. Внезапно он споткнулся и чуть не упал. Потом остановился, переводя дыхание.

— Кевин, подожди! Все в порядке, тебе нечего бояться!

Но он снова бросился бежать, по-прежнему направляясь к деревьям. Что-то в них показалось ей знакомым. Вдруг она поняла, где находится: сразу за полоской деревьев начинался луг, где размещалась местная достопримечательность, а далеко впереди, на другом конце рощицы, прятались они с Аланом, когда смотрели на танцующих вокруг костра людей.

Она снова попыталась нагнать Кевина, но поздно, он уже исчез в рощице.

Задыхаясь, Мередит остановилась — руки на коленях, вся вспотевшая, — и попыталась восстановить дыхание. Можно было вернуться, но, с другой стороны, Кевин был где-то здесь, и теперь, когда она более или менее разобралась, где находится, ей не хотелось прекращать погоню. Она шагом направилась к деревьям и остановилась между первыми, оплетенными вьюнком стволами.

— Кевин, ты меня слышишь?

В роще было очень темно, и ей вовсе не улыбалось идти туда за ним. Она прислушалась. Раздался резкий звук, словно хрустнула ветка.

— Кевин? Тебе нечего бояться. Ты можешь выйти, и я отвезу тебя домой.

Тишина.

— Извини, если я тебя тогда напугала, я не хотела. Кевин?

Она неуверенно пошла вперед мимо первого ряда деревьев. Мрак поглотил ее, словно кто-то вдруг выключил снаружи тусклый свет. Узенькая тропинка, пробиваясь сквозь заросли шиповника и крапивы, вела сквозь подлесок. Мередит споткнулась о валявшуюся на земле ветку. Восстановив равновесие, она оттащила виновницу своего падения в сторону, предварительно отломив от нее длинный прут, а затем пошла дальше, протягивая его вперед и ощупывая им дорогу, отыскивая возможные препятствия и останавливаясь, чтобы прислушаться.

— Кевин, если ты меня слышишь, выходи. Я могу забрать тебя домой, соглашайся, ведь дождь может начаться снова. Ты возвращался домой прошлой ночью? Не можешь же ты остаться здесь жить?!

Слева от нее вдалеке что-то зашуршало. Может, Кевин, может, животное, а может просто вода капает с веток.

Чертов мальчишка. Ну и пусть остается. Впереди между деревьями мелькнул просвет. Пробравшись между стволами, она уже почти вышла на луг с другой стороны рощицы и с радостью шагнула вперед, освободившись от гнетущего присутствия деревьев.

И кого бы вы думали она увидела? Прямо перед ней через луг беспечно вышагивал Кевин. Он, видимо, решил, что она не пойдет за ним в рощу, а вернется назад, к машине. Он и не думал торопиться, считая, что ушел от погони.

Он хотел ее одурачить, но не тут-то было. Мередит осторожно шла по лугу, и влажный дерн делал ее шаги бесшумными.

Кевин понятия не имел, что она следует за ним, пока не подошел почти вплотную к двум камням. Потом то ли шестое чувство, то ли тихое хлюпанье сырой земли заставили его насторожиться и он оглянулся. От удивления у него отвисла челюсть. Его наполовину освещенное лицо странно побледнело. Пошарив за пазухой, он извлек то, что так заботливо прятал.

Когда она увидела Кевина идущим по дороге и приняла его за браконьера, ей следовало вспомнить, что у браконьеров имеется оружие.

Мередит застыла на месте при виде отливающего металлом ствола. Их разделяло всего футов десять, и она смогла разглядеть, что это дорогое ружье, как ей показалось, винтовка современной модели. Она предположила, что это ружье Эрни, который принадлежал к тому типу людей, у которых, как правильно полагал Алан, нет лицензии ни на телевизоры, ни на оружие и которые не платят налогов за свои ветхие машины. Браконьерство для них вполне привычное занятие. Судя по этому современному легкому ружью, браконьерство было прибыльным подспорьем для Эрни и его парнишки.

Кевин держал ружье обеими руками, направив его дулом к земле, к великому облегчению Мередит. Он заговорил высоким испуганным голосом:

— Не подходи ближе!

