Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал

— Я… — Вульф подавился, затем твёрдо ответил: — Нет.

— А следовало бы. Так вот послушайте. Представляете, какая поднимется шумиха, когда станет известно, что знаменитого быка, чемпиона гернзейской породы, зажарили на вертеле и преподнесли в виде бифштексов сборищу эпикурейцев? И кто это сделал? Том Пратт, владелец прославленных пратторий. И знаете, что из этого получится, не говоря уж о рекламе? В течение многих месяцев посетители пратторий, жуя сандвич с куском ростбифа, будут подсознательно чувствовать во рту вкус великого Гикори Цезаря Гриндона! Вот что значит психология.

— Вы, кажется, упомянули эпикурейцев…

— Кое-кто ожидается. В основном, конечно, я пригласил друзей и влиятельных знакомых, а также газетчиков. Но будет и несколько эпикурейцев. — Пратт неожиданно дёрнулся. — Кстати, вы ведь известный гурман. Вы ещё будете в Кроуфилде? Не пожелаете ли составить нам компанию? В четверг, в час дня.

— Благодарю вас, сэр. Не думаю, что вкусовые качества Цезаря окажутся чемпионскими, но, пожалуй, попробую…

— Ещё бы! Я собираюсь вечером звонить в нью-йоркское агентство. Вы позволите сказать газетчикам, что Ниро Вульф будет в числе гостей?

— Да, пожалуй. Конкурс орхидей закончится в среду, после чего я, вероятно, отправлюсь домой. Впрочем, вам не возбраняется говорить о моём визите. Ещё один вопрос. Мне любопытно, вы не испытываете угрызений совести из-за того, что собираетесь умертвить быка столь благородного происхождения?

— С какой стати? — отмахнулся Пратт. — Они тут наговорили про многочисленное племенное потомство Цезаря — это их главный аргумент. А что это значит, вам известно? Корову объявляют племенной, если она даёт определённый средний удой молока нужной жирности в течение года. В нашей стране около сорока тысяч племенных коров гернзейской породы, и только пятьдесят одна из них — от Цезаря. А послушаешь эту шайку из Кроуфилда — можешь подумать, что я вознамерился вырезать всё поголовье гернзейского скота. Я уже получил больше сорока телеграмм, в которых мне угрожают кровавой расправой. Это всё Беннет! Он науськивает на меня скотоводов.

— Видимо, они убеждены в своей правоте.

— Конечно, как и я в своей! Не хотите ли ещё выпить, мистер Гудвин? А вы, мисс Роуэн? Эй, Бёрт! Бёрт!

Грязнощёкий, надо отдать ему справедливость, исполнял свои обязанности довольно проворно. Три хайбола превышали мою обычную норму возлияний, но после столкновения с деревом и корриды на выгоне я решил, что лишний бокал мне не повредит. Утомлённый разговорами о чемпионе-быке, я придвинулся к чемпионке-племяннице и принялся любезничать с ней. Мои ухаживания были восприняты вполне благосклонно. Через несколько минут я заметил, что блондинка то и дело стреляет в меня глазами, и, улучив миг, улыбнулся ей. Я мог бы действовать и поактивнее, но впереди передо мной маячили отнюдь не розовые перспективы. Мне предстояло до наступления сумерек доставить Вульфа, багаж и орхидеи в Кроуфилд, в забронированный для нас номер отеля, распаковать вещи, обеспечить Вульфа едой, которую он сможет проглотить, не подавившись, выслушать мораль за моё неумение водить машину и рекомендацию объезжать встречные деревья, согласиться со всем этим вздором и ещё час-другой сидеть и прислушиваться к его вздохам. Я уже раскрыл рот, чтобы напомнить племяннице о её обещании отвезти нас в Кроуфилд, так как время перевалило за пять часов, как вдруг услышал нечто из ряда вон выходящее. Пратт ни с того ни с сего выпалил, что мистер Вульф оказал бы величайшую любезность, отужинав с ним, а мой патрон, представьте себе, согласился. Я злобно посмотрел на него, мстительно надеясь, что еда окажется отвратительной, поскольку знал, что после наступления темноты устроиться в Кроуфилде на ночлег будет практически невозможно и тогда никаких человеческих сил не хватит, чтобы совладать с Вульфом. Он заметил мой неласковый взгляд и прикрыл глаза, я же притворился, что не замечаю его присутствия, и сосредоточил всё внимание на племяннице. На мой взгляд, она была премиленькая и довольно сообразительная, но уж больно сильная. По-моему, девушка должна быть девушкой, а спортсменка — спортсменкой, хотя возможны и промежуточные варианты.

В ответ на приглашение Каролины я сказал, что с радостью составил бы ей компанию на теннисном корте, да вот рука болит, повредил при покорении забора (отъявленная ложь). И тут вдруг на террасу заявился ещё один отряд нападающих во главе с исключительно симпатичной особой лет двадцати двух — двадцати трёх, без шляпки, в полотняном платье с пояском, с золотисто-карими глазами и мягким чувственным ртом. По пятам за ней следовал высокий стройный парень, чуть помоложе меня, в коричневых брюках и пуловере. Замыкал шествие субъект, которому явно надлежало пребывать в ином месте, а именно — в зоне, ограниченной Сорок второй и Девяносто шестой улицами с юга и с севера и Лексингтон-авеню и Бродвеем с востока и запада. Там подобные субчики находятся в своей родной стихии, здесь же, в провинции, их роскошные костюмы, непременными атрибутами которых являются жилеты, сшитые по заказу модные рубашки и кричащие галстуки, просто режут глаз.

Атмосфера сразу наэлектризовалась. Челюсть нашего хозяина изумлённо отвисла. Джимми, побагровев, вскочил на ноги. Каролина что-то промычала, а Лили Роуэн нахмурилась.

Подойдя к столу, уставленному пустыми стаканами, девушка обвела присутствующих взглядом и сказала:

— Нам, наверное, следовало позвонить?

Её разуверили. Послышались приветствия. Столичного щёголя в доме Праттов видели впервые, и он отрекомендовался как мистер Бронсон. Девушку звали Нэнси Осгуд, а долговязый парень оказался её братом Клайдом. В очередной раз кликнули Бёрта. Мисс Осгуд принялась уверять, что они не хотели портить нашу вечеринку, случайно заскочили по пути с ярмарки и задержаться не могут, ну разве только на одну минутку… Клайд Осгуд, на шее которого болтался бинокль, подошёл к Пратту и вызывающе сказал:

— Мы хотели полюбоваться на вашего быка, но Монт Мак-Миллан прогнал нас с пастбища.

Пратт кивнул с деланно безразличным видом, но жилы на его висках вздулись.

— Чёртов бык доставляет массу хлопот. — Он посмотрел на Нэнси Осгуд, потом перевёл взгляд на её брата. — Молодцы, что заехали. Очень приятный сюрприз. А я сегодня видел вашего отца в Кроуфилде.

— Да, он говорил. — Клайд вдруг умолк, потом стал разворачиваться медленно, но уверенно, словно влекомый какой-то неведомой силой. Он сделал четыре шага и остановился прямо перед Лили Роуэн.

— Как поживаешь? — спросил он.

— Прекрасно, — она запрокинула голову назад, чтобы лучше его видеть. — А у тебя всё в порядке?

— Да, вполне.

— Очень рада. — Лили зевнула.

Этот диалог, видимо, чем-то задел Джимми Пратта, ибо он зарделся ещё сильнее, хотя смотрел всё время на Нэнси Осгуд, беседовавшую с Каролиной. Каролина настаивала, чтобы гости задержались и пропустили по стаканчику. Мистер Бронсон, которого, по-видимому, утомил проведённый на ярмарке день, присел. Клайд внезапно повернулся спиной к Лили, подошёл к Пратту и сел на соседнее кресло.

— Можно вас на минутку?

— Да, мой мальчик?

— Понимаете, мы зашли с сестрой, чтобы повидать вас.

— Что ж, очень приятно. Теперь, когда я выстроил этот дом, мы ведь снова соседи, не так ли?

Клайд нахмурился. Он походил на избалованного ребёнка, который то и дело капризно выпячивает губы.

— Соседи? — переспросил он. — Да, пожалуй. Формально, во всяком случае. Я хотел поговорить с вами насчёт быка. Я знаю, зачем вы это затеяли… Все только это и обсуждают. Вы хотите унизить моего отца… Отстань, Нэнси, я знаю, что делаю…

Нэнси вцепилась в его плечо.

— Клайд, нельзя же так…

— Оставь меня в покое! — Он стряхнул её руку и снова накинулся на Пратта, — Вы хотите сделать из отца посмешище, зарезав быка, который намного превосходит лучшего из осгудовских. Впрочем, одного у вас не отнимешь — вы выбрали самого лучшего быка для своей цели. Гикори Цезарь Гриндон… Представляю, какая будет сенсация. Я сужу не по его показателям, а по тому, что немного разбираюсь в скоте… или, вернее, разбирался. Я просил отца купить его, ещё когда Цезарь был молоденьким бычком. Вы и впрямь думаете, что вам удастся его зарезать?

— Есть у меня такая задумка. Только с чего ты взял, что я хочу обидеть твоего отца? Чушь какая! Это всего лишь реклама для моего бизнеса.

— Чёрта с два! Я вас раскусил. Вы хотите насолить отцу… Отстань, сестра!

— Ты ошибаешься, мой мальчик, — терпеливо произнёс Пратт. — Я не преследую злого умысла. Послушай, у меня есть деловое предложение. Насколько мне известно, лучший бык из вашего стада уже состарился. Так вот, если твой отец придёт ко мне и попросит быка, которого я недавно приобрёл, то я, пожалуй, отдам ему быка в подарок. Клянусь честью.