— Послушай, Кевин, — Мередит говорила настолько благоразумно, насколько это было возможно в данных обстоятельствах, — ты знаешь, кто я такая и что я не причиню тебе вреда. Прости, что я тогда напугала тебя, но теперь ты можешь вернуться домой. Я знаю, что ты сделал в нашей кухне, а также у миссис Картер и Армитаджа, и инспектор Крэйн тоже знает. Мы понимаем, что по каким-то причинам ты считал нас своими врагами, но это не так, мы тебе не враги. Никто не собирается вредить тебе, Кевин, мы только хотим помочь. Сейчас уже очень поздно, темно и холодно, ночью снова может пойти дождь. Моя машина стоит здесь неподалеку… — забывшись, она подняла руку, чтобы указать назад, откуда они пришли.

Ствол ружья взметнулся вверх.

— Не подходи, я выстрелю!

Когда он говорил, ей видны были его отвратительные щербатые зубы. Плащ был явно велик ему, а толщина указывала на наличие внутренних потайных карманов.

— Я просто хочу помочь тебе! — еще настойчивее повторила Мередит.

Лицо Кевина скривилось в глумливой усмешке.

— Никто никогда мне не помогал.

— Мы понимаем, что ты очень расстроен отцовской…

— Он не был моим отцом! — он выкрикнул эти слова с неожиданной силой. Ствол ружья снова дернулся, качнулся взад-вперед и, слава Богу, снова уставился в землю. Она поняла, что Кевин на мгновение забыл, что у него в руках оружие.

Но она была заинтригована его словами.

— Не твой отец? Извини, мне сказали, что Эрни был твоим папой.

— У меня никогда не было папы, я не знаю, кто он. Мы с моей мамой были вместе, когда она переехала к Эрни. Он мне сам об этом сказал. Повторял и повторял, черт его возьми, до самой своей смерти: ты ублюдок, и никто не знает чей. Вот, что он мне всегда говорил: ты — то, что она привезла с собой и бросила, когда уехала!

Он выкрикивал последние слова, и в его голосе было столько сердечной муки, словно все страдания и отчаяние, копившиеся годами в душе заброшенного ребенка, вдруг выплеснулись наружу, и Мередит непроизвольно подалась вперед, протягивая руки, чтобы утешить его.

Кевин сейчас же отступил назад и закричал:

— Стой на месте!

— Я стою, Кевин. Опусти ружье.

Он хитро и криво оскалился.

— Нет уж, сейчас я хозяин, верно? Я приказываю, а ты делаешь, что я хочу. Я никогда раньше не был хозяином, был только помощником у Берри. Эрни обращался со мной как с грязью: гонял меня по всему дому без всякой на то причины, просто так, за здорово живешь, а все потому, что я ему не нравился, но зато ему нравилось издеваться надо мной, а она никогда не мешала ему это делать, пока была с нами, а потом она уехала, — Кевин насупился. — Некоторые люди выбрасывают старую одежду и ненужные вещи — она бросила меня. Она была настоящей дрянью, да все они такие, все они обращались со мной, как с мусором.

— Мне очень жаль… — это звучало глупо, но что она могла еще сказать?

— Эрни бил меня и издевался до самого конца, — Кевину было на что жаловаться, и теперь он хотел выговориться. — Я всегда ходил в синяках, но никто ничего не делал, никто не забрал меня у него.

Щербатые зубы, дело рук Эрни, блеснули, когда рот Кевина снова скривился в усмешке.

— Многие знали, но никто ничего не сделал. Были такие, кто мог бы мне помочь, но никто из них просто не захотел этого сделать. Старая мама Картер — она могла. Любит благотворительность, правда? Ходит, собирает пожертвования для церкви, но ничего не сделала для меня. Или тот ветеринар. Сидел в своем огромном доме с большой машиной… Он знал, но никогда ничем не помог. А тот засранец Кромби, он хуже всех. Раз увидел со своего двора, как Эрни меня бил — и засмеялся, вот что он сделал. Он смеялся.

Мередит подумала, как это ужасно… как ужасно, список обид и оскорблений длиной в жизнь. Как она и предполагала, Кевину около девятнадцати. Девятнадцать лет побоев, ругани и колкостей по поводу его происхождения. Достаточно долго, чтобы люди это заметили, но никому не хотелось вмешиваться. Считали, что парнишка — сын Эрни, потому что его мать жила с ним, когда Кевин родился, кроме того, Эрни по-своему был полезным человеком, его можно позвать починить что-нибудь. Крутого нрава, правда, просто так не подступишься.

— Ты хотел отомстить, — тихо сказала Мередит. — Поэтому ты вырвал все цветы у Винни и испортил рейндж-ровер Армитаджа, ты даже отравил того пони. Это было неправильно, Кевин. Ты причинил вред живому существу, которое не сделало тебе ничего плохого. Просто несчастное животное, только и всего